Избранные письма разных лет

21.

28/Х-55, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Получил письмо от Веры Ник. Буниной, которая сообщила мне, что Вы огласили мое сочинение на ее собрании памяти Ив. Ал-ча. Очень тронут, что это были именно Вы, но отчасти и смущен, ибо сочинение это — вымученное и плохое. Она непременно требовала чего-то, а я не знал, что писать, и сочинил что-то в сантиментальном и лжеглубокомысленном жанре. Ну, passons. Думаю, что все равно никто ничего не помнит.

Все хочу Вас спросить — и забыл об этом, когда был в Париже: видели ли Вы в предпоследнем номере «Нов. Журнала» цитату из Макса Волошина:

И матерние органы Европы…

Я Волошина не особенно, но для Маковского, кажется, это великий мэтр и авторитет. Что же он думает об этих строчках?

A part cela — нового ничего нет, а новости должны бы сообщить мне Вы. Как покер? Знаете ли Вы такого поэта Pierre Emmanuel? Он тут читал вчера лекцию, а сейчас сидел у меня в моем «бюро» и вел разговор. Ничего, но француз, а как говорил Бунин, «что же с француза требовать». В некоторых смыслах они нам дадут сто очков вперед, а в других – сущие дети (в поэзии). Т.е. их развлекает то, что нас развлекать перестало.

Впрочем, думая лично о себе, я думаю, что имел тлетворное влияние на некоторых парижских юношей лет 40 и больше. Не сочтите это за самомнение: «имел влияние». Кажется, что-то имел, но то, что во мне было чем-то вроде «суеты сует» и безразличьем ко всему, т. е. слабостью, они приняли за общий стиль для всех, и вышло глупо. Это, собственно говоря, отчасти объясняет «парижскую ноту». Еще раз: не смейтесь, что я себя возвеличиваю — нет, я просто вспоминаю и рассуждаю, без притворства, а откровенно.

Ну, довольно: «к слову пришлось». Кланяйтесь почтительно и сердечно Анне Семеновне. Надеюсь на рождественскую утку. До свидания.

Ваш Г. Адамович

22.

5/ХI-55, Manchester

Дорогой Александр Самсонович! Получив Ваше письмо, был удивлен Вашим ехидством. Оттого и отвечаю немедленно.

Вы советуете мне выписать и прочесть статью из «Р. Воскресенья», где меня называют дураком (почти), завистником и бездарностью. Услужливые друзья статью мне эту уже прислали.

Так когда-то Даманская пришла в 8 ч. утра к Алданову и сказала:

— Марк Ал., я всю ночь не спала и плакала — посмотрите, вот статья, где Вас назвали пошляком. Ведь это неправда, неправда!

Если бы я не был кроток, как ягненок, то порвал бы с Вами дипломатические сношения.

Ну а что Вы собираетесь издать стихи – очень рад. Давно пора. Чувства и мысли в ответ на уверения, что писать о Ваших стихах вовсе будет не обязательно, Вы определили верно.

Еще очень рад, что А.С. стала наконец блистать во французской печати. Тоже – давно пора.

Ваш Г. А.

23.

7/XI-55, Manchester

Дорогая София Юльевна! Спасибо за письмо.

Если можно, будьте добры, внесите от меня 1000 фр. на подарок Даманской. К сожалению, выслать деньги отсюда нельзя. Отдам их Вам, как только буду в Париже, т.е. на Рождестве.

Merci d'avance.

Шлю сердечный привет и поклон.

Ваш Г. Адамович

24.

27/XI-55, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Посылаю №№ «Нов. Р. Слова» с интересующей Вас полемикой, но не могу найти главного, т.е. того №, где была первая статья Яновского, с упоминанием Вас (кажется). Это № от 2 октября. У меня тут газету «зачитывают» и не всегда возвращают. Если еще найду этот №, пришлю дополнительно.

Но вообще-то эта «склока» — сплошной позор и скандал.

Кускова — дура и, по моему убеждению, всегда была дурой. Старость ее слегка облагородила, но не до конца.

Слоним уязвлен и занят собой, а Яновский, хотя и прав почти на 100%, груб и развязен.

От всего этого меня сильно мутит, вероятно, по аристократичности моей деликатной натуры. Все возникло от статьи Варшавского в «Нов. журнале», и я сове­тую ему написать к этой полемике заключение с Синайских высот, а не барахтаясь в луже сплетен, ссор и полудоносов (у Яновского — при теперешней ситуации в Нью-Йорке).

Comment allez vous, оба? Недели через три надеюсь быть в Париже. Кланяйтесь очень Анне Семеновне. Рожа — болезнь опасная, но, по Вашим сведениям, «собашной старухе» лучше. Правда?

Ваш Г. Адамович

25.

3/II-56, Manchester

Mes chers amis Анна Семеновна et Александр Самсонович!

Как Вы живете? Что нового в городе и свете? У нас тут — Сибирь и северный полюс, так что если продлится это еще несколько дней, то я превращусь в ледяной столб.

Где Лида? У меня или не у меня? Мне надо бы это знать, а она мне писать не изволит. Прочел в газетах, что наш Оцуп намерен основать новое литературное направление, и пожалел, что меня нет в Париже: все-таки развлечение. Послал с…й старушке иголки, но ответа не получил, впрочем, и не ждал. Надеюсь, дошли. В рассуждениях о поэзии пришел к выводу, что все-таки наш самый хороший поэт, helas Пушкин. Как видите, мысль новая и оригинальная. Все другие — дрянь, кроме нас троих. А самая дрянь — Есенин, теперь раздутый, как Надсон, о чем я хотел бы сочинить статейку.

Ну, не буду досаждать литературой. Напишите, что и как. И не забывайте меня в моей ледяной пустыне и морозном отшельничестве.

A vous Georgii Adamovitch

26.

28/II-56, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Я получил сегодня письмо от Зурова. После длинного описания вечера Оцупа и всяких рассуждений приписка: «Бедная Лида!»

Что это значит? Почему Лида «бедная»? Что с ней произошло? Или это не Лида, а карамзинская «Лиза» в связи с литературными мыслями? Не совсем понятно, mais il ne faut pas chercher a comprendre порой.

Я не хочу писать сейчас Зурову, т. к. Вера Ник. спрашивает, как мне понравились его восхитительные рассказы в «Н. ж.». А я их не читал. Лиде я писал в Швейцарию, т. к. она мне сообщила, что! едет туда. Но ответа нет.

Будьте другом, сообщите, что знаете. Я слегка взволнован.

Со всех сторон получаю описание оцуповского бедлама и выражаю поэтому Вам свое сочувствие. Говорят, он с Вами был тем более непристоен, что Вы потратились на три бутылки красного вина для репетиции вечера в Вашем доме! Но он не в себе, и нечего с него и спрашивать. Я буду писать в «Русской мысли» после долгих колебаний в ответ на приглашение. Но все советуют соглашаться, хотя повесят на меня еще одну собаку. Газета улучшилась, но какой-то душок черносотенства еще в ней остался. Вам, как цинику, все равно, а я – моральный столп и буду страдать. До свидания. Нижайший поклон Анне Семеновне.