Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

Он не совсем точно представлял, зачем едет в Калиновку, но ему нужно увидать Железняка, схватить его за грудь, вытряхнуть из него подлую душу. Даже удивительно, почему он раньше этого не сделал! Слова бабки Анастасии непрерывно гудели в ушах.

В Калиновку он приехал около семи часов, солнце уже клонилось к обрывам Красногорки. Кирилл быстро спрыгнул с подножки вагона на перрон. У него появилось такое чувство, будто он возвращается домой после долгого, утомительного путешествия. Но он подумал о Железняке, и чувство это исчезло. Сегодня он ему покажет!

Кирилл стремительно поднялся на третий этаж и постучал, уже готовый к драке, к мести. Тишина. Никто не шевельнулся в запертой квартире. Кирилл забарабанил ногами и поднял такой шум, что соседка с четвёртого этажа вышла на площадку, взглянула вниз и сказала:

— Нет там никого. Младшие все в Святогорске, в пионерлагере, а Иван, наверно, к ним поехал.

Кирилл сплюнул, выругался. И тут ему не везёт — не ехать же в Святогорск!

Он вышел на тёплый асфальт и минуту поколебался, не зная, куда идти. Вспомнилась Саня Громенко, и парень поморщился: не слишком хорошо они расстались в последнюю встречу. Но всё-таки при мысли о девушке что-то хорошее шевельнулось у него в сердце: это было воспоминание о том времени, когда он работал в первом механическом.

Он быстро прошёл на восемнадцатый участок, постучал в Санину дверь. Открыла мать, удивлённо взглянула на Кирилла, но, узнав, поздоровалась и сказала, что Саня пошла на стадион, — там сегодня бокс.

Опять неудача! Он направился на стадион, хоть никогда не интересовался боксом. Надежды на встречу с Саней почти не было: попробуй найди девушку, если на этом стадионе тысячи народу.

Он купил билет, прошёл на трибуну. Он уже не вспоминал о Сане, он думал, что тут, наверное, немало бывших приятелей, которые за этот месяц успели забыть его. Нет, он ещё напомнит о себе Калиновке, должен напомнить! Раздражение накипало в его душе, и неизвестно. в какой скандал оно вылилось бы, если бы навстречу не попалась Саня.

Чёрные глаза девушки на мгновение застыли, когда перед нею вырос Сидоренко. Потом она приветливо улыбнулась и протянула руку. Это была первая приветливая улыбка, адресованная Кириллу за последнее время, и он обрадовался ей, настроение его изменилось.

— Ох, какая же ты стала, Санька! — воскликнул он.

— Какая?

— Красивая, большая. Хоть в кино тебя снимай.

— Ну, Дины Дурбин из меня не выйдет! — засмеялась Саня и сразу переменила разговор: — Где ты пропал? Что с тобою делается? Почему не показываешься?

— А ты думала — я извинения приду просить? Не дождутся! Пусть они у меня просят!

— Но друзьям-то весточку подать можно было?

— Друзьям? Нет у меня друзей, все подлецы.

— Ох, и глуп же ты, Кирилл! — вздохнула Саня. — Пойдём сядем, бокс посмотрим. Очень интересное соревнование.

Хотя Кирилл и относился к спорту скептически, соревнование захватило его. Он кричал «ура!», когда сбитый боксёр падал, свистел в четыре пальца и хлопал в ладоши, причём невозможно было понять, когда он одобряет и когда осуждает. Два часа соревнований промелькнули быстро. Последний удар Семёна Климко Сидоренко встретил таким свистом, что соседи заткнули уши, но Кириллу до этого не было никакого дела.

А когда на стадионе погасли прожекторы, к нему снова вернулись все переживания и сомнения. Саня была единственным человеком, которому можно всё рассказать. Но он уже попробовал ей пожаловаться и запомнил это на всю жизнь. Ничего он ей не скажет, не откроет, как тяжело ему сейчас живётся.

Он начал расспрашивать о жизни в Калиновке, стараясь незаметно выведать, вспоминают ли здесь о нём. Но Саня не понимала или не хотела понять его намёков. Она рассказывала столько интересного о знакомых людях и о работе на заводе, что Кирилл снова ясно почувствовал, чего он лишился, покинув Калиновский завод. Они ходили по неярко освещённой аллее парка. Густые кусты казались непроходимыми джунглями. Ветви каштанов вверху сплетались, образуя шатёр, полный полутьмы и шума зелёных листьев.

Разговаривая, Кирилл попробовал обнять девушку за плечо, но Саня решительно отстранилась. Парень горько улыбнулся.

— Проводи меня на вокзал, Саня. Должно быть, уже время домой возвращаться, поздно.

— Пойдём, — просто ответила Саня.

Они вышли из парка и пошли к вокзалу. Было тепло, но не душно; где-то прошёл дождь, и ветер приносил прохладную свежесть.

Теперь разговор не клеился. Кирилл в глубине души снова стал злиться на Железняка. Сейчас завод, и общежитие, и компания весёлых друзей из первого механического казались ему недосягаемым раем. Всего этого лишился он из-за Железняка. И глухая злоба, на время заглушённая, снова забурлила, а невозможность найти Ивана и отплатить только усиливала это чувство. Его злость была такой яростной, что Саня почувствовала её — чересчур порывистыми стали шаги Кирилла, слишком раздражённо оттолкнул он ногой спичечную коробку, резко дёрнул Саню за руку, когда она сбилась с ноги.

— Чего ты злишься? — спросила девушка.

— На кого я злюсь?

— Не знаю.

— Глупости болтаешь! Семнадцать лет прожила, а не поумнела.

Саня пожала плечами и смолчала. Они уже подходили к вокзалу. Навстречу никто не попадался. Поздно, уже давно спят рабочие Калиновского завода.

— Санька! — неожиданно сказал Кирилл. — Едем со мною в Дружковку!

— Зачем? — удивилась Саня.

— Будем вместе жить, поженимся. — горячо заговорил Кирилл.

Он был уверен — Саня не откажет. Ни одна девушка в Калиновке не отклонит такого предложения. А если она согласится, Кирилл посмеётся, скажет, что пошутил. А может, не скажет и в самом деле женится. Такую девушку, как Саня Громенко, поискать.

— Ты сам не знаешь, что говоришь, — точно определяя состояние своего спутника, сказала Саня. — Ты меня не любишь, я тебя не люблю — зачем же мы будем жениться? Для смеху?

— Та-ак! — Значит, и Санька Громенко позволяет себе насмехаться над ним. — Смотри, какие все гордые стали! Ничего, ничего, вы ещё услышите про Кирилла Сидоренко!

— Пока ничего хорошего мы не слышали.

— Кому это ты говоришь? Мне?

— Да, тебе. И не таращь на меня глаза, я тебя не боюсь, — сказала Саня.

Кирилл резко отбросил её руку.

— Хватит ко мне приставать! — задыхаясь, сказал он. — Ишь ведь, на вокзал пошла провожать, прилипла, как пиявка! Не заарканишь Кирилла Сидоренко, не удастся! Иди.

Саня взглянула на него без удивления, она как будто ждала именно этих слов.

— Когда научишься быть вежливым, тогда и приходи в гости, — сказала она, — а до этого в Калиновке не появляйся.

Саня повернулась и не спеша пошла от вокзала.

Ему захотелось броситься за девушкой, выругать её, но тут прозвучал свисток паровоза — на Дружковку отходил поезд. Кирилл плюнул вслед Сане, послал вдогонку длиннейшее ругательство и кинулся к поезду, но опоздал. Когда он выскочил на пустой освещённый перрон, грохот колёс уже затихал за семафором. А в конце перрона, одинокий и неподвижный, как столб, стоял Иван Железняк. Узнав его, Кирилл вздрогнул от неожиданной и злой радости: сейчас он расквитается за все свои несчастья, сейчас он отплатит за все издевательства!

— Вот где ты, голубчик! — прошипел он. подходя к Железняку со стиснутыми кулаками.

Иван взглянул на него мутными глазами и не узнал.

— Пойдём, — дёрнул его за рукав Сидоренко. — Я тебе сейчас покажу…

— Пошёл ты! — Слова Кирилла не доходили до сознания Ивана.

— Мы вместе пойдём, дорогой товарищ Железняк, — вежливо, как всегда в минуты ярости, сказал Сидоренко. — Прошу вас сойти с перрона, тут слишком светло.

И сильно толкнул Железняка с приступочки перрона в темноту, куда не достигал свет фонарей. И ещё раз толкнул, отгоняя дальше от вокзала. И в темноте ударил в лицо, и ещё, и ещё, становясь всё злее от сладкого чувства мести.