Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

Но она видела — Кириллу совсем не до танцев.

Сержант вышел из-за проволочной сетки, мягким движением отстранил Марину.

— Прошу, — сказал он, показывая на дверь.

— До скорого свидания! — крикнул Кирилл.

— До свидания! — ответила девушка.

Дверь за ними закрылась. Кирилл снова схватился руками за холодную сталь крепкой решётки и стоял так до тех пор, пока не пришёл дежурный надзиратель, чтобы отвести его в камеру.

А Марина вышла из тюрьмы окрылённой. Она любит, и её любят! Эти слова пели у неё в груди, и ни о чём другом она думать больше не могла. Конечно, четыре года и четыре месяца — это очень долго, но они пройдут как одна минута, если любишь. Значит, всё чудесно на этом свете, и жизнь хороша, как никогда.

Какой-то странно знакомый кургузый человек встретился ей, внимательно посмотрел на неё. Девушка узнала его не сразу. «Кто это? А, старый знакомый — Шаронов. Как он здесь очутился?» — подумала Марина и тут же забыла об этом, вся переполненная волнением свидания.

Саша Бакай, встретив её на вокзале, спросил;

— Что с тобой? Такой красивой я тебя никогда ещё не видел.

Марина в ответ только засмеялась.

— Можно мне тебя проводить?

— Можно! — весело ответила Марина. Она теперь не боялась ничего на свете, торжествующая сила любви охраняла девушку от всех и всяких опасностей.

Саша Бакай проводил её домой, но зайти отказался, хоть ему очень этого хотелось, — никогда ещё он не видел такой красивой и приветливой девушки, как Марина.

Дома она взяла несколько листков бумаги и расписала на них дни до 25 августа 1956 года.

— Сегодня у нас двадцатое апреля тысяча девятьсот пятьдесят второго года, — сказала она, — двести сорок четыре дня уже прошло, — значит, их осталось тысяча пятьсот восемьдесят три.

Она ещё раз проверила все числа, даже не забыла про високосный год, уверилась в правильности расчётов и тяжело вздохнула. Она будет вычёркивать каждый день одно число, но всё-таки ждать четыре года и четыре месяца — это невероятно мучительно и долго.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Иван сдавал пробу на шестой разряд.

Прошло уже почти два года с того дня, как он появился в бригаде Половинки. Два года, и уже шестой разряд — хороший темп. Ничего не скажешь, здорово работает Железняк!..

— Ну, Иван, записываюсь в твою бригаду, когда бригадиром станешь, — сказал Торба, разглядывая небольшой, но очень сложный редуктор, который Железняк собрал, уложившись в норму.

— Ха! Он на таких, как ты, и смотреть не захочет! — весело отозвался Маков, старательно проверяя, как установлены шестерни в редукторе.

— Вот из армии демобилизуюсь, тогда и поговорим, кто у кого в бригаде будет, — засмеялся Железняк. — Рано вы меня, ребята, в бригадиры произвели!

— Что правда, то правда, — подытожил разговор Максим Сергеевич. — А жаль мне будет с вами расставаться, ребята!

Он уже не раз думал о том дне, когда из его бригады уйдут, как вылетят из родного гнезда, три молодых сборщика. Вот всегда так: учил, учил, а потом отдавай, отпускай на сторону…

— Ничего, Максим Сергеевич, мы все к вам вернёмся, у нас другого пути нет, — утешил старика Торба.

— Долго ждать, долго ждать, мальчики, — грустно сказал бригадир. — Много воды за три года утечёт. Много! — повторил он и резко изменил тон: — А пробу ты. Иван, сделал хорошо. Золотые руки!

Раньше в бригаде называли «золотыми руками» Сидоренко. Иван знал это, и ему стало одновременно и приятно и горько. Но в такой день о печальном думать не хотелось.

Он шёл домой, и, как всегда, ему хотелось поскорее рассказать всё сёстрам и Андрейке. Ноги сами сбивались с шага на бег, но Иван сдерживал себя: неприлично слесарю-сборщику шестого разряда рысью бежать по цветущим аллеям июньского сада. За работой, за подготовкой к пробе, за тренировками, за многими домашними и хозяйственными делами он и не заметал, как в Калиновку пришло лето. И только теперь, когда проба на шестой разряд уже сдана, он отметил всё — и красоту пламеннокрасных и бледно-розовых, почти белых, пионов на клумбах, и тепло июньского солнца, и лукавые улыбки встречных девчат.

Скоро сёстры и брат снова поедут в лагеря, а он — в Святогорский дом отдыха. Впервые за последние годы разрешает он себе полный отдых. Возьмёт с собой боксёрские перчатки и будет там тренироваться.

Он прошёл по аллее и неожиданно увидел Саню, сидевшую на скамье. Раскрыв на коленях книгу и заглядывая в неё иногда, девушка что-то писала в тетради.

Железняк подошёл к Сане и закрыл рукой книгу.

— Объявляется перерыв, — сказал он.

Саня возмущённо подняла голову, ещё не видя, кто помешал ей заниматься, хотела рассердиться, но передумала.

— Нет, перерыв не объявляется, — сказала она, — в половине шестого у меня испытание по алгебре.

— И мы только сейчас принялись её учить? Не поздно?

— Нет, не поздно. — Голос девушки звучал уверенно и спокойно. Ничто, кроме алгебры, её сейчас не интересовало.

— Ты что, в восьмой класс переходишь?

— Нет, уже в девятый. Иди, пожалуйста, мне некогда.

И она снова опустила глаза в тетрадь, где иксы и игреки толпились, никак не желая выстроиться в стройные колонны.

— Ни пуха тебе, ни пера, — сказал Железняк.

Но девушка не расслышала этих слов — так поглотило её решение задачи.

Иван шёл домой с ощущением обиды. Саня уже догнала его, переходит в девятый класс. А что же он? Положим, он сдал пробу на шестой разряд, а всё-таки полная ли у него нагрузка? Нет, вероятно, не полная. «Но об этом подумаем после армии». Иван строил планы теперь только до призыва, до сентября, а планировать своё будущее или мечтать о нём не позволял себе. Значит, когда он вернётся из армии, Саня уже окончит десять классов, может, и в институт пойдёт учиться на инженера-металлурга. Ничего не скажешь, «королева стали»!

Но вот и дверь его квартиры. Он ожидал увидеть вопросительные, тревожные лица и не ошибся.

— Ну?! — выскочил навстречу Андрейка.

— Можешь поздравить: слесарь шестого разряда.

— Ура!

— Прошу слесаря шестого разряда садиться к столу! — торжественно пригласила Марина.

— Трудная проба была? — спросила сидевшая за столом Христя.

— Трудная ли? — переспросил он. — Честно говоря, не знаю. Работа как работа. Нечего об этом думать, она уже позади. Седьмой разряд нужен. Но это уже будет после армии. Ясно?

— Ясно, — ответила Марина.

Они все привыкли к мысли, что осенью на два, а может, и на три года расстанутся, и говорили о призыве спокойно.

— А теперь, — продолжала Марина, — объявляется большой аврал. Если первого едем в лагеря, значит, всё должно быть подготовлено вовремя — вымыто, вычищено и выстирано.

Незаметно Марина приняла на себя ведение хозяйства в семье. Как это случилось — Иван не заметил, ко теперь почувствовал это ясно.

«Вот и хорошо, — подумал он. — Если я уйду в армию, всё пойдёт как по рельсам, ничто не нарушится. Марина вытянет».