Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

Он отодвинул бутылку и бокалы, вынул из сумки карту, развернул на столе. Одна дорога на карте была обозначена глубоко врезавшейся в бумагу красной полосой — видно, кто-то, сильно нажимая, решительно провёл по карте тонко отточенным карандашом. От побережья до Парижа. Другая — севернее, через Терран, в обход столицы. Красные фигурные скобки виднелись уже не на берегу Ла-Манша, а в глубине зелёного массива карты. Колосов впился глазами в хорошо понятные и знакомые обозначения.

— Немало уже прошли, — сказал он.

— Однако до Парижа ещё далеко, а до Берлина ещё дальше, — в тон ему заметил Габриэль.

— Пройдём потихоньку, — проговорил Шамрай.

— Нельзя потихоньку! — воскликнул капитан. — Париж не может ждать. Боши уничтожат его! Мы обесславим себя на весь мир, если допустим это. Нам будет стыдно посмотреть в глаза женщинам и детям, если не спасём столицы! Она — сердце Франции, её душа, её гордость.

— Хорошо. — сказал Колосов. — Я с тобой согласен. Командование хочет, чтобы отряд «Сталинград» немедленно двинулся на Париж? Пожалуйста. Мы охотно сделаем это вместе с другими вашими отрядами. Освободить столицу нам не по силам, но панику поднимем на всю Европу! Как пить дать. Можешь в этом не сомневаться…

Габриэль посмотрел на Колосова, изучая его сквозь толстые стёкла очков, заметив тень усмешки, мелькнувшей в зрачках русского капитана, сказал:

— Я высоко ценю твоё хорошее настроение и твой юмор, но от отряда «Сталинград» командование хочет другого. Терран — узел шоссейных и железнодорожных путей и через него должны пройти на Париж союзники и части армии де Голля. По данным разведки, гитлеровцы намерены превратить город в крепкий оборонительный пункт. Если Леклерку придётся брать укреплённый Терран, он задержится здесь долго: И боши тогда успеют уничтожить Париж. Если же танки Леклерка пройдут Терран, не останавливаясь, столица будет почти окружена, путь к сердцу Франции станет свободным для французов.

— На Терран наступает дивизия Леклерка? — спросил Колосов.

— Нет, Леклерк идёт прямо на Париж, но всё равно в нашем представлении всеми танками союзников командует он, и когда продвигаются союзники, мы, французы, говорим: «Идёт Леклерк!»

— Разумно, — проговорил Колосов, не отрывая взгляда от карты. — Разумно, но нереально. В нашем отряде меньше сотни бойцов, нет тяжёлого оружия. Если мы займём оборону в Терране, один гитлеровский полк сомнёт нас за два-три часа.

— Прямо скажем, неважное у тебя мнение о нашем командовании. В том-то и дело, что ни одного свободного полка у бошей нет. Вечером сюда прибудут два отряда французов. Немного тяжёлого оружия тоже достанем… Даже две полковые пушки…

— И снаряды к ним?

— По десять штук. Вместе с вашим отрядом Терран будут оборонять около пятисот бойцов. Это уже кое-что…

— Да, это уже что-то значит, — задумчиво сказал Колосов, по-прежнему не отрывая взгляда от карты. — Итак, нам нужно продержаться до вечера?

— Да.

— Кто командует соединением?

— За всю операцию отвечаю я, — ответил Габриэль.

— Хорошо, — согласился Колосов. — Откровенно говоря, малыми силами, какими располагаем мы, легче и удобнее маневрировать, а не держать оборону. Но здесь, видно, выбора нет.

— Да, здесь выбора нет.

— Джапаридзе! — громко крикнул Колосов, и сразу в приоткрытую дверь просунулась чернявая голова грузина, сверкнули его яркие глаза. — Знакомьтесь, начальник штаба отряда «Сталинград»… Командир объединённого партизанского отряда капитан Габриэль.

— Очень приятно, — поклонился капитан.

— Я в восторге, — ответил по-французски Джапаридзе.

— Посмотри-ка, начальник штаба, — Колосов улыбнулся, показывая на карте обстановку. — Вот здесь, здесь и здесь нужно выставить заставы и укрепиться…

— Мы остаёмся в Терране? — удивился Джапаридзе.

— Да, остаёмся в Терране. К вечеру подойдут французские товарищи. Немцы хотят превратить Терран в свой укреплённый узел, наша задача — этого не допустить.

— Всё ясно, — сказал начальник штаба. — Сейчас отдам приказ.

Шамрай вышел на балкон мэрии. Со второго этажа дома, который стоял на равнине между отлогими возвышенностями, был виден почти весь город. Тихий Терран, будто ласковый котёнок, нежился в лучах горячего солнца. Замерли листья на деревьях садов. Безлюдны улицы. Прикрыты ставни домов, как прищуренные глаза: глубоко спрятались, а все хорошо видят.

Необыкновенно торжественное, приподнятое чувство овладело лейтенантом. Терран был первым городом, который он освобождал от фашистов. И даже очень хорошо, просто отлично, что отдан приказ держаться здесь, потому что уйти отсюда — это труднее, нежели собственными руками вырвать из груди сердце.

На площади появились партизаны. Они тащили огромную тачку, нагруженную толовыми шашками.

— В подвале дома за церковью будет центральный склад боеприпасов, — крикнул снизу Кикоть.

Роман Шамрай посмотрел на тихий город, на синее, словно из яркого металла отлитое небо, и в его воображении встал образ Жаклин, нарисованный в этой прозрачной синеве золотыми солнечными лучами, как всегда, улыбающийся и почему-то немного грустный.

Где она сейчас? Наверное, думает о будущем бое и раненых, о медицинской помощи, которая скоро, очень скоро им понадобится. Не такая натура у Жаклин, чтобы сидеть сложа руки.

Лицо Жаклин, нарисованное солнцем и синим небом, не исчезало. И страшно было подумать, что ветер может развеять его.

— Шамрай! — донеслось из кабинета.

Пришлось попрощаться с Жаклин. Теперь Терран уже не напоминал ему ленивого котёнка, разомлевшего на солнце. Он весь застыл в ожидании больших перемен. Обманчива, лукава эта сонная тишина.

В кабинете мэра народу поприбавилось. Появился Морис Дюрвиль, свежий, старательно выбритый. Воротник белой сорочки расстёгнут на одну пуговицу, открывает сильную загорелую шею, рукава, засученные по локоть, — руки, крепкие, будто выкованные из железа. Даже седина, кажется, исчезла из волос, так помолодел Морис Дюрвиль, почувствовав бодрящее дыхание первой, пусть ещё не очень значительной победы.

— Я могу собрать шесть-семь десятков рабочих, — сказал Дюрвиль. — Они готовы к обороне, но не имеют оружия…

— Вот видишь, Колосов, — сказал Габриэль, — нас будет больше, нежели мы предполагали…

— Людей, которые готовы умереть за Францию, много, — ответил сухо Колосов. — А вот солдат…

— Ты пессимист. — Габриэль засмеялся. — Вечером получим оружие.

— Силами отряда «Сталинград» мы сможем продержаться здесь до утра. Но, имей в виду, не больше. Я реалист.

— За глаза хватит. Папа Морис, собирайте своих рабочих, подумаем, как их вооружить.

— Шамрай, — сказал Колосов, — до прибытия французских товарищей наш командный пункт остаётся здесь. Проверь, пожалуйста, посты.