Избранные произведения в 2 томах. Том 2
Шрифт:
— Что такое?
— Все равно мне ехать в совхоз.
— Что он пишет?
То и пишет. Машину нельзя задерживать. Но ведь если такую сдать, то как раз и задержится рождение настоящей машины! А-а, да что слова тратить!
— Вот именно. Плюнь ты на нее! Поезжай и сдай.
Нефедов распахнул глаза и долго соображал, глядя на жену.
— Потому что квартира?
— Не вкладывай в нее столько сердца, Юра, в эту свеклосажалку! Машина Охрименко, в конце концов, пусть он и старается.
— Какая разница, чья машина?
— Для тебя, конечно, никакой.
— Вера! — крикнул Нефедов и вдруг сдался. — Я поеду.
История вторая
Вечером, еще похожим на день, Нефедов уверенно, как старожил, «шлепал» через совхозную усадьбу. Был он несколько припаражен: серый пиджак в звездочку, скособоченный галстук, полотняная кепка, обтертые от пыли полуботинки. Сизые брюки, правда, заметно мятые, но этого по-скорому не поправишь, утюга в крохотной совхозной гостинице не нашлось, когда-то, сказали, был, да перегорел…
Заканчивался последний день командировки. Шел Юрий Евгеньевич подписать бумаги и попрощаться с директором совхоза, оттого и побрился под вечер. Не к кому-нибудь «шлепал», а к заказчику все же!
Машина, разумеется, делалась по плану, но уж так повелось, что хозяйства, в которые посылали новые изделия на испытания и которые были в этих изделиях кровно заинтересованы, на заводе назывались заказчиками.
Несколько дней несусветных мук с машиной — душевных и физических — протянулись без толку. Несмотря на то что машину пытались подладить с местными механиками, пробовали и то, и это, она не пошла…
А теперь?
Вдруг Нефедов повернул и «пошлепал» в сторону…
Угол хозяйственного двора усадьбы, к которому он приближался, был забит машинами разного назначения, вернее, их бездыханными останками. Стояли, верней, лежали они в беспорядке, краска с них послазила, уступила место ржавым пятнам, рядом валялись рычаги, болты, шестеренки, канистры и жестяные банки, в которых поблескивало вечернее солнце. У мертвого культиватора, позвякивая молотком, возился кудрявый парень в замасленном комбинезоне, и Нефедов спросил его:
— И давно у вас тут эта самая?
— Что?
— Свалка.
Улыбнувшись, парень оглянулся на него:
— Это техстоянка.
— Прибавили бы: образцово-показательная.
— Скажут — прибавим, — спокойно ответил парень и так звякнул молотком, что Нефедов поморщился от неожиданности и поковырялся пальцем в ухе.
— Чините?
— Не… Запчасть снимаю… Запчастей не хватает, а работать надо!
Нефедов покрутил головой и сначала побрел, а потом впритруску побежал к длинному одноэтажному дому в глубине усадьбы, на беленой стене которого лучилась стеклянная табличка, извещая, что здесь и находится дирекция совхоза.
Утречком новую машину испытывали вместе с самим директором, он сел и попытался управлять, а когда слез, к удивлению всех окружающих, знавших своего директора человеком бурным, сказал тихо, вежливо:
— Вечерком побеседуем.
Вот и вечерок настал…
Кабинет у директора был вполне современный, с селектором под рукой, и сам директор
возвышался за столом крепкий, с бычьей шеей, все в нем дышало молодостью и силой — вот, правда, черные волосы, развалившиеся на голове, перепутались с сединой. Словно бы с чужой, слишком уж ранней. Он сидел, положив огромные кулаки на стекло, и они отражались в нем, поэтому кулаков было не два, а сразу четыре.Нефедов ссутулился у приставного столика с набором пепельниц, а директор сказал:
— Ну, давайте я сначала вас послушаю!
— Да нет, давайте уж вы…
— Почему? Вы — гость. Пожалуйста.
Помяв под столиком свои руки, Нефедов мучительно глянул на директора исподлобья:
— Я вам что хотел сказать? Только одно…
— Что?
— Технику надо беречь…
— Это техника? — взревел директор, против воли нажимая на свой без того неслабый голос. — Гроб с музыкой! Да это…
— Согласен, — перебил Нефедов. — Но я вам не про новую машину говорю… С ней ясно. А вот… Хоть бы навес построили!
И Нефедов принялся корить директора за эту свалку, которая побольше небрежности и похуже, чем бесхозяйственность, а скорее — нелюбовь, тогда уж и небрежность, и бесхозяйственность не случайны. Директор плохо слушал его, а присматривался к странному собеседнику умными орлиными глазами: ну-ну, дескать, небольшой ты хитрец, неглубоко прячешься, ты меня за техстоянку распекаешь, а сам приехал выручать свою новую машину, которая негодная! Тут я сразу и схвачу тебя за шкирку, как щенка! Чего ты на меня навалился? Ишь!
Он-то, директор, ждал баталии, готовился к схватке, к тому, что его начнут уламывать, умолять, а то и угрожать… Для того, конечно, и начал этот тип со свалки! Мелко взял, несолидно.
— Вы приехали отстаивать интересы завода, — сощурившись, мягко сказал директор.
— Да. А что, разве сделать нормальную техстоянку не в интересах завода?
— Для хорошей техники?
— Само собой.
— А новая ваша машина никуда не годится! — крикнул директор.
— Я и не спорю, — пожав плечом, сказал Нефедов.
— Как?
— Я же сказал: согласен, что машина пока плохая.
Орлиные глаза растерянно заморгали.
— Когда это вы сказали?
— Сразу.
Директор задумался, вспомнил и удивился, что пропустил это слово или не придал ему никакого значения. Тут была какая-то новая хитрость. Какая? Орлиные глаза перестали моргать и сощурились, как самые заурядные, испуганно и смущенно.
— И сейчас подпишем дефектный акт? — вкрадчиво спросил директор, прячась за несерьезный тон.
— Подпишем.
— Мгх! — кашлянул директор, который не мог покуда разгадать, в чем тут подвох. — Так о чем мы толкуем? Вот ручка! Прошу.
Он выхватил из чернильного прибора ручку с острым хвостиком, подал Нефедову и положил перед ним приготовленную бумагу, перегнувшись через весь свой стол.
Нефедов долго читал и перечитывал, а директор все щурился и ждал: «Сейчас-сейчас раскроется, в чем тут гвоздь!» Но Нефедов хлюпнул носом и сказал:
— Всё точно.
— Может быть, смягчить чуток?