Избранные произведения в 5 томах. Книга 2: Флейта Аарона. Рассказы

На третий день Фрэнсис все же навестил его. Раздался стук в дверь, и он вошел; на лице его было написано любопытство.

— А, вот вы где! — вскричал он, положив руку на грудь. — Как к вам долго идти! Ну, как поживаете? Хорошо вам здесь? Да? Я так рад — мы столько толкались повсюду, что не было ни минуты свободной. Ни минуты. Люди, люди, люди. Просто удивительно, сколько их, со сколькими уже знаком и вновь знакомишься! Бесконечные знакомства. И какие здесь странные люди. Невероятно. Более чем невероятно. — Фрэнсис усмехнулся и грациозно сел у стола. — A-а, ноты! Какие? Корелли! Как интересно. Какие это даровитые музыканты — Корелли и младший Скарлатти. — Тут он закрыл партитуры. — Теперь слушайте! Хотите вы здесь с кем-нибудь познакомиться или нет? Я им всем про вас наговорил, и они сгорают от желания услышать вашу игру. Но я счел за лучшее ничего не говорить о… о вашем стесненном материальном положении и прочее. Я просто сказал, что вы приехали осмотреть город. Видите ли, с этой породой людей надо быть осторожным, — чтобы они не подумали, что в них нуждаются. Просто сначала познакомитесь, а там будет видно. Если они предложат вам выступить в концерте, обстоятельства покажут вам, соглашаться или нет. Но гораздо лучше не допускать их до мысли, что они могут нанять вас за деньги. Это не годится. Они до этого не доросли. Лучше сделать вид, что оказываешь им любезность, и не напрашиваться самому. Как вы на это смотрите? Может быть, я не прав?

Аарон сидел и удивлялся мудрости и любезности молодого красавца. А еще более его поражало это полное отсутствие иллюзий. Собачка, с виду настоящая комнатная собачка, вдруг оказывалась волком, на мгновение показывающим свои клыки, в знак сочувствия своему собрату по крови. Аарон был тронут.

— Да, я думаю, этот путь — самый правильный, — ответил он.

— Вы думаете? Я тоже. О, они такие странные люди! Как вы полагаете, почему англичане, живущие за границей, становятся такими чудаками? Просто невероятно!.. Какие-то патологические субъекты, уверяю вас. А что касается их поведения, — о, мой милый, тут я умолкаю! Оно настолько откровенно и неприлично… И все это под личиной корректных англичан. Я даже не могу вам всего этого передать.

Аарон удивлялся, как это мог Фрэнсис в два коротких дня столько узнать и насмотреться. Но сплетни и воображение легко могут завести куда угодно.

— Ну, хорошо, — сказал Фрэнсис, — что же вы намерены сегодня делать?

Аарон ничего определенного делать не собирался.

— В таком случае вы придете сегодня пообедать с нами.

Фрэнсис назначил час и место, — маленький ресторанчик на другом конце города. Потом он высунулся в окно.

— Очаровательное место! Просто очаровательное! — сказал он. — И вид же у вас! Лучше, чем у нас. Итак, в половине восьмого. Там наверное будет кое-кто — не приглашенные, а просто встретимся, — ведь ресторанчик небольшой. Итак, до свидания. Я так доволен, что вы полюбили Флоренцию. Я прямо грежу наяву!

За обедом общество было исключительно мужское: Фрэнсис с Энгюсом, писатель Джэймс Аргайл, маленький Алджи Констебль, миниатюрный Луи Ми и глухой Уолтер Розен. Все они довольно злобно, но забавно грызлись между собой. Фрэнсис с Энгюсом должны были рано уйти, — они были приглашены в другое место. Джэймс Аргайл совсем опьянел и обратился к Аарону:

— Смотрите, мой мальчик, не давайте совратить себя с пути истинного таким людям, как Алджи! Берегитесь! — и он осушил свой бокал.

Ноздри Алджи затрепетали и глаза сощурились.

— Если вы желаете потерять душу, — ответил он, — то я серьезно предупреждаю вас насчет Аргайла! — И так широко открыл один глаз, что Аарон даже испугался.

— Правильно, мой мальчик, правильно! Ха-ха! Его устами глаголет сама истина, — засмеялся пьяным мефистофельским смешком Аргайл, — они уж вас научат, как спасаться. Я серьезно советую вам обратиться к этой компании старых, опытных спасителей. Они так же добродетельны, как пуговицы на штанах! Ведь вы ничего не потеряете, даже репутации. Ну, а если душу, то что она значит в наше время!

— А что значит душа для вас, уместно будет спросить? — сказал Алджи, хлопая веками, как филин. — Ведь вы специалист в вопросах души, а мы нуждаемся в просвещении по этому предмету.

— Вы-то нуждаетесь! Вы! Ах, какое сборище мудрых дев, — он приблизил свое красное лицо прямо к Аарону, — сидящих во тьме, чтобы сберечь масло для светильников, когда грядет жених! Ха-ха! Когда грядет жених! — он хихикнул про себя, — э? Так не лучше ли оправить светильник, старина? Пока еще не поздно!

Наступила пауза. Алджи, дрожа от гнева, оглядывался, делая вид, что его не трогает эта речь. Глухой еврей Розен невпопад улыбался.

— Мне надо идти, — сказал Алджи. Потом обратился к Аарону:

— Я слышал, вы играете на флейте. Будем ли мы иметь возможность послушать вас?

— Да, — непринужденно ответил Аарон.

— Слушайте, приходите завтра к чаю. Будут некоторые друзья и пианист Дель-Торре. Приходите!

— Благодарю вас, я буду.

— Может быть, вы захватите флейту?

— Ни в коем случае не делайте этого, мой мальчик. Заставьте их занимать себя. А то они вечно все из всех выжимают! — И Аргайл вылил вино Алджи в свой стакан в то время, как тот стоял, словно прислушиваясь к чему-то.

— Во всяком случае, — сказал, наконец, Алджи, — вы придете и, если захочется, то захватите флейту.

— Нет, не берите флейты, мой мальчик, — настаивал Аргайл. — Не смейте даже и думать об этом! Если они желают слышать концерт, пусть покупают себе билеты в театр или идут к маркизе Дель-Торре.

Алджи обернулся к Аргайлу и сощурился:

— Я надеюсь, Аргайл, вы еще в состоянии благополучно добраться до дому?

— Благодарю за заботу. Уж не думаете ли вы оказать мне поддержку?

Алджи был очень небольшого роста и слабого телосложения, а в данный момент, к тому же, не совсем твердо держался на ногах; Аргайл же был великолепно сложенный, крупный мужчина пятидесяти лет. Его ответ имел явное намерение уязвить приятеля.

Алджи и маленький Ми удалились. Стал собираться и глухой Розен, снявший с уха свое приспособление для усиливания звука.

Когда и он ушел, Аргайл, высоко подняв брови, сказал Аарону:

— О, мой друг, что за компания! Маленький Ми — это воплощенная невинность. Но ведь ему за семьдесят лет. Если не верите, спросите его мамашу, которой — девяносто пять… Ха-ха! — засмеялся он. — Что касается Алджи, то он не дурак, вы сами видите. Он может быть занимателен в разговорах, но он здесь не на месте. Ему следовало бы болтаться по дамским гостиным в Лондоне, там бы оценили его словечки… Оба они богаты, оба. Маленький Ми похвалялся как-то раз, что жил прежде на 12 шиллингов и 3 пенса в неделю. Нуждался, бедный малый. Да и что, в сущности, нужно такой белой мыши, как он? Но повезло, — вот он и вошел в деньгу. Богат, как Крез, а тратит около 19 шиллингов в неделю. Правда, это почти вдвое против прежнего… Они меня не одобряют, да с их точки зрения оно и правильно. Иначе, что сталось бы с их деньгами? Недолго бы они удержались, если бы я приложил к ним свою руку. — Он сделал демонически-насмешливое лицо. — Вы знаете, они действуют мне на нервы, эти старые девы. Уверяю вас, я не понимаю, как это они меня терпят. Но, когда люди терпимы, так хочется обливать их желчью. Ха-ха-ха! Бедный Алджи, как вы думаете, пронял я его сегодня или нет?

— Мне кажется, что проняли, — сказал Аарон.

— Он никогда мне этого не простит, уж поверьте мне. Ха-ха-ха! Ведь это придает остроту отношениям, когда знаешь, что тебя не простят. Бедные старые девы! Верно, они сейчас вяжут чулки своими языками и ежеминутно спускают петли! Ха-ха-ха!

Аарон засмеялся. Он никогда не встречал людей такого типа, как Аргайл, и забавлялся его обществом. Его ехидство, покуда оно было направлено на третьих лиц, имело известную привлекательность. В свое время он, вероятно, был красив, со своим гладко выбритым мускулистым лицом. Теперь оно покраснело и обрюзгло, глаза под густыми, серыми бровями сузились и стали неприятными. Но все же он производил впечатление.

— А что же вы собираетесь делать во Флоренции? — спросил Аргайл.

Аарон объяснил.

— Прекрасно, — ответил Аргайл, — используйте их, сколько сможете, а затем отправляйтесь. Уезжайте, пока они не очернили вас. Если они увидят, что вы чего-то хотите от них, они будут обращаться с вами, как с собакой. Они страшно пугаются, если заметят, что кто-нибудь имеет на них виды. Я лично никогда к ним не хожу! Терпеть не могу их глупых чаепитий.

Ресторан совсем опустел, бледный лакей, — наверное, он подхватил малярию во время войны, — еле держался на ногах. Аарон встал.