Избранные произведения в одном томе

К царившему на чердаке запаху пыли и старой древесины примешивался теперь другой, исходивший от брезента, — пыльный, приторный.

— Смерть наступила довольно давно, — произнес Конрад тоном, каким обычно рассуждают о погоде. — Судя по виду, труп совершенно мумифицировался.

Нет, подумал я, однако мысли свои до поры до времени оставил при себе.

— Это нормально? — с сомнением спросила Уорд.

Патологоанатом либо не расслышал вопроса, либо не обратил на него внимания.

— Такое возможно, — ответил я за него.

Естественная мумификация возникает в силу разных обстоятельств — от кислотной среды болота до экстремально низкой температуры. Но тут дело было в чем-то ином. Я огляделся по сторонам. Гроздья паутины колыхались на сквозняке.

— Условия для мумификации здесь близки к идеальным. Сами видите, как тут жарко, и даже зимой наверняка сухо. И вентиляция на таком старом чердаке тоже постоянная, значит, влажность всегда низкая.

Пока я говорил, Конрад отвернул еще кусок брезента. Труп лежал на спине, чуть съежившись в складках брезента, — ни дать ни взять мертвая птица в гнезде. Брезент закрывал живот и ноги, но я и так мог бы сказать, что роста покойник небольшого — или подросток, или невысокий взрослый. Из одежды на теле была только полуистлевшая желтая футболка, вся в пятнах от выделявшихся при разложении тканей жидкостей. Из коротких рукавов торчали руки, точнее, обтянутые кожей кости. Как и на лице, похожая на тонкий пергамент кожа сильно потемнела, словно ее прокоптили.

— Руки-то уложили, — заметила Уорд. Действительно, напоминающие птичьи лапы кисти покоились на грудной клетке, будто тело лежало в гробу, а не было завернуто в пластик. — Кто-то не пожалел на это времени. Это означает сожаление или по крайней мере уважение. Мог ли это сделать тот, кто ее знал?

Ее? Я удивленно посмотрел на Уорд. Пока я не видел ничего, что позволило бы определить пол трупа, а с учетом его состояния процедура определения могла занять несколько дней. Если, конечно, нам не удалось бы найти какое-нибудь удостоверение личности.

— Вам не кажется, что до окончания экспертизы говорить о трупе как о женщине было бы преждевременно? — подтвердил мои сомнения Конрад. При этом он бросил на Уорд уничтожающий взгляд.

Даже маска и капюшон не смогли скрыть того, как она покраснела. Наверное, Уорд просто оговорилась — но вообще-то детективы обычно такого себе не позволяют.

Она поспешно сменила тему:

— А… вы могли бы хотя бы приблизительно назвать, сколько времени прошло с момента смерти?

— Нет, — отозвался патологоанатом, не поднимая головы. — Вероятно, вы пропустили мимо ушей: я сказал уже, что тело мумифицировано.

Теперь Уорд не только смутилась, но и разозлилась. Однако Конрад говорил правду. Стоит телу достичь такой стадии распада, и все последующие физические изменения будут протекать медленно, практически незаметно.

Известны случаи естественной мумификации, при которых человеческие останки сохраняются без изменений сотни и даже тысячи лет.

— Трудно представить, — подал голос Уэлан, прервав затянувшуюся паузу, — что кто-то спрятал тело здесь, пока больница еще работала. Это наверняка случилось после ее закрытия.

— А когда это произошло? — поинтересовался я.

— Десять или одиннадцать лет назад. К всеобщему сожалению.

— Ладно, но это верхний предел. Нам это мало чем помогает, — произнесла Уорд. — Как быстро тело может мумифицироваться до такого состояния? Может подобное произойти меньше чем за десять лет?

— При подходящих условиях — да, — ответил я. — Летом на чердаке очень жарко, и это ускоряет процесс. Впрочем, по виду я бы сказал, что оно пролежало тут примерно два года. Тело почти не пахнет, даже на такой жаре, и это позволяет считать, что процесс мумификации завершился относительно давно.

— Класс. То есть с момента смерти прошло от пятнадцати или шестнадцати месяцев и до десяти лет. Точный анализ, ничего не скажешь.

Мне было нечего возразить. Конрад отвернул брезент. Жесткая синтетическая ткань поддавалась плохо; почти всю ее покрывал толстый слой пыли, цементной или известковой, а также мазки синей краски. Меня больше интересовало то, чего здесь недоставало, но когда патологоанатом откинул остаток брезента, открыв взгляду нижнюю часть тела, все остальные детали разом вылетели у меня из головы.

Ноги, от которых остались практически одни кости, торчали из-под короткой джинсовой юбки, перепачканной тем же, что и короткая футболка. Она задралась до самой груди, обнажая живот… точнее, то, что от него осталось. Вся ее брюшина от низа грудной клетки и до лобка отсутствовала. Если от внутренних органов что-то и сохранилось, они усохли до полной неузнаваемости.

Но не это заставило всех замолчать.

В зияющей дыре виднелось нечто, на первый взгляд напоминавшее пучок крошечных веточек. При виде этого во мне что-то болезненно сжалось, и по тому, как Уорд втянула воздух, я понял, что она тоже опознала это.

— Наверное, крысы постарались, — заметил один из детективов, наклоняясь, чтобы рассмотреть получше. — Кто-то, похоже, умер у нее в утробе.

— Не несите чепухи, — ледяным тоном промолвил Уэлан. — И постарайтесь быть немного тактичнее.

— Что? Но я только…

— Это эмбрион, — тихо произнесла Уорд. — Она была беременна.

По-моему, это зрелище задело даже ее, поколебав обычную профессиональную невозмутимость. Уэлан смерил детектива взглядом, не обещавшим тому ничего хорошего, и повернулся к Уорд:

— Да, мэм, вы были правы насчет того, что это женщина.

И ведь так оно и было, хотя вряд ли Уорд могла знать наверняка.

— Как вы считаете, сколько этому эмбриону?

— Судя по размеру и развитию, месяцев шесть или семь, — ответил я.

Конрад игнорировал наш разговор. Зияющее отверстие на месте брюшины его, похоже, вообще не интересовало.

— Беременность весьма кстати, — пробормотал он. — Если она фертильного возраста, это заметно сужает возрастные рамки. Она одета, белье не тронуто, значит, признаки сексуального насилия отсутствуют. Однако стопроцентной гарантии этого, разумеется, нет.

— Кстати, одета она довольно легко. Ни пальто, ни плаща — только футболка и юбка, — добавила Уорд. — Даже колготок нет, из чего можно заключить, что она погибла в летнее время.

Уэлан покачал головой.

— Если только ее не убили в теплом помещении, а потом принесли сюда. Вот моя жена — она даже зимой в помещении свитера не носит. Просто откручивает обогреватели на полную мощность, а о счетах приходится беспокоиться мне.

Уорд его не слушала.

— Что с… животом? Могли это сделать крысы?