Избранные произведения. Том 2
Шрифт:
Основным прозаическим произведением Городецкого после революции стал роман «Алый смерч». «Февральская революция застала меня в Персии, — писал Городецкий. — Там в обстановке отступающего нашего фронта я познакомился и сдружился с большевиками — доктором С. М. Кедровым и ревизором Б. Е. Этингофом. Они меня и ласково и сурово вводили в круг идей, которыми я сейчас живу. Впечатления тех дней отражены в моем романе «Алый смерч» [28] .
28
Городецкий С. Жизнь неукротимая. М., 1984, с. 13.
В романе обрисована сложная обстановка, которая сложилась на Кавказском (русско-турецком)
Особый раздел творчества Городецкого составляют его воспоминания, статьи, очерки на историко-культурные темы.
Внимательный читатель его очерков и статей может убедиться, что поэт самым пристальным образом следил за окружающей жизнью, остро откликался на различные культурные и общественные события, тщательно анализировал литературные произведения. Наблюдательность его была феноменальна, память отменна, внимание к детали исключительно, и потому портреты выдающихся современников писателя, например В. Брюсова, А. Блока, А. Лядова и других, так выпуклы и ярки под его пером. Живые образы писателей, художников, композиторов, поэтов, созданные талантливо и свобода но, соседствуют в книге с серьезными раздумьями о судьбах литературы и искусства, о путях отечественной культуры.
В сложной литературной жизни и борьбе начала века Городецкий играл видную роль. Один из столпов и теоретиков акмеизма, он сохранил в своем творчестве связь с национальными корнями русской культуры, непосредственность и фольклорную образность поэзии. Не случайно именно к Городецкому направил Блок только приехавшего в Петроград молодого Есенина. «Восемнадцати лет я был удивлен, разослав свои стихи по журналам, тем, что их не печатают, и поехал в Петербург, — вспоминал Есенин. — Там меня приняли весьма радушно. Первый, кого я увидел, был Блок, второй — Городецкий».
Сергей Митрофанович ярко описал и эту встречу и многие последующие в «Воспоминаниях о Есенине». Прочитав их, мы почувствуем, каким прекрасным мастером литературного портрета был Городецкий. Пока эта существенная сторона его творчества сравнительно мало известна. Его литературные портреты и воспоминания разбросаны по давно ставшим библиографической редкостью периодическим изданиям, некоторые же хранятся в архиве поэта, исключительно богатом и содержательной перепиской Городецкого с писателями, художниками, композиторами.
Много точных наблюдений и интереснейших фактов в воспоминаниях о Есенине. Следует, безусловно, учитывать, что написаны они сразу, менее чем через год после смерти Сергея Есенина. Но характер Есенина, взаимоотношения его с разными литераторами очень хорошо показаны Городецким. Кажется, все уже известно, например, о первых шагах Есенина — поэта в Петербурге, но, читая об этом периоде у Городецкого, мы вновь явственно ощутим ту радость, которую испытали и он, и Блок, увидевшие в крестьянском пареньке, пришедшем в столицу с такими чистыми и звонкими стихами, талант, которому суждена долгая дорога. Не случайно много позже написал Сергей Есенин на своей книжке: «Милому Сергею Митрофановичу Городецкому. Наставнику моему и рачителю».
Одним из тех, чьей дружбой Городецкий особенно дорожил, был композитор А. К. Лядов. В архиве поэта сохранилось много писем Лядова. Теплотой и, глубоким проникновением в удивительно щедрый духовный мир прекрасного русского композитора отмечен написанный Городецким его литературный портрет.
Увы, порой узнаем мы о прошлом по сухим строкам учебников или страницам исследований, в которых авторы оперируют давно известными, ставшими хрестоматийными фактами, более или менее ловко монтируя их друг с другом. И когда доводится услышать живое слово очевидца, оно радует несказанно. Вот почему такой популярностью пользуются в наши дни мемуары и проза, основанные на документе.
Вчитайтесь в написанные в 1922 году воспоминания Городецкого о Блоке. Трагическая и прекрасная фигура одного из искреннейших поэтов России встает с этих страниц.
Здесь все интересно: и рассказ о Блоке-студенте, и воспоминания, посвященные последним встречам поэтов. Отметим особо, что автор сумел поставить в этой сравнительно небольшой работе чрезвычайно важные проблемы творчества Блока, некоторые из которых в достаточной мере не исследованы по сей день. Одна из них — путь Блока — литературного критика. А ведь это было сказано тогда, когда эта ветвь творчества Блока почти никем всерьез не воспринималась. Лишь в последние годы советское и зарубежное литературоведение занялось глубоким изучением критической прозы и публицистики Блока, осознавая их как факт выдающегося литературного значения. Городецкий понял и подчеркнул эго более полувека тому назад.В первую мировую войну Городецкий едет на Кавказский фронт в качестве корреспондента газеты «Русское слово». Февральская революция застала его в Персии, где он оказался с отступающими русскими войсками. В Закавказье Городецкий сблизился с представителями армянской и грузинской интеллигенции.
Совершенно особое место в творчестве Городецкого занимают произведения, созданные под впечатлением увиденного и пережитого в Западной Армении. Трагедия народа, изгнанного с родины, потрясла сердце русского поэта. В 1919 году в Тифлисе он издает отдельной книгой цикл стихов «Ангел Армении», пронзительные произведения, исполненные боли и гнева. «Там, в желтой, испеченной солнцем Армении, — писал А. В. Луначарский, — израненной человеческим зверством, возникает серия стихотворений «Ван». Некоторые из них болезненно сжимают сердце…» К стихотворному циклу «Ангел Армении» примыкают статьи и очерки, написанные Городецким о Западной Армении. Это менее всего хроника происходящего, хотя изумительна точность и документальность изображения событий. Городецкий сумел понять и полюбить душу древнего народа, при виде страданий которого сердце поэта обливалось кровью. Он скорбит, наблюдая гибель старинных памятников и поругание древней культуры. «Я понял, что значит народное бедствие. Та минута навсегда сроднила меня с Арменией, и моя служба превратилась в служение», — пишет Городецкий. К циклу очерков об Армении примыкают статьи об Ованесе Туманяне, «лирический портрет» которого создавал Городецкий почти четыре десятилетия. Прекрасный, глубокий образ народного поэта, созданный Городецким, удался автору потому, что он сумел показать его связь с родной землей, народом, культурой. В этот очерк естественно вплетены стихи, дневниковые записи, воспоминания, рассуждения о поэзии — все это создает незабываемый портрет «мудрого и нежного» армянского поэта.
После Октября 1917 года Городецкий еще некоторое время живет на Кавказе. Здесь он занимается литературной работой, редактирует различные журналы, выступает с лекциями и статьями о русской поэзии, музыке, живописи и культуре кавказских народов. В газете «Кавказское слово» Городецкий опубликовал цикл статей на темы культуры и искусства.
Летом 1920 года поэт вернулся в Петроград. Здесь Городецкий несколько раз встречался с Блоком. Городецкий вспоминал: «Опять сидели за столом, как в юности, все, Любовь Дмитриевна и Александра Андреевна. Он больше требовал рассказов, особенно про деревню, откуда я приехал, чем сам рассказывал… Вспомнили все и всех. В нем была жадность понять, увидеть, осязать новое. Но когда я ему говорил о значении «Двенадцати», о том, что эта поэма принята была на Кавказе, мне почувствовалось, что он не все знает об этой вещи, синтезирующей всю его поэзию». Тогда же Блок подарил Городецкому свою поэму «Двенадцать» с надписью, в которой выразились чувства любви и дружбы, связывавшие на протяжении многих лет двух поэтов: «Милому Сергею Городецкому с нежным поцелуем. Ал. Блок. 20 июля 1920 года».
Через несколько дней Блок в качестве председателя Петроградского Союза поэтов открыл вечер С. Городецкого и Л. Рейснер знаменательными словами: «Мы давно их не слыхали и не знаем еще, какие они теперь, но хотим верить, что они не бьются беспомощно на поверхности жизни, где столько пестрого, бестолкового и темного, а что они прислушиваются к самому сердцу жизни, где бьется — пусть трудное, но стихийное, великое и живое, то есть что они связаны с жизнью; а современная русская жизнь есть революционная стихия».