Избранные произведения. Том 2
Шрифт:
У Мальгина екнуло сердце: влипли!
Первый маатанин, в фиолетовом «одеянии», что-то сказал: в голове Мальгина захрипело и затрещало, словно валежник в лесу под ногами, «перед глазами» — таково было впечатление — метнулись пламенные стрелы, складываясь в узор фразы чужого пси-языка. «Вам здесь не место», — перевел Умник.
— Мы идем одним путем, — мгновенно отреагировал десантник сопровождения. Умник послушно перевел фразу на маатанский: треск, шорох, скрип, вязь огненных лент.
Не останавливаясь, они проплыли мимо замерших озадаченных «черных людей». Десантник, замыкавший
— Проходите, не задерживайтесь.
Чем закончилась встреча, Мальгин не увидел, проводник вдруг свернул в поперечный коридор, где возле открытой двери их ждал еще один член риск-обоймы.
— Здесь,- сказал сопровождающий, уступая дорогу.
Мальгин не раздумывая устремился в проем двери. Взору открылось странное мрачное помещение, сходящееся клином метрах в двадцати от входа. Освещено оно было слабым ручьем багрового света, струящимся по потолку, но Мальгин все же разглядел впереди тушу «черного человека», буквально заклиненную в остром углу помещения. Хирург приблизился. «Черный человек» не пошевелился, но у Мальгина возникло ощущение, что на него смотрит угрюмая гора.
— Мы идем одним путем, — сказал Клим, не зная, с чего начать. Умник перевел сказанное.
— Но вы идете с закрытыми глазами, — прозвучало в ответ.
Мальгин вздрогнул.
— Открывайтесь,- сказал быстро Хан, выталкивая вперед диагностер.- Иначе он будет принимать нас за своих врачей.
— Обойме-главной!-раздалось в наушниках эмкана.- Штормовое предупреждение! Маатанский глобконтроль обратил внимание на интенсивное движение в районе клиники. Вижу атмосферные объекты «АА». Время подхода — семь минут сорок секунд. Даю отсчет.
— Балансировка, — прорезался голос Ромашина. — Умник — балансировка оптимала!
— Предлагаю вариант-1, наиболее оптимальный в создавшемся положении.
— Двойка, ваше слово.
Мальгин сглотнул застрявший в горле вопрос. По первому варианту применялся отвлекающий маневр с запуском самостоятельного «динго», имитирующего орилоунский зонд с последующей его самоликвидацией, а также бегство десанта на борт спейсера.
— Едва ли мы сможем еще раз прийти сюда, применив первый вариант. Предлагаю второй: я остаюсь, вы уходите на орбиту и ждете сигнала.
Ромашин думал недолго.
— Принимаю.Всем постам императив «Хеопс»! Внешнему наблюдению максимальный «хамелеон»! Кен, обеспечь защиту двойки.
— Я обеспечу,- вмешался Джума Хан.- Требую соблюдения иерархии десанта, я — тройка!
Мгновение спустя голос Ромашина принес короткое: «Разрешаю».
Весь разговор длился девять секунд.
Мальгин и Хан остались одни перед травмированным «черным человеком», взиравшим на них с равнодушием тысячелетнего старца. Связь с Умником прервалась, видимо, когг ушел на орбиту: общаться с маатанином предстояло без переводчика. Но он знал земной язык.
— Мы земляне, — сказал Мальгин, подходя ближе, — и нуждаемся в вашей помощи. Вы в состоянии еще раз помочь человеку, который выручил вас из беды после столкновения в «серой дыре»? Помните? Вы понимаете меня?
«Черный человек» не пошевелился, лишь на коже проступила «сыпь» — встопорщились мелкие кристаллики.
Тусклые
огненные струйки пси-языка маатанина сплелись в немыслимый узор, потом из него вылепилась фраза на земном языке:— Я понимат… я понимат да есть… люди Землие что нуждаца конкретну… вопрос.
— Черт возьми! — прошептал Хан. — У маатан нет понятия «я», и они не умеют пользоваться глаголами. А этот — умеет!
— Ваш ксенопсихолог прав: «черный человек» получил знания Шаламова и теперь лучше знает язык. — Мальгин подошел к маатанину вплотную.
— Для лечения вашего спасителя нам необходимо знать биопараметры маатан: физиологию, биологию, нейрохимию, психологию…
— Нет необходимост перечисление… я понимат… я нет помоч нет движение…
— Мы освободим вас.Если бы вы смогли подключиться к банку биологических данных… у вас есть такие банки?
— Банк что есто — вопрос.
— Вместилище информации, склад с запасом данных по всем отраслям науки, техники и культуры.
— У них нет науки и техники, — быстро сказал Джума, он уже включил диагностер и запустил программу исследований — около двух десятков «усов» протянулись от «пня» аппарата к неподвижному «черному человеку». — Их наука есть одновременно и искусство, и культура, и быт, и мораль, и этика.
— Я понимат,- высветил маатанин.- Помочь я да есто движение… быстрие… три… быстрие нет време… опасно да есть…
Мальгин бросился к маатанину, зажатому клиновидно сходящимися стенами его палаты, примерился, как вытолкнуть «черного человека» из щели, и вдруг понял, что тот вовсе не сдавлен стенами, как показалось вначале, а… врос в них боками!
— Джума! — окликнул Мальгин.
— Вижу,- отозвался врач.- Без ножа освободить его невозможно, надо резать… по живому.
— Резат да быстрие… я много понимат ваш друг… нет смыслие жизние без жертвия сам — понимат… нет смыслие любвие без препятство понимат… наш Маат нет состояние определит смыслие хомо жизние — понимат… хомо ценил мы — я мы хомо — нет — плохо да есть…
Маатанин выдохся, на Мальгина пахнуло волной чужой тоски и сложных, не выразимых словами чувств. Человеческий язык не в состоянии определить все возможные оттенки переживаний даже самого человека, не хватило бы слов и точности, так что же тогда говорить о переживаниях «черного человека»!…
— Режу! — возглас Хана вывел Мальгина из ступора.
— Простите нас!
Джума двумя взмахами «лезвия» разряда «универсал» отделил маатанина от стен. Дважды в голове Мальгина вспыхнули огненные клубки — то ли крики боли маатанина, то ли «крепкие выражения», распались на светящиеся лоскуты, сложились в слова:
— Так я легко… контролеры кризис нет понимат я лечит нет время нет быстрие… как я движение — вопрос нет транспорт…
Джума мгновенно сформировал из диагностера нечто напоминающее двухметровое блюдо.
— Садитесь, довезем.
«Черный человек» всколыхнулся кристаллами тела, неуклюже влез на «блюдо».
— Я вперед… время совсем удар сердца… тревога да… ждат контролеры кризис… быстрие…
— «Контролеры кризиса» — это, наверное, их врачи. — Джума выглянул в коридор. — Я пойду первым, ты за ним.