Избранные произведения. Том 3

— Все, что угодно, но это! — Мальгин глубоко вздохнул, сдерживая клокотавшую в душе ярость. — Наслаждение должно быть результатом, побочным эффектом достижения цели, а не целью, иначе оно обесценивается. Ты в состоянии это понять? Кто надоумил тебя воспользоваться наркоклипами? Ты не знаешь разве, что в одиночку слушать их опасно — можно не выйти из транса?

Купава усмехнулась, отчего присущий ее лицу особый милый трагизм исчез, сменившись гримасой высокомерия и скрытого злорадства.

— Билл сейчас придет, так что я не одна… и лучше бы тебе уйти раньше.

Мальгин покачал головой, понимая, что сейчас вряд ли достучится до ее логики и здравого смысла, но все же сказал:

— Помнишь, ты спросила, простил ли я тебя? Я тогда ответил, что простил. Да, я готов простить все, что ты сделала мне, но никогда не прощу того, что ты делаешь себе! И дочери. Кстати, где она?

Купава смахнула пот со лба, опустила взгляд.

— Какое это имеет значение? У матери. Что тебе еще хочется узнать? Спрашивай и уходи.- Она с трудом встала и пошла в ванную. Зашелестели струи душа.

Мальгин прошелся по комнате, разглядывая обстановку и оценивая, что изменилось с момента последнего его появления здесь. Остановился у стенки красивого гарнитура под старину, с двумя стеклянными фонарями-уступами серванта. На прозрачных полках фонарей среди обычных безделушек, посуды, сувениров из разных стран лежали странные предметы, которых Клим никогда прежде не видел. Заинтересовавшись, открыл дверцу и взял с полки круглый и плоский диск, похожий на голыш, скатанный морем. Голыш оказался неожиданно тяжелым и был слеплен из мелких черных кристалликов. Время от времени внутри него вспыхивала искра света и разбегалась тающим световым кольцом к его краям. Камнем голыш быть не мог, но и металла с таким удельным весом Клим не знал. Он перевернул голыш и вздрогнул: диск исчез! Не веря глазам, хирург посмотрел на пол — не закатился ли куда? Но голыш как сквозь землю провалился, растаял в воздухе как мираж.

Ошеломленный хирург не сразу обратил внимание на тихий всхлип, идущий словно из-за стены, затем прислушался и с растущим изумлением понял, что «плачет» второй необычный предмет из коллекции на полке — нечто похожее на дышащую черную свечу. Стоило посмотреть на нее пристальнее, как всхлипывание и тоненькое завывание усиливались, а сама она начинала корчиться, оплывать и вытягивать вверх неяркое желтое пламя, будто чувствовала взгляд и старалась обратить на себя внимание, и замирала, когда Клим отворачивался.

Третьим предметом был шар, слепленный из редкого светлого тумана, внутри которого то плыли звезды, спирали и эллипсоиды галактик, то вихрились огненные смерчи взрывов, то метались какие-то живые тени с просверкивающими из мрака глазами-бусинами.

Что-то звякнуло о стекло, Клим снова вздрогнул, разглядывая появившийся ниоткуда, из воздуха, голыш с искрой внутри. М-да! Странная вещица, если не сказать больше, можно даже подумать, неземная. Как и две другие, впрочем. Интересно, откуда они здесь, где их достала Купава? Или вопрос лучше поставить по-другому: кто ей их подарил?

В прихожей что-то вдруг зашуршало, скрипнуло, с грохотом упал какой-то предмет, похоже- лыжи, раздались быстрые шаги, и в гостиную ворвался высокий, загорелый до черноты мускулистый парень, одетый более чем странно: в обтягивающие ноги брюки-сетку — ни дать ни взять рыболовная сеть! — сквозь которые виднелись узкие желтые плавки, и в нечто напоминающее металлическую кирасу с дырами на груди, а также высокие ботинки а-ля командос. В руке, запястье которой обхватывали штук семь разноцветных браслетов, он держал блок видеокассет. Замер на пороге, уставившись на Мальгина, улыбка сбежала с его губ.

— Пава, ты не одна? Смотри, что я принес: «Жизнь после смерти» Парнавы. Кто это? Родственник? Друг предка?- говорил вошедший по-английски.

Из ванной вышла Купава, распустив мокрые волосы по плечам, с иронией посмотрела на Мальгина.

— Это мой бывший муж, друг Дана.

— А здесь он что делает? Ты его пригласила? — Юноша говорил очень быстро, был бесцеремонен и нетерпелив и не понравился Мальгину сразу. Глаза парня, посаженные слишком близко по канонам классических пропорций, черные и блестящие, таили в себе заряд неизвестных эмоций и отражали характер бескомпромиссный и решительный. «Впрочем, — подумал Клим флегматически, — я могу и ошибаться».

— Это Билли,- представила нового гостя хозяйка,- Вильям Шуман, друг Марса и мой друг, заканчивает факультет археонавтики Тверского института истории и культуры.

Гость осклабился и шаркнул ногой.

— Добавь: прямой потомок великого композитора, спортсмен, художник, артист, лауреат многих премий…

— Не стоит, Билли,- нахмурилась Купава, вдруг порозовев,- не ерничай. Подожди меня в моей комнате, я скоро освобожусь.

Шуман рассмеялся и, поигрывая мышцами, подошел к Мальгину.

— Вот,значит, как выглядит знаменитый нейрохирург Клим Мальгин, угробивший друга. Соперник Марса. Ничего, с виду он даже… герой!

Ни по роду деятельности, ни в системе бытовых отношений да и в рамках воспитания Мальгин никогда не сталкивался с подобными людьми, не считая Марселя Гзаронваля, но жизнь уже научила его, как реагировать на их действия. Если шутовство и ерничество не заходили далеко, не задевали честь мундира, не переходили в злопыхательство и насмешку, это забавляло, в ином же случае надо было уметь давать отпор. Такие люди уважали только силу.

— Не понимаю только, какого дьявола ему здесь… — фразы Шуман не закончил.

Клим молча скрутил ему руку за спину, так что тот пискнул от боли, отобрал блок кассет и повел, согнувшегося, к выходу. Открыв входную дверь, так же молча придал парню ускорение, проследил за траекторией полета и аккуратно закрыл дверь. Вернулся в гостиную.

Купава хмурилась и улыбалась одновременно, однако разговор повела резко:

— А ты горазд драться, мастер. Изменился. Раньше мог убедить словом, теперь же не брезгуешь и кулаком. Аль ослабел?

— Извини, — пожал плечами Мальгин, пряча принесенные Шуманом кассеты в карман. — Иной раз кулак намного убедительнее слова, особенно для некоторых твоих друзей. — В голосе его вдруг лязгнул металл. — Если он или кто-то другой предложат тебе ви-нарко, я из них дух вышибу! Передашь? Не забудь, пожалуйста, и ты меня знаешь: сказал — сделаю. Одно меня удивляет: как это ты, талантливый психоскульптор, красивая, умная женщина, связалась с дилайтменами? Чего тебе не хватает?

— Тебе не понять.- Губы Купавы задрожали, но глаза вспыхнули угрозой и злостью.- Они делают все, что я захочу, и мне это нравится! И не ходи больше сюда, слышишь? Ты чужой! Мне, Дану, дочери. Чужой! И пусть совесть твоя будет чиста: я сама способна постоять за себя, выбрать друзей, подруг, занятия и круг интересов.