Избранные произведения. Том 4

Дверь открыла Кристина,уютная, спокойная, одетая в домашний халат, не скрывающий ее несколько полноватых форм.

— Не поздно?- пробормотал он, стараясь улыбнуться.

Она поглядела на него, не узнавая, и по тому, как расширились ее глаза, он понял, что выглядит все так же скверно.

— Ты?! Проходи.- Кристина отступила вглубь прихожей.

— Извини, я только на минутку…- Он прошел за ней,спотыкаясь обо что-то мягкое,потом вернулся и снял обувь.Она обернулась,и Травицкий,остановившись, с жалкой улыбкой развел руками.- Понимаешь, Крис, мне плохо сейчас, вот я и пришел.

— Это я вижу, — усмехнулась она. — Приходи в зал, я уложу детей и приду.

Травицкий прошел в гостиную, потом вернулся снять куртку.Из детской доносился смех, звонкие голоса детей и ворчание Кристины.

«Ну да,дети,- подумал он почти спокойно,без обычной боли в сердце.- Живут с ней… Почему она не отдаст их в школу полного цикла? Разве можно уделять им все время? Брала бы на выходные или по вечерам, как все… странная привязанность… А,может быть,вовсе не странная,а нормальная? Любовь матери?»

Он на цыпочках проскользнул в гостиную и сел в свое любимое кресло, принявшее его в объятия, как старого друга.

«Три года прошло…я был здесь три года назад…и четыре,и семь,и одиннадцать, и ничего не изменилось…кроме обстановки…и не изменится…Почему она не выходит замуж? Ей же всего сорок три… Впрочем,я ведь тоже до сих пор не нашел пары… Странно,что я никогда об этом не задумывался, просто жил и все. Может быть, она ждала моего слова?Нет,нет,-вспомнил он,-дети- вот главное,что удерживало меня… и ее.Дети не мои,это всегда казалось мне главным… хотя теперь кажется, что я ошибался.Какая разница,чьи дети,если она мне нужна? Несмотря ни на что… Вероятно,я что-то упустил из виду. Когда? Три года назад? Одиннадцать, когда появились дети? Когда все еще можно было поправить?…»

Кристина с подносом в руках, на котором лежали бутерброды и дымился в бокалах голубоватый лунный кофе,вошла в комнату, освещенную рассеянным светом вечернего бра,остановилась.Травицкий спал.Голова его сползла на валик кресла,лицо было измученное, осунувшееся, с черными тенями под глазами, губы вздрагивали, словно он с кем-то разговаривал во сне и морщился при этом. И было ему плохо, так плохо, что хуже не бывает.

Кристина поставила поднос на столик, села рядом и тихо, почти неощутимо коснулась рукой его лба. Травицкий вздрогнул, брови его страдальчески изогнулись, но он не проснулся.

«Он же совсем один!- подумала она вдруг, ужаснувшись.- Он всегда плохо сходился с людьми, и все это время был один,а работа- не отдушина для сердца…»

— Бедный…-прошептала женщина, снова касаясь пальцами его лба.- Бедный мой…

Травицкий пошевелил губами и внятно прошептал ее имя.

Над коричневой пустыней было сумрачно, дул холодный ровный ветер. Метеотехники постарались,и сплошной облачный покров, обложивший небо с утра, к середине дня достиг такой толщины, что невольно душа ждала снегопада.

Филипп по видео проверил посты, расставленные вокруг ТФ-установки по радиусу в двадцать километров, доложил о готовности всех подконтрольных служб Томаху и остался стоять на открытой галерее, соединяющей бронированные конусы наблюдательных пунктов.

Отсюда до раструбов ТФ-установки,готовой к взрыву, было около двенадцати километров по прямой, и выглядела она неэффектным светящимся клинышком. Но недаром вокруг нее чуть ли не сплошной стеной расположились поглотители ударной волны,защитные башни и прочие грозные машины,начиненные кибтехникой и молектроникой,готовые вмешаться в ход событий, при первых же признаках опасности для людей за границами охраняемой зоны.Все-таки мощность ТФ-взрыва, довольно скромная по масштабам современной эпохи, намного превышала мощность многих земных природных катаклизмов,и, вырвись эти адские силы из-под барьера защиты, они многое бы натворили на австралийском материке.

Начал сеять мелкий холодный дождик. Филипп разочарованно покачал головой, посмотрел на часы- оставалось всего двадцать минут до пуска- и спустился в люк наблюдательного пункта, служившего одновременно и централью управления экспериментом,

В круглом зале с наклонными стенами,представлявшими собой контрольные виомы и экраны оптических усилителей, было тихо, у центрального пульта монитора управления стояли и сидели научные руководители эксперимента, в том числе выглядевший больным Травицкий,Керри Йос, Владибор Дикушин в своей неизменной белой паре и Генри Бассард.

Филипп не понял,почему Бассард,руководитель второго космического сектора, изъявил желание присутствовать в ходе эксперимента, но ничем не выдал своих чувств.

— Посты готовы,- доложил он, подходя к Йосу.- Дезактиваторы на исходных, тревожные группы в готовности один.

— Добро,- отозвался начальник отдела, пряча в глазах усмешку: Томах только что доложил ему об этом, причем теми же словами.

Филипп извинился и подошел к Травицкому.

— А, это ты,- сказал тот вместо приветствия.- Побудь здесь пока, я сейчас вернусь. У меня к тебе есть разговор.

Начальник конструкторского бюро кивнул и быстро вышел из зала, оставив Филиппа в полном недоумении относительно своего замысла.

Кто-то включил видеосистемы,и слепые до сих пор окна дальновидения прозрели, показывая ТФ-установку во всех мыслимых ракурсах, в том числе и сверху, откуда на нее смотрели зависшие над пустыней видеозонды.

— Одного не пойму,- сказал Дикушин, превратив глаза в узкие щелочки. — Почему установки здесь и на Тритоне неоднотипны? Там под слоем материковой коры, здесь на поверхности земли…

— Потому что эксперименты преследуют разные цели,- живо отозвался один из ученых.- Эксперимент на Тритоне глобален, с его помощью мы высветим всю Галактику, а то, что взрывное устройство спрятано на тридцатикилометровой глубине,так это для устранения влияния каких бы то ни было факторов и незагрязнения Солнечной системы. Здесь же, в Австралии, ТФ-взрыв на шесть порядков слабее, поэтому «осветить» всю звездную систему Млечного Пути он не сможет, и мы решили энергию взрыва сфокусировать в узкий луч. Такая направленная ТФ-волна пронзит Галактику по радиусу через активное ядро, а мы попытаемся уловить эхо с помощью уже готовых антенн.

— Уяснил, спасибо,- кивнул Дикушин.

— Внимание!- гулко разнесся по залу голос координатора.- Три минуты до окончания инициации! Даю отсчет.

Из динамиков раздалось клацание метронома и голос автомата, считывающего секунды в обратном порядке.Над башнями силовой защиты загорелись угрожающие алые огни, над пустыней прокатился вой сирен, предупреждая людей о необходимости укрыться в убежищах.

Филипп, с нарастающей тревогой дожидаясь прихода Травицкого, вспомнил его последнюю фразу,и тревога его переросла в панику. Выбравшись из толпы возбужденных специалистов, он незаметно включил рацию и тихо проговорил появившемуся над браслетом изображению заместителя: