Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

Впрочем, по трезвом размышлении положение его показалось ему не таким уж скверным. На заводе он эти четыре года зарабатывал довольно прилично. Да, прилично… но это ещё не значит хорошо, этого далеко недостаточно для Джо Гоулена. Он теперь работал пудлинговщиком и получал регулярно три фунта в неделю.. А в двадцать два года это уже кое-что! Затем его все знают и любят (сквозь угрюмость Джо пробилась слабая усмешка самодовольства), — удивительно, до чего любят! Он на заводе «свой парень». И сам мистер Миллингтон, видно, интересуется им: всегда останавливается и заговаривает с ним, когда обходит мастерские. Но из всего этого до сих пор никакого толку не вышло. «Да, ничего, чёрт возьми!» — думал Джо, хмурясь.

Чего он достиг? У него теперь не один, а три костюма, три пары коричневых ботинок и куча модных галстуков, всегда есть и деньжонки в кармане. Он окреп физически, даже выступал на состязаниях по боксу в Сент-Джемс-холле. Он приобрёл сноровку в некоторых делах и знал в городе все ходы и выходы. Ну, а ещё что? «Ничего, ровно ничего», — твердил про себя Джо, снова мрачнея. Он остался таким же рабочим, живёт в комнате у чужих людей, не так богат, чтобы можно было пустить людям пыль в глаза, и все ещё… все ещё не развязался с Дженни.

Джо беспокойно заёрзал на месте. Дженни олицетворяла собой вершину всех его несчастий, грядущий кризис, острый шип, причину его нынешней угрюмости. Дженни влюбилась в него, вешалась ему на шею. Могло ли быть что-нибудь хуже этой проклятой истории! Сначала это, конечно, щекотало его самолюбие. Недурно было, что Дженни бегает за ним, виснет на его руке, когда он, выпятив грудь, лихо сдвинув шляпу на затылок и щеголяя коричневыми ботинками, гулял с ней по улицам. Но сейчас это уже не веселило его так, как прежде, прыти в нём сильно поубавилось. Дженни ему надоела. Впрочем, — остановил он себя, — это, пожалуй, слишком сильно сказано. Она так податлива в его объятиях, так соблазнительна, и тайная любовь между ними, бешеное утоление желаний урывками, то в этой самой комнате, то в его комнате, то вне дома, в темноте, в чужих подъездах, за Эльсвикскими конюшнями, в самых странных и неожиданных местах, — все это ещё не потеряло своей прелести. Но теперь это было слишком легко. Уже не приходилось преодолевать сопротивление Дженни. В ней даже замечался некоторый пыл, а иногда и обида на пренебрежение, если Джо слишком долго оставлял её одну. Проклятие! Он теперь всё равно что женат на Дженни.

А жениться он не хотел ни на этой, ни на какой-либо другой Дженни. Связать себя на всю жизнь — нет, благодарю покорно! Он слишком умная птица, чтобы попасться в эти силки. Он хочет идти вперёд, выбиться в люди, накопить денег. Он хочет снимать сливки, а не пить снятое молоко.

Джо насупил брови. Слишком много места Дженни занимает в его жизни, слишком изменяет эту жизнь. Она его просто угнетает. Вот, например, ещё сегодня, услыхав, что он едет с её отцом в Госфорт, а её оставляет дома, она вдруг залилась жгучими слезами и успокоилась только тогда, когда он обещал взять её с собой. И сейчас она наряжается наверху.

Ах, будь оно всё проклято! Джо вдруг с бешеной злобой пнул ногой стоявшую перед ним табуретку. Альф перестал читать и посмотрел на него с кротким изумлением.

— Да вы не слушаете, Джо, — сказал он протестующе. — Для чего же мне трудить свою глотку, раз вы не слушаете?

Джо ответил недружелюбно:

— Этот парень ни черта не понимает. Наверно он свои сведения получает прямо от лошадей. А лошади врут. Я разузнаю всё, что надо, на месте, у Дика Джоби. Мы с ним приятели, и это такой человек, на которого можно положиться.

Альф отрывисто захохотал.

— Да что такое с вами, Джо? Вот уже десять минут, как я перестал читать о лошадях. Я читал сейчас о новом аэроплане, который построил этот малый Блерио, знаете, тот, что в прошлом году перелетел через Канал.

Джо буркнул:

— У меня у самого когда-нибудь будет целая флотилия этих чёртовых аэропланов. Вот увидите!

Альф покосился на него из-за газеты.

— Посмотрю! — согласился он с жестоким сарказмом.

Дверь открылась, и вошла Дженни. Джо сердито взглянул на неё:

— Наконец-то ты готова!

— Готова, — весело подтвердила она. С лица её исчез всякий след недавних слёз, и, как это часто с нею бывало после взрыва слезливого раздражения, она казалась безмятежно счастливой и весёлой как жаворонок.

— Тебе нравится моя новая шляпа? — спросила она с плутовским выражением наклоняя голову к Джо. — Прехорошенькая, — не правда ли, мистер?

При всём своём скверном настроении Джо не мог не признать, что Дженни сейчас очень мила. Новая шляпа, очень эффектно надетая, оттеняла её бледную красоту. Фигура у неё была прекрасная, чудесные линии ног и бёдер. С потерей девственности она физически изменилась к лучшему: казалась теперь более уверенной и зрелой, не такой анемичной, в ней было больше «блеска», красота её приближалась к полному расцвету.

— Ну что же, пойдём, — торопила она со смехом. — Пойдёмте и вы, папа. Не заставляйте меня ждать, не то мы опоздаем.

— Это тебя-то заставляют ждать! — возмутился Джо.

Альф соболезнующе покачал головой и вздохнул:

— О женщины!

Они втроём поехали на трамвае к Госфортскому парку. Дженни сидела между обоими мужчинами, подтянутая, весёлая, пока трамвай грохотал и подскакивал по Северной дороге.

— Я сегодня хочу выиграть немного денег, — конфиденциально сообщила она Джо, похлопывая по своей сумочке.

— Не ты одна, — сухо ответил Джо.

Они вошли на трибуну, куда вход стоил два шиллинга и где было уже довольно много народу, — достаточно, чтобы развлечь Дженни, но не столько, чтобы ей показалось тесно. Все приводило её в восхищение: белая ограда на ярко-зелёном фоне ипподрома, цветные костюмы жокеев, красивые лошади, на которых шерсть так и лоснилась, крики букмекеров под большими золотистыми и синими зонтами, движение, шум, возбуждение на трибуне, модные туалеты, возможность увидеть довольно близко в отгороженной части ипподрома разных знаменитостей.

— Смотри, Джо, смотри! — то и дело вскрикивала она, хватая его за руку. — Вот лорд Келл! Настоящий джентльмен, правда?

Лорд Келл, «вождь» британского спорта, владелец миллионных поместий на севере, цветущий, добродушный на вид мужчина с бакенбардами, разговаривал с каким-то кургузым человеком — своим жокеем Лью Лестером.

Джо завистливо проворчал:

— Он ошибается, если воображает, что его «Несфильд» возьмёт приз.

И он отправился разыскивать Дика Джоби.

Добраться до Дика оказалось делом нелёгким, так как он был на десятишиллинговой трибуне. Но при помощи сигнала букмекеров Джо удалось вызвать Дика к ограде.

— Извините за беспокойство, мистер Джоби, — начал Джо с заискивающей любезностью. — Мне только хотелось спросить, не посоветуете ли вы что-нибудь? Я не о себе хлопочу, я никогда не гонюсь за выигрышем. Но со мною тут моя девочка и её папаша… и она, знаете ли, плясала бы от радости, если бы выиграла здесь пару шиллингов.

Дик Джоби постукивал по ограде концом элегантного чёрного ботинка, с видом весьма любезным, но уклончивым. Букмекеров принято представлять себе багроволицыми толстяками, говорящими только одним углом рта, тогда как в другом углу торчит толстая сигара. Но Дик Джоби из Тайнкасла всем своим видом опровергал это общепринятое представление. Дик был букмекер, и букмекер очень крупного масштаба, имел свою контору в Биг-Маркете и отделение в Ерроу, против католического костёла. Но Дик курил только самые слабые папиросы, пил одну лишь минеральную воду. Это был симпатичный, спокойный, ласковый человек, среднего роста, просто одетый; он никогда не ругался, не выкрикивал ставок, как другие букмекеры, и ни на каких ипподромах, кроме местного, в Госфортском парке, его не встречали. Среди его многочисленных друзей ходили слухи, будто Дик раз в год приезжал в Госфорт собирать на лугу лютики.