Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

Он едва заметно улыбнулся и сказал:

– Дело во мне, Эйли, а не в твоих сконах. Я давно не был в окрестностях Гринлонинга.

– Но ты же ловил рыбу в Милберне в прошлую субботу. А это довольно близко. – Она помолчала. – Ты прислал отличную форель. Спасибо, что не забываешь о нас.

– Ну что ты, не за что, – поспешно сказал он. – Я знаю, что Роб любит форель. И раз уж у меня неплохо выходит ее ловить…

Она улыбнулась:

– Ты лучший рыбак в округе и сам это знаешь. Просто слишком тщеславен, чтобы признавать свое превосходство.

На этот раз он не выдержал и открыто засмеялся, глядя, как она подходит к небольшому окну и прижимается лбом к стеклу, чтобы посмотреть, готов ли Роб.

На улице темнело. Гибби, долговязый подросток пятнадцати лет, зажигал фонари двуколки. Лошадь терпеливо стояла в оглоблях и ждала. В полумраке хрупкая фигурка Эйли казалась особенно таинственной: неподвижной, но полной затаенной силы. Она была так молода – всего двадцати трех лет, – что ее неподвижность, несвойственное юности спокойное выражение лица… ощущение чего-то нераскрытого… оставались для него загадкой. Стекло запотело от ее теплого дыхания. Он рассеянно задумался, зачем она стоит у окна, если ничего не видит. Внезапный стук двери заставил его виновато вздрогнуть.

В дом ворвался Роб, он несколько повеселел, но все еще намеревался устроить представление из своего поражения.

– Твоя взяла, Эйли! – крикнул он не без удовольствия. – Хочешь заполучить своего муженька домой – бери! Я положил мешки в двуколку. Можно ехать.

Все вышли. Джанет Блэр сухо поцеловала Эйли в лоб. Затем Дейви пожал ей руку; она была теплой и крепкой, чуть загрубевшей от тяжелой работы, но изящной.

– Пока, мама! – крикнул Роб. – Пока, Дейви! Заходи к нам на чай.

Он легко запрыгнул на козлы, ткнув Гибби под ребра, отчего тот взвыл.

– Будешь знать, как кататься на моей двуколке, парень!

Роб схватил поводья, усадил рядом Эйли и с хозяйским видом размахнулся и щелкнул кнутом.

Они с грохотом отъехали, и Роб придвинулся к Эйли, застенчиво косясь на нее.

– Не очень-то мне и хотелось сидеть с парнями, – прошептал он. – По правде говоря, лучше мы поедем домой. Уже поздно. Почти пора на боковую.

Он попытался разглядеть лицо жены, не преуспел в этом, зевнул и переключил внимание на лошадь.

Дейви стоял у школьных ворот и смотрел им вслед. Огни двуколки перевалили через мост и исчезли за поворотом. Он пытался уловить прохладу, спокойствие ночи. Обернувшись наконец, он увидел, как Геммелл идет со стороны деревни, а еще он увидел, что тот едва держится на ногах. Владелец лесопилки остановился напротив Дейви.

– Слыхал новость? – едва ворочая языком, спросил он. – Говорят, дочь Маргет Лауден возвращается в деревню.

Геммелл помолчал и с внезапной злостью добавил:

– Черт возьми, парень, ты слышал об этом?

– Да, слышал, – ответил Дейви.

– И что ты об этом думаешь?

– По правде говоря, у меня еще не было времени об этом подумать, – примирительно сказал Дейви.

– Ха!

Геммелл, похоже, задумался над его словами. Затем он яростно сказал:

– Что ж! У меня тоже.

Он покачивался, выпятив нижнюю губу, на его лице застыло странное выражение.

Не проронив больше ни слова, Геммелл метнулся в свой двор. Стоя в недоумении, Дейви услышал, как он хлопнул дверью.

Все то утро Дейви слышал ее голос, негромкий, но уверенный, за тонкой перегородкой из дерева и стекла. На его памяти эту перегородку никогда не раскладывали. Но теперь она делила большой класс на две части, и за ней стояла Джесс Лауден, обучая группу поменьше.

Впрочем, в данный момент она никого не учила. Была предполуденная перемена; до Дейви доносились только детские голоса на площадке. И все же, уперевшись локтями в стол, он, сам того не осознавая, чутко прислушивался, не раздастся ли ее голос. Он думал только об одном: надо подойти к ней. Вежливость требует осведомиться, как у нее дела. Но когда он встал, набравшись смелости для разговора, дверь открылась, и она вошла на его половину.

Джесс выглядела роскошно – он был вынужден еще раз признать это – и весьма экстравагантно со своими рыжими волосами и дерзкими голубыми глазами. Ее кожа была белоснежной, того молочного оттенка белизны, который свойствен рыжеволосым женщинам. Ему было не по себе, оттого что в классе находилась подобная женщина, чертовски не по себе. Он прочистил горло:

– Как вам утренние занятия?

Она слегка улыбнулась, не сводя с него пытливого взгляда больших красивых глаз.

– Прекрасно, – весело ответила Джесс. – Дети просто замечательные.

Пауза.

– Надеюсь, вам понравится… – От волнения у него перехватывало горло. – Если я чем-то могу помочь…

– Спасибо!

Ее глаза снова улыбались.

– Это очень мило с вашей стороны, учитывая, что вы были против моего приезда.

От ее невозмутимости и прямоты у него перехватило дыхание.

– Нет! – Он смущенно помедлил. – Полагаю, мало кто любит перемены. Сама идея пригласить учительницу-практикантку… Не знаю. Разумеется, – поспешно добавил он, – я не имею ничего против вас лично.

– Это хорошо, – отметила она, безмятежно глядя на него. – Потому что деревенские жители очень даже имеют. Похоже, они решительно настроены против меня.

Он взял свою линейку и принялся теребить в руках.

– Не совсем. Я думаю…

– Плевать, – перебила она с неожиданным пылом. – Я способна о себе позаботиться. Мне известно, что они сплетничают. И мне не хуже вас известно, почему они сплетничают. Я не знаю своего отца, и знать не хочу. Совет решил, что окажет мне большую любезность, отправив в родную деревню.

Казалось, она от души веселится.

– Они понятия не имели, какое тут змеиное гнездо! Пастор еле сдержался, когда мы встретились на станции. А его экономка, эта Скулар, так и сверкала на меня глазищами из окна!

– Все будет хорошо, – неловко пробормотал он.

– Все уже хорошо. Можете не сомневаться, я им всем покажу! Я не из того же теста, что моя бедная матушка. Через неделю-другую все они будут мне кланяться, а то и расшаркиваться. Мне выпал превосходный случай поправить репутацию моей семьи. Вот увидите. Да что там, они сделают меня директрисой, когда вы пойдете по духовной стезе.