Избранные сочинения в 9 томах. Том 6: Мерседес из Кастилии; Красный корсар

– За ним немало путешествий, да и он уже уплатил вашему величеству обычную дань.

– Не знаю, не знаю. Однако, если он и давно на флоте, я знал таких, что за короткий срок успевали научиться большему. Ну, хорошо, хорошо. А кто эти дамы?

– Они обе уже бывали на море и, следовательно, могут избежать экзамена, – с некоторой поспешностью сказал Уайлдер.

– Младшая достаточно прекрасна, чтобы родиться в моих владениях, – любезно ответил владыка морей, – но никто не смеет отказываться отвечать на вопрос, заданный самим Нептуном. Итак, если ваша честь не против, я бы попросил эту молодую леди лично ответить мне. И, не обращая ни малейшего внимания на гневный взгляд Уайлдера, исполнитель роли божества морских пучин обратился непосредственно к Гертруде:

– Если, как говорят, прекрасная дама, вы уже видели море, то не назовете ли тот корабль и подробности первого путешествия?

Наша героиня изменилась в лице, но сейчас же овладела собой и ответила вполне спокойно:

– Может быть, это докажет вам, что я не новичок на море. Боюсь, мои подробности отвлекут вас.

И белая ручка опустила гинею в широкую ладонь Нептуна.

– Извините, не могу понять, как я мог не узнать вас. Это из-за многочисленности и важности моих занятий! – ответил дерзкий флибустьер, кланяясь с грубой деликатностью и опуская в карман подачку. – Я вспомнил, что велел моему живописцу запечатлеть ваше чудное личико, чтобы показать дома своей супруге. Вышел неплохой портрет на раковине индийской устрицы. Я велю прислать копию вашему будущему супругу.

С этими словами он повернулся к гувернантке, чтобы продолжить допрос:

– А вы, сударыня, в первый раз в моих владениях?

– Не в первый, даже не в двадцатый, я очень часто видела ваше величество.

– Старое знакомство! А под какой широтой мы в первый раз встретились?

– Кажется, под экватором, лет тридцать тому назад. Я была тогда на борту королевского корабля замечательной величины, это был трехпалубный фрегат.

– Правильно! Я часто бываю там, смотрю на индийских и бразильских купцов, плывущих домой. Не могу похвастать, что я запомнил ваше лицо, – слишком много в том году там было судов.

– Боюсь, что за тридцать лет оно несколько изменилось, – его собеседница грустно улыбнулась, но с таким достоинством, что никак нельзя было подумать о ее тщеславии, будто она горюет о минувшей красоте.

И бог получил еще одну тайком протянутую ему гинею. Но, казалось, удача удвоила его жадность, и он решил вместо благодарности попытаться увеличить сумму взятки.

– У меня большая семья, серьезные государственные заботы – все это вынуждает помнить о своих интересах. А был ли флаг на этом судне?

– Да. Он был на носу, как на судне вице-адмирала.

– Неплохо, неплохо. Но я подзабыл этот фрегат. Не можете ли вы указать мне какую-нибудь особенность, одну из тех, которые запоминаются?

Гувернантка утратила свою напускную веселость, на лице ее отразилось тяжелое раздумье, взор устремился в пространство, когда она заговорила, как будто силилась собрать воедино свои смутные воспоминания.

– Мне кажется, я еще вижу перед собой хитрое и лукавое лицо маленького шалуна, которому было всего восемь лет, сумевшего разрушить все хитрости мнимого Нептуна и сделать его посмешищем всего экипажа.

– Ему было всего восемь лет? – раздался рядом с ней сильный голос.

– Да, он был юный по годам, но намного более развит для своего возраста, – ответила миссис Уиллис, вздрогнув, как бы внезапно пробудившись, обернулась, чтобы взглянуть на Корсара.

– Хорошо, хорошо, – прервал Нептун, который больше не желал продолжать разговор, в котором счел нужным принять участие старший командир. – Довольно, я посмотрю свой журнал: если вы говорите правду, счастливого плавания; если нет, пошлю вам противный ветер.

С этими словами бог быстро отошел от офицеров и направился к солдатам, которые столпились в кучку, чувствуя необходимость во взаимной поддержке. Генерал, побоявшись потерять ненадежную власть, приказал своим солдатам вытолкнуть вперед двух новичков, чтобы устроить над ними жестокую потеху. Но солдаты, уставшие от насмешек, решили сопротивляться и защитить своих товарищей. Начался долгий и шумный спор, и каждая сторона доказывала свою правоту. От слов решили перейти к драке. И в этот миг, когда мир на корабле висел на волоске, генерал дал выход своему возмущению, вспыхнувшему в нем при виде такого грубого нарушения дисциплины. Он счел нужным выступить на защиту дисциплины.

– Я протестую против этих позорных, недостойных солдата действий, – обратился он к командиру судна, который так задумался, что не замечал ничего вокруг. – Я считаю, что своим людям я внушил понятие о воинском долге. Для солдата нет большего позора, чем подвергнуться такому насилию. И если кто-нибудь тронет хоть пальцем одного из моих людей, он тотчас получит хорошую трепку, которая научит его уважать мой отряд.

Слова генерала услышали все его подчиненные и тут же приняли к сведению. Сильный удар, нанесенный сержантом богу, разбил его лицо, сразу обнаружив его земное происхождение.

Считая себя обязанным защищать свою честь, сильный моряк ответил с удвоенной силой. Такой обмен любезностями стал сигналом к открытию общих военный действий. Шум схватки привлек внимание Фида, который мгновенно спустился вниз, оставив своего собеседника. Его примеру последовали все мачтовые матросы, и через минуту не осталось сомнения, что солдаты будут уничтожены подавляющим большинством. Матросы схватились за пики.

– Назад, все назад! – крикнул Уайлдер, бросаясь в толпу с силой, удвоившейся от мысли, какой опасности подвергаются женщины в случае, если выйдет из повиновения обезумевшая толпа. – Назад, кому жизнь дорога! А вы, сэр, который называет себя честным солдатом, прикажите вашим людям вернуться к своим обязанностям!

Генерал был слишком взбешен и одновременно заинтересован в сохранении порядка, чтобы не откликнуться на призыв. Ему стали помогать младшие офицеры, которые понимали, что сама их жизнь зависит от того, удастся ли остановить разгоревшийся скандал. Они убедились в том, что слишком сложно остановить поток, так неожиданно вылившийся из берегов. Нептун переоделся и стал готовиться при поддержке своих товарищей к схватке, желая прославиться в бою. Ссора каждую минуту могла обратиться в страшную резню.

Угрозами и уговорами офицеры пока сдерживали страсти и занимались подготовкой к бою. Но лишь солдаты схватились за оружие, моряки, вооружившись ломами, топорами и пиками, разделились на два отряда, став по обе стороны грот-мачты. Кто-то умудрился добраться до пушки и повернуть ее дулом внутрь судна – один выстрел мог снести половину палубы. Малейшего повода хватило бы, чтобы на корабле началась кровавая бойня.

В продолжение пяти минут, когда нарастали эти угрожающие и роковые признаки неповиновения, человек, обязанный в первую очередь заботиться о поддержании дисциплины, оставался на удивление равнодушным и чуждым ко всему, что происходило вокруг него. Скрестив на груди руки, устремив взор на спокойное море, Корсар стоял столь же неподвижно, как и мачта, о которую он опирался. С давних пор привыкнув к шуму подобных сцен, он не придавал им большего значения, чем обычным грубым забавам.