Избранные стихотворения Н. Йонатана в переводах

Перевод И. Ермакова

В КОНЦЕ ДОРОГИ

В каждом месте Пропасть есть для отважных Для усталых есть тень Есть источник с прохладою влажной. В каждом утре Есть роса для охваченных дрожью Есть для любящих свет Есть холодные камни, глухая трава бездорожья. Каждый вечер Мятежных кончаются сроки Есть и дерево для одиноких Есть скала для лежащих в конце дороги.

Перевод Л. Владимировой

И ГЛУБОКО МОРЕ

Бесконечен взгляд у горя Время коротко Велика печаль, как море В скрипке маленькой печаль День и ночь его ждала Сердцем сжалилась она Темень винная сладка А рыдания горьки На чужбину мальчик шел Облако прозрачно Сердцем что хотел постичь он Там, в дали бескрайней? Ночи ясны, серебристы Кровь темна, темна Высока трава, росиста Глубока волна.

Перевод Л. Владимировой

ЛЕТНЯЯ ПТИЦА

Дитя света. Летняя птица Парит между ресницами Улыбка терновников на берегу смеркающейся реки Времена проходят Реки и берега, прилив, отлив, Дитя И свет… Летняя птица парит.

Перевод Л. Владимировой

ЭТО БОЛЬШОЕ МИРОЗДАНИЕ

Крестовник предназначен вернуть весну, Бугенвилия — лето, Ракитник — зиму. Также и морской лук помнит в конце осени свой срок И только его цветок — кто возвратит ему благоухание? Как пустынно и как причиняет боль мироздание Это большое Без него…

Перевод Л. Владимировой

РАКИТНИК БЫЛ БЕЛЫМ

И ракитник белел и белел медленно вдоль пути Тель-Авив был покрыт туманом, Иерусалим далек Кто-нибудь может быть не дойдет к концу этой зимы, никуда. Кровь идет и приходит, а земля пребывает всегда. Вчера была прострелена в сердце фотограф-красавица Которая возлюбила золото дюн и благородный полет Пеликанов из заповедника Мааган-Михаэль, Как он разгоняет в полете своем облака и рассеивает Стаю электрических столбов в своем путешествии к священной трапезе Зимней, в спящем рыбном пруду. Не так я задумал сперва. Этот черновик написал В начале зимы. Первые почки мороза раскрылись в воздухе. Морская зелень ракитника волнами веела В береговом ветре. Я оставить хотел после себя в тяжелые времена Короткую исповедь о любви ракитника и о надобности Писанья стихов. Я думал, что красота может защитить нас И детей от огня и льда, Что это нежная серебристость цветка вдоль дороги И та единственная земля, которая осталась, И пустынный ракитник песков, и его страшная красота, я думал.

Перевод Л. Владимировой

КУСТЫ РАКИТНИКА

Кусты ракитника белеют вдоль дороги. В тумане Тель-Авив, Иерусалим плывет… Быть может, кто живой оттянет сроки, Но кто-то до весны не доживет… В сердцах людских играет кровь веками — Земля вовеки пребывает в ней. Красавицу фотографа, как камень От пули рухнувшую, видел я во сне. Она любила дюны золотые И пеликанов белых с тех земель, Что шествуют, изящно выгнув выи По заповеднику Мааган-Михаэль. Теперь она мне тучи разгоняет И сыплет телеграфные столбы — На пир небесный тропка в дымке тает И веет холодом от заводи на лбы… Увы — на лоб! Нет, я не так писал когда-то, Забросив черновик свой до зимы: Приморье волнами ракитника богато — Здесь ветер и прохлада, волны, мы… До первых холодов! Какую пору выбрал! Хотел растрогать сказкой о любви К ракитнику… Очнулся, вызов принял — Дышать и жить, слагать стихи свои. Надеялся, что красота укроет Детей и нас от снега и огня. На жар цветов, рассыпанных по кромке Тропы, рассчитывал: пусть выведет меня К единственному краю в поднебесной С ракитником, вцепившимся в песок… А красота подкралась к горлу, песней Нахлынула… И — выстрелом в висок!

Перевод И. Ермакова

КАК БАЛЛАДА

И, если любишь ты Венец, но лишь терновый — В пустыню я уйду, Там научусь страдать. И если любишь ты Стих, выбитый на камне, В ущельях буду жить И на камнях писать. Когда ж покроемся Песками с темнотою, И Книгу Бытия Покроет мгла навек, Ты скажешь мне слова Прекрасней слез и счастья: Как видно, он любил Меня — тот человек.

Перевод Л. Владимировой

НА ТОЙ ЖЕ ВОЛНЕ

Из цикла «Маска моря».

Моря и страны пересекать В сердцах людей На последней жизненной вахте Перед отходом ко сну В тайну людей и ночи проникнуть Транслировать еще одно слово Миру На той же волне С того же моря

Перевод Л. Владимировой

СОЛЬ И СВЕТ

Маска моря очень стара Глаза ее перлы, зубы ракушки Солью разъедена красота лица Ангел морей зимою плачет над ней Его затерявшиеся суда И его моряки Воскресают весной Ее короли Красят бока ее золотом К лету окончена маска моря Запечатана солью и светом И вот наконец Осень придет Спокойную печаль сеять на берегу И в какой-нибудь час Когда все окончится У вас останется, смотрит открытыми глазами на вас Маска моря.

Перевод Л. Владимировой

ВОДА СТРУИТСЯ НОЧЬЮ

Вода струится ночью Каналы полны темнотою Подымается теплый воздух Холодною водою Наполняются темные пустоты Вода струится вглубь пардесса Один человек орошает Стучит колодезь Один в тишине деревьев многих Ночь деревьев пьющих ночь Воды журчащей.

Перевод Л. Владимировой

ОТШЕЛЬНИКИ МОРЯ

Как воинственны отшельники морские Когда проходят чередой стада ночные китов В их океане снов И буря тьмою тащит тучи грозовые И копят громы в венах их тела живые Но истинная их краса хранима мятежной немотой неутолимой Безмолвным «нет» крушенью В помраченье — Как потерявшие детенышей медведи Все слизывают соль своих мучений И зажигают на море пожар Идут, идут… А море там и тут мрачнеет — позади Но впереди Все нет конца, все нет — Все прибывает свет.

Перевод Л. Владимировой

ИНОГДА БЕРЕГА

Иногда берега — тоска по ручью, который любил. Есть в наших краях обманчивые ручьи; Однажды я видел берег Который ручей позабыл и оставил, И он остался с разбитым сердцем камней и песка. Так и человек может Остаться брошенным и без сил, Как берег. И так же ракушки Как чайки или как берега, И так же ракушки — иногда тоска По дому, который был, И только море Там поет свои песни. Так между ракушками человеческого сердца молодость поет ему.