Избранные творения в двух томах. Том 1

Ум, победив и разогнав врагов именем Иисуса, сопричисляется блаженным духам, входит для истинного богослужения в сердечный храм, который доселе был затворен для него, воспевая новую, духовную песнь, воспевая таинственно: Исповемся Тебе, Господи, всем сердцем моим и пред Ангелы воспою Тебе, яко услышал еси вся глаголы уст моих: поклонюся ко храму святому Твоему, и исповемся имени Твоему о милости Твоей и истине Твоей: яко возвеличил еси над всеми имя Твое святое. В он же аще день призову Тя, скоро услыши мя: умножиши мя в души моей силою Твоею ¹⁰⁷. Святой Давид исчисляет чудные действия страшнаго и святаго имени ¹⁰⁸ Иисусова. Оно действует подобно принятому врачевству, которого образ действия неизвестен больному и непостижим для него, а самое действие очевидно по производимому исцелению. Ради имени Иисусова, употребляемого молящимся, нисходит к нему помощь от Бога и даруется ему отпущение грехов; по этой причине святой Давид, представляя воззрению Бога опустошение и бедственное состояние души всякого человека, произведенное греховною жизнию, умоляет от лица всех человеков о помиловании, говорит: помози нам, Боже, Спасителю наш, славы ради имени Твоего, Господи, избави ны, и очисти грехи наша имене ради Твоего ¹⁰⁹. Ради имени Господня бывает услышана молитва наша, даруется нам спасение; на основании убеждения в этом опять молится Давид: Боже, во имя Твое спаси мя, и в силе Твоей суди ми: Боже, услыши молитву мою, внуши глаголы уст моих ¹¹⁰. Силою имени Иисусова освобождается ум от колебания, укрепляется воля, доставляется правильность ревности и прочим свойствам душевным; мыслям и чувствованиям богоугодным, мыслям и чувствованиям, принадлежащим непорочному естеству человеческому, только таким мыслям и чувствованиям дозволяется пребывать в душе; нет в ней места для мыслей и чувствований чуждых, яко Бог спасет Сиона, и созиждутся гради Иудейстии, и вселятся тамо, и наследят и; и семя рабов твоих удержит и, и любящии имя Твое вселятся в нем ¹¹¹. Во имя Господа Иисуса даруется оживление душе, умерщвленной грехом. Господь Иисус Христос – жизнь ¹¹², и имя Его – живое: оно оживотворяет вопиющих им к источнику жизни, Господу Иисусу Христу. Имене ради Твоего, Господи, живиши мя правдою Твоею ¹¹³; не отступим от Тебе: оживиши ны, и имя Твое призовем ¹¹⁴. Когда силою и действием имени Иисуса услышана будет молитва, когда низойдет Божественная помощь к человеку, когда отражены будут и отступят от него враги, когда сподобится он отпущения грехов, когда он будет ис целен и возвращен к непорочному естественному состоянию, когда дух его будет восстановлен во власти своей, – тогда последует покаяние, во имя Господа, благодатных даров, духовного имущества и сокровища, залога блаженной вечности, яко Ты, Боже, услышал еси молитвы моя: дал еси достояние боящимся имене Твоего. Дни на дни царевы приложиши: лета его до дне рода и рода. Пребудет в век пред Богом ¹¹⁵. Тогда человек делается способным воспеть Господеви песнь нову: он исключается из числа плотских и душевных, сопричисляется к духовным и восхваляет Господа в церкви преподобных. Дух Святый, доселе приглашавший и возбуждавший его единственно к плачу и покаянию, приглашает его, да возвеселится Израиль о Сотворшем его, и сынове Сиони возрадуются о Царе своем: да восхвалят имя Его в лице, в тимпане и псалтири да поют Ему ¹¹⁶, потому что, по обновлении души, силы ее, приведенные в чудное согласие и стройность, делаются способными, при прикосновении к ним Божественной благодати, издавать звуки и гласы духовные, восходящие на небо, пред Престол Божий, благоприятные Богу. Да возвеселится сердце мое боятися имене Твоего! Исповемся Тебе, Господи Боже мой, всем сердцем моим, и прославлю имя Твое в век, яко милость Твоя велия на мне, и избавил еси душу мою от ада преисподнейшаго ¹¹⁷. Праведнии исповедятся имени Твоему, и вселятся правии с лицем Твоим ¹¹⁸, потому что, по отгнании врагов, причиняющих рассеянность, ослабляющих и оскверняющих молитву, ум входит в мрак невидения ничего и предстоит лицу Божию без всякого посредства. Мысленный мрак есть тот покров, тот занавес, которым покрыто лице Божие. Покров этот – непостижимость Бога для всех сотворенных умов. Умиление сердца соделывается тогда столько сильным, что оно названо исповеданием. Благодатное действие молитвы Иисусовой в преуспевшем христианине Давид изображает так: Благослови душа моя Господа, и вся внутренняя моя имя святое Его ¹¹⁹. Точно! При обильном действии молитвы Иисусовой все силы души, самое тело, принимают участие в ней. Упражнение молитвою Иисусовою святой Давид, точнее же Дух Святый устами Давида, предлагает всем христианам, без исключения: царие земстии и вси людие, князи и вси судии земстии, юноши и девы, старцы с юношами, да восхвалят имя Господне, яко вознесеся имя Того единаго ¹²⁰. Буквальное понимание исчисленных здесь состояний будет вполне непогрешительным; но существенное значение их – духовное. Под именем людей разумеются все христиане; под именем царей – христиане, сподобившиеся получить совершенство; под именем князей – достигшие весьма значительного преуспеяния, судьями названы те, которые еще не стяжали власти над собою, но ознакомлены с Законом Божиим, могут различать добро от зла и, по указанию и требованию Закона Божия, пребывать в добре, отвергая зло. Девою обозначается беспристрастное сердце, столько способное к молитве. Старцами и юношами изображены степени деятельного преуспеяния, которое очень отличается от преуспеяния благодатного, хотя и первое имеет свою весьма знаменательную цену; достигший совершенства в благочестивой деятельности назван старцем, возведенный в благодатное совершенство – царем.

Между непостижимыми, чудными свойствами имени Иисуса находится свойство и сила изгонять бесов. Это свойство объявлено Самим Господом. Он сказал, что верующие в Него именем Его бесы ижденут ¹²¹. На это свойство имени Иисуса необходимо обратить особенное внимание, потому что оно имеет важнейшее значение для упражняющихся молитвою Иисусовою. Во-первых, нужно сказать несколько слов о пребывании бесов в человеках. Это пребывание бывает двоякое: одно может быть названо чувственным, другое нравственным. Чувственно пребывает сатана в человеке, когда существом своим вселится в тело его и мучит душу и тело. Таким образом в человеке может жить и один бес, могут жить и многие бесы. Тогда человек называется беснующимся. Из Евангелия видим, что Господь исцелял беснующихся; равным образом исцеляли их и ученики Господа, изгоняя бесов из человеков именем Господа. Нравственно пребывает сатана в человеке, когда человек сделается исполнителем воли диавола. Таким образом в Иуду Искариотского вниде сатана ¹²², т. е. овладел его разумом и волею, соединился с ним в духе. В этом положении были и находятся все неверующие во Христа, как и святой апостол Павел говорит христианам, перешедшим к христианству из язычества: и вас, сущих прегрешенми мертвых и грехи вашими: в них же иногда ходисте, по веку мира сего, по князю власти воздушныя, духа, иже ныне действует в сынех противления: в них же и мы вси жихом иногда в похотех плоти нашея, творяще волю плоти и помышлений, и бехом естеством чада гнева, якоже и прочии ¹²³. В этом положении находятся более или менее, смотря по степени греховности, крестившиеся во Христа, но отчуждившиеся от Него согрешениями. Так понимаются святыми Отцами слова Христовы о возвращении диавола с другими семью лютейшими духами в душевный храм, из которого удалился Святый Дух ¹²⁴. Вшедшие таким образом духи снова изгоняются молитвою Иисусовою, при жительстве в постоянном и тщательном покаянии. Предпримем спасительный для нас подвиг! Позаботимся изгнать духов, вошедших в нас по причине небрежения нашего, молитвою Иисусовою. Она имеет свойство оживлять умерщвленных грехом, она имеет свойство изгонять бесов. Аз есмь, сказал Спаситель, воскрешение и живот: веруяй в Мя, аще и умрет, оживет ¹²⁵. Знамение веровавшим сия последуют: именем Моим бесы ижденут ¹²⁶. Молитва Иисусова и открывает присутствие бесов в человеке, и изгоняет их из человека. При этом совершается нечто подобное тому, что совершилось при изгнании беса из беснующегося отрока после преображения Господня. Когда отрок увидел пришедшего Господа, дух стрясе отрока и пад на земли, валяшеся пены теща. Когда Господь повелел духу выйти из отрока, дух, от злобы и лютости движения, при которых он вышел, возопил, сильно и продолжительно потрясал отрока, отчего отрок сделался как бы мертвым ¹²⁷. Сила сатаны, пребывающая в человеке при его рассеянной жизни непримечаемою и непонимаемою, когда услышит имя Господа Иисуса, призываемое молящимся, приходит в смятение. Она воздвизает все страсти в человеке, посредством их приводит всего человека в страшное колебание, производит в теле различные странные болезни. В этом смысле сказал преподобный Иоанн Пророк: «Нам, немощным, остается только прибегать к имени Иисуса, ибо страсти, как сказано, суть демоны – и исходят от призывания сего имени». Это значит: действие страстей и демонов – совокупное: демоны действуют посредством страстей. Когда увидим при упражнении Иисусовою молитвою особенное волнение и воскипение страстей, – не придем от этого в уныние и недоумение. Напротив того, ободримся, и уготовимся к подвигу, к тщательнейшему молению именем Господа Иисуса, как получившие явственное знамение, что молитва Иисусова начала производить в нас свойственное ей действие. Говорит святой Иоанн Златоустый: «Памятование имени Господа нашего Иисуса Христа раздражает на брань врага. Ибо нудящаяся к молитве Иисусовой душа все может обрести этою молитвою, и злое и благое. Во-первых, она может усмотреть зло во внутренности сердца своего, а потом добро. Молитва эта может привести в движение змея и молитва эта может смирить его. Молитва эта может обличить живущий в нас грех и молитва эта может истребить его. Молитва эта может привести в движение всю силу врага в сердце, и молитва эта может победить и искоренить ее мало-помалу. Имя Господа Иисуса Христа, сходя в глубину сердца, смирит владеющего пажитями его змея, а душу спасет и оживотворит. Непрестанно пребывай в имени Господа Иисуса, да поглотят сердце Господа и Господь сердце и да будут сии два во едино. Впрочем, это дело совершается не в один день и не в два дня, но требует много годов и времени: много нужно времени и подвига, чтоб был изгнан враг и вселился Христос». Очевидно, что здесь описано то делание, с ясным указанием на орудие делания, о котором говорит и к которому приглашает преподобный Макарий Великий в первом слове своем: «Вниди ты, кто бы ни был, сквозь непрестанно возрастающие в тебе помышления к военнопленной и рабе греха душе твоей и рассмотри до дна мысли твои и глубину помышлений твоих исследуй, и узришь в недрах души твоей ползающего и гнездящегося змея, убившего тебя отравою частей души твоей. Неизмеримая бездна – сердце. Если убьешь змея, то похвались пред Богом чистотою твоею; если же нет, то смири себя, молясь, как немощный и грешный о тайных твоих Богу». Тот же великий угодник Божий говорит: «Царство тьмы, т. е. злой князь духов, пленивши изначала человека, обложил и облек душу его властию тьмы. Этот злой властелин облек грехом душу и все ее существо, всю ее осквернил, всю пленил в свое царство; он не оставил сво бодным от порабощения себе ни помышлений, ни разума, ни плоти, наконец ни одного состава ее; всю ее одел хламидою тьмы. Этот злой враг всего человека душу и тело осквернил и обезобразил; он облек человека в ветхого человека, оскверненного, нечистого, богопротивного, неповинующегося Закону Божию, т. е. облек его в самый грех, чтоб человек уже не видел, как хочет, но видел страстно, чтоб слышал страстно, чтоб ноги имел устремленными к злым делам, руки к творению беззакония, сердце к помышлениям злым. Но мы помолимся Богу, чтоб Он совлек с нас ветхого человека, т. к. Он один может отъять от нас грех, потому что пленившие нас и держащие в своей власти крепче нас, а Он обетовал освободить нас от этого рабства». На основании этих понятий святые Отцы дают молящемуся молитвою Иисусовою следующее душеспасительнейшее наставление: «Душа, если не поболезнует весьма значительно о неотвязчиво сти греха, то не возможет обильно возрадоваться о благости правосудия. Желающий очистить сердце свое да разжигает его непрестанно памятию Господа Иисуса, имея единственно это непрерывающимся поучением и делом. Те, которые хотят отвергнуть свою ветхость, не должны иногда молиться, а иногда нет, но непрестанно пребывать в молитве блюдением ума, хотя бы они и находились вне молитвенных храмов. Намеревающиеся очистить золото если и на короткое время попустят угаснуть огню в горниле, то производят вновь отвердение в чистящемся веществе: подобно этому памятствующий иногда Бога, а иногда не памятствующий погубляет праздностию то, что мнит стяжать молитвою. Любодобродетельному мужу свойственно постоянно истреблять памятию Божиею земляность сердца, чтоб таким образом зло мало-помалу потреблялось огнем памяти о благе и душа совершенно возвратилась в естественную свою светлость с великою славою. Таким образом, ум, пребывая в сердце, чисто и непрелестно молится, как тот же святой (Диадох) сказал: тогда молитва бывает истинною и непрелестною, когда ум, в то время как молится, соединен с сердцем». Не устрашимся, делатели молитвы Иисусовой, ни ветров, ни волнения! Ветрами называю бесовские помыслы и мечтания, а волнением – мятеж страстей, возбужденных помыслами и мечтами. Из среды свирепеющей бури, с постоянством, мужеством и плачем будем вопиять ко Господу Иисусу Христу: Он воспретит ветрам и волнам, а мы, опытно узнав всемогущество Иисуса, воздадим Ему должное поклонение, глаголюще: воистину Божий Сын еси ¹²⁸. Мы сражаемся за спасение наше. От победы или побеждения наших зависит наша вечная участь. «Тогда, – говорит преподобный Симеон, Новый Богослов, – т. е. при упражнении Иисусовою молитвою, бывает брань: лукавые бесы ратуют с великим возмущением, производят действием страстей мя теж и бурю в сердце, но именем Господа Иису са Христа потребляются и разрушаются, как воск от огня. Опять: когда они будут прогнаны и отступят от сердца, то не престают от брани, но возмущают ум внешними чувствами отвне. По этой причине ум не очень скоро начинает ощущать тишину и безмолвие в себе, потому что бесы, когда не имеют силы возмутить в глубине, то возмущают его отвне мечтаниями. И потому невозможно освободиться вполне от брани и не быть ратуему лукавыми духами. Это свойственно совершенным и тем, которые удалились вполне от всего и постоянно пребывают во внимании сердца». Первоначально и самое делание представляется необыкновенно сухим, не обещающим никакого плода. Ум, усиливаясь соединиться с сердцем, сперва встречает непроницаемый мрак, жесткость и мертвость сердца, которое не вдруг возбуждается к сочувствию уму. Это не должно приводить делателя к унынию и ма лодушию, и упоминается здесь с тою целию, чтоб делатель был предуведомлен и предостережен. Терпеливый и тщательный делатель непременно будет удов летворен и утешен: он возрадуется о безмерном обилии таких духовных плодов, о которых и понятия себе составить не может в плотском и душевном состоянии своем. В действии молитвы Иисусовой имеется своя постепенность: сперва она действует на один ум, приводя его в состояние тишины и внимания, потом начнет проникать к сердцу, возбуждая его от сна смертного и знаменуя оживление его явлением в нем чувств умиления и плача. Углубляясь еще далее, она мало-помалу начинает действовать во всех членах души и тела, отвсюду изгонять грех, повсюду уничтожать владычество, влияние и яд демонов. По этой причине при начальных действиях молитвы Иисусовой «бывает сокрушение неизреченное и болезнь души неизглаголанная», говорит преподобный Григорий Синаит. Душа болезнует как болящая и рождающая, по Писанию ¹²⁹: живо бо Слово Божие, и действенно, и острейше паче всякаго меча обоюду остра, т. е. Иисус проходит, как свидетельствует апостол, даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным ¹³⁰, проходит, истребляя греховность из всех частей души и тела.

Когда семьдесят меньших апостолов, посланные Господом на проповедь, возвратились к Нему по совершении возложенного на них служения, то с радостию возвестили Господу: Господи, и беси повинуются нам о имени Твоем ¹³¹. О, как эта радость была справедлива! Как она была основательна! Более пяти тысяч лет господствовал диавол над человеками, уловив их в рабство себе и в родство с собою при посредстве греха, а ныне слышит имя Иисуса – и повинуется человекам, доселе повиновавшимся ему, связывается связанными им, попирается попранными. В ответ ученикам, радующимся о низложении власти бесов над человеками и о приобретении власти человеками над бесами, Господь сказал: Се даю вам власть наступати на змию и на скорпию, и на всю силу вражию: и ничесоже вас вредит ¹³². Дана власть, но предоставлена свобода пользоваться властию и попрать змей и скорпионов или пренебречь даром, и произвольно подчиниться им. Под именем змей святые Отцы разумеют начинания явно греховные, а под именем скорпий – прикрытые наружностию непорочности и даже добра. Власть, данная Господом семидесяти ученикам его, дана всем христианам ¹³³. Пользуйся ею, христианин! Посекай именем Иисусовым главы, т. е. начальные проявления греха в помыслах, мечтаниях и ощущениях; уничтожь в себе владычество над тобою диавола; уничтожь все влияние его на тебя, стяжи духовную свободу. Основание для подвига твоего – благодать Святого Крещения, оружие – моление именем Иисуса. Господь, даровав ученикам Своим власть попирать змей и скорпионов, присовокупил: Обаче о сем не радуйтеся, яко дуси повинуются вам: радуйтеся же, яко имена ваша написана суть на небесех ¹³⁴. «Радуйтесь не столько о том, – говорит блаженный Феофилакт, – что бесы вам повинуются, сколько о том, что имена ваши написаны на небе, не чернилами – Божественною благодатию и Божиею памятию», молитвою Иисусовою. Таково свойство молитвы Иисусовой: она возводит с земли на небо делателя своего и включает его в число небожителей. Пребывание умом и сердцем на небе и в Боге – вот главный плод, вот цель молитвы; отражение и попрание врагов, противодействующих достижению цели, – дело второстепенное: не должно оно привлекать к себе всего внимания, чтоб сознанием и созерцанием победы не дать входа в себя высокоумию и самомнению, не претерпеть страшного побеждения по поводу самой победы. Далее повествует Евангелие: В той час возрадовася духом Иисус, и рече: исповедаютися Отче Господи небесе и земли, яко утаил еси сия от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцем: ей Отче яко тако бысть благоволение пред Тобою. И обращся ко учеником рече: вся Мне предана быша от Отца Моего: и никтоже весть, кто есть Сын, токмо Отец ¹³⁵. Радуется Господь непостижимою радостию Бога о преуспеянии человеков; возвещает, что таинства веры христианской открываются не мудрым и превознесенным мира, но младенцам в гражданском отношении, каковы были ученики Господа, взятые из среды простого народа, неученые, неграмотные. Чтоб быть учеником Господа, должно соделаться младенцем и с младенческою простотою и любовию приять Его учение. К соделавшимся уже учениками обращается Господь с изложением таинственнейшего учения, открывает, что Сын, несмотря на принятие Им человечества, пребывает превысшим постижения всех разумных тварей. Превыше постижения их – и Его всесвятое имя. С простотою и доверчивостию младенцев примем учение о молитве именем Иисуса; с простотою и доверчивостию младенцев приступим к упражнению этою молитвою: един Бог, ведающий вполне таинство ея, преподаст нам его в доступной для нас степени. Возрадуем Бога трудом и преуспеянием в служении, которое Им же преподано и заповедано нам.

Молитва Иисусова была во всеобщем употреблении у христиан первых веков. Иначе и не могло быть. Именем Господа Иисуса Христа совершались поразительнейшие знамения пред лицом всего христианского общества, что возбуждало питать во всем обществе христианскую веру в неограниченную силу имени Иисуса. Преуспевшие понимали эту силу из преуспеяния своего. Об этой силе, обильно развивающейся в святых Божиих, преподобный Варсонофий Великий выражается так: «Знаю одного раба Божия в нашем роде, в настоящее время и в сем благословенном месте, который и мертвых может воскрешать во имя Владыки нашего Иисуса Христа, и демонов изгонять, и неизлечимые болезни исцелять, и делать другие чудеса не менее апостольских, как свидетельствует Давший ему дарование или, точнее сказать, дарования. Да и что это значит в сравнении с тем, что можно сделать о имени Иисуса!» Имея пред глазами чудеса, в памяти завещание Господа, в сердце пламенную любовь ко Господу, верные первенствующей Церкви постоянно, тщательно, с огненною ревностию Херувимов и Серафимов упражнялись в молении именем Иисуса. Таково свойство любви! Она непрестанно памятует о любимом: она непрестанно услаждается именем любимого, она хранит его в сердце, имеет в уме и на устах. Имя Господа – паче всякого имени: оно источник услаждения, источник радости, источник жизни; оно – Дух; оно – животворит, изменяет, переплавляет, боготворит. Для неграмотных оно со всею удовлет ворительностию заменяет молитвословие и псалмопение; грамотные, преуспев в молитве Иисусовой, оставляют разнообразие псалмопения, начинают преиму щественно упражняться в молитве Иисусовой, ради присущих в ней преизобильных силы и питания. Все это явствует из писаний и постановлений святых Отцов. Святая Восточная Православная Церковь предлагает всем неграмотным, вместо всех молитвословий, молитву Иисусову ¹³⁶, предлагает не как нововведение, но как упражнение общеизвестное. Это постановление, вместе с другими преданиями Восточной Церкви, перешло из Греции в Россию, и многие из простого народа, малограмотные и даже неграмотные, напитались силою молитвы Иисусовой во спасение и жизнь вечную, многие достигли великого преуспеяния духовного. Святой Иоанн Златоуст, советуя тщательное и постоянное упражнение молитвою Иисусовою, особенно монахам, говорит о ней как о предмете общеизвестном. «И у нас, и у нас, – го ворит он, – имеются духовные заклинания: имя Господа нашего Иисуса Христа и сила крестная. Заклинание это не только гонит дракона из норы его и ввергает в огнь, но даже исцеляет от нанесенных им ран. Если же многие произносили это заклинание и не исцелились, произошло это от маловерия их, а не от не действительности произнесенного. Многие, хотя неотступно ходили за Христом и теснили Его, но не получили пользы, а у кровоточивой жены, прикоснувшейся не к телу, но к краю одежды Его, остановились долговременные токи крови. Имя Иисуса Христа страшно для демонов, для душевных страстей и недугов. Им украсим, им оградим себя. Им и Павел (апостол) стал велик, хотя и был одного с нами естества». Преподобному Пахомию Великому, для подведомственного ему многочисленного общества монахов, Ангел Божий преподал молитвенное правило. Иноки, подчиненные духовному руководству преподобного Пахомия, должны были каждый час совершать правило; от исполнения правила освобождены были достигшие совершенства и соединенной с ним непрестанной молитвы. Правило, преподанное Ангелом, состояло из Трисвятого, молитвы Господней, 50 псалма, Символа веры и ста молитв Иису совых. В правиле говорится о молитве Иисусовой так же, как и о молитве Господней, т. е. как об общеизвестных и общеупотребитель ных. Преподобный Варсонофий Великий повествует, что монахи египетского скита преимущественно занимались молитвою, что видно и из жития преподобного Памвы, инока и аввы горы Нитрийской, недалекой от скита, в которой, подобно скиту, монахи проводили жизнь безмолвническую. Из упомянутых в этом слове угодников Божиих упражнявшихся или писавших о молитве Иисусовой, святой Игнатий Богоносец жил в Антиохии, скончался в Риме; святой мученик Каллистрат был уроженцем и жителем Карфагена; преподобный Пахомий Великий жил в Верхнем Египте; скитские и нитрийские монахи, равно как и преподобный Исаия, в нижнем; святой Иоанн Златоуст жил в Антиохии и в Константинополе; святой Василий Великий – в восточной половине Малой Азии, в Каппадокии; святой Варсонофий Великий – в окрестностях Иерусалима; святой Иоанн Лествичник на Синайской горе и некоторое время в Нижнем Египте, близ Александрии. Из этого видно, что моление именем Господа Иисуса было повсеместным, общеупотребительным во Вселенской Церкви. Кроме упомянутых Отцов писали о молитве Иисусовой нижеследующие: преподобный Исихий, Иерусалимский пресвитер, ученик святого Григория Богослова, писатель V века, уже жалующийся на оставление монахами упражнения Иисусовою молитвою и трезвения; преподобные Филофей Синаит, Симеон Новый Богослов, Григорий Синаит, Феолипт Филадельфийский, Григорий Палама, Каллист и Игнатий Ксанфопулы и многие другие. Сочинения их большею частию помещены в обширном сборнике аскетических писателей, в «Добротолюбии». Из российских Отцов имеются сочинения о ней преподобного Нила Сорского, священноинока Дорофея, архимандрита Паисия Величковского, схимонаха Василия Поляномерульского и иеромонаха Серафима Саровского. Все упомянутые писания Отцов достойны глубокого уважения по обилию живущих в них и дышащих из них благодати и духовного разума; но сочинения российских Отцов, по особенной ясности и простоте изложения, по большой близости к нам относительно времени, доступнее для нас, нежели писания греческих светильников. В особенности писания старца Василия можно и должно признать первою книгою, к которой в наше время желающему успешно заняться Иисусовою молитвою необходимо обратиться ¹³⁷. Таково и назначение ее. Старец назвал свои писания предпрутиями, предисловиями, или таким чтением, которое приготовляет к чтению греческих Отцов. Превосходна книга преподобного Нила Сорского. Чтением ее должно также предварять чтение греческих писателей; она, постоянно ссылаясь на них и объясняя их, приуготовляет к чтению и правильному пониманию этих глубокомысленных, святых учителей, нередко витий, философов, поэтов. Все вообще творения святых Отцов о монашеской жизни, и в особенности же о Иисусовой молитве, составляют для нас, монахов последнего времени, неоцененное сокровище. Во времена преподобного Нила Сорского, за три века до нас, живые сосуды Божественной благодати были крайне редки, до зела оскудели, по его выражению; ныне они так редки, что можно не останавливаясь и безошибочно сказать: их нет. За особеннейшую милость Божию признается, если кто, истомившись душою и телом в монашеском жительстве, к концу этого жительства неожиданно найдет, где-либо в глуши, сосуд, избранный нелицеприятным Богом, уничиженный пред очами человеков, возвеличенный и превознесенный Богом. Так Зосима нашел в заиорданской безлюдной пустыне, сверх всякого чаяния, великую Марию ¹³⁸. По такому конечному оскудению в духоносных наставниках Отеческие книги составляют единственный источник к которому может обратиться томимая гладом и жаждою душа для приобретения существенно нужных познаний в подвиге духовном. Книги эти – дражайшее наследие, оставленное святыми Отцами их иноческому потомству – нам, нищим. Книги эти – крохи, упавшие к нам и составляющие нашу долю, крохи с духовной трапезы Отцов, богатых духовными дарованиями. Заметно, что время написания большого числа книг об умном делании совпадает с временем особенного оскудения в монашестве умного делания. Преподобный Григорий Синаит, живший в XIV веке, когда прибыл в Афонскую гору, то нашел там, между тысячами монахов, только трех, которые имели некоторое понятие об умном делании. К XIV и XV векам относится большинство писаний об Иисусовой молитве. «Движимые тайным Божественным вдохновением, – говорит Паисий Величковский, – многие Отцы изложили в книгах святое учение, исполненное премудрости Святаго Духа, об этой Божественной умной молитве на основании Божественных Писаний Ветхого и Нового Заветов. Это устроилось по особенному Божию промыслу, чтоб Божественное делание не пришло во всеконечное забвение. Многие из этих книг, по попущению Божию, за грехи наши, истреблены магометанами, поработившими себе Греческое государство; некоторые же смотрением Божиим сохранены до нашего времени». Возвышеннейшее умное делание необыкновенно просто, нуждается для принятия в младенческой простоте и вере, но мы сделались так сложными, что эта-то простота и неприступна, непостижима для нас. Мы хотим быть умными, хотим оживлять свое я, не терпим самоотвержения, не хотим действовать верою. По этой причине нам нужен наставник, который бы вывел из нашей сложности, из нашего лукавства, из наших ухищрений, из нашего тщеславия и самомнения в широту и простоту веры. По этой причине случается, что на поприще умного делания младенец достигает необыкновенного преуспеяния, а мудрец сбивается с пути и низвергается в мрачную пропасть прелести. «В древние времена, – говорит Паисий Величковский, – всесвятое делание умной молитвы сияло во многих местах, где пребывали святые Отцы, и много тогда было наставников этому духовному подвигу: по этой причине и святые Отцы тех времен, пиша о нем, объясняли только неизреченную духовную пользу, происходящую из него, не имея, как я полагаю, нужды писать о той части делания, которая приличествует новоначальным. Писали они отчасти и об этом, что очень ясно для имеющих опытное знание подвига; но для не имеющих его оно остается прикрытым. Когда некоторые из Отцов увидели, что истинные и непрелестные наставники этого делания начали очень умаляться, то, будучи подвигнуты Божиим Духом, чтоб не оскудело истинное учение о начале этой мысленной молитвы, изложили письменно о самом начале и приемах, как должно обучаться новоначальным, входить умом в страну сердечную, там истинно и непрелестно совершать умом молитву».

Мы видели, что святой пророк Давид приглашает всех без исключения людей Божиих к молению именем Господа и что постановлением святой Церкви законополагается всем неграмотным и не знающим Священного Писания наизусть заменять молитвословия и псалмопения молитвою Иисусовою. Святой Симеон, архиепископ Солунский, заповедует и советует архиереям, священникам, всем монахам и мирским на всякое время и час произносить эту священную молитву, имея ее как бы дыхание жизни; при пострижении в монашество, когда новопостриженному даются четки, постригающий говорит: «Прими, брате, меч духовный, иже есть глагол Божий, его же и носяй во устех твоих, уме же и сердце, глаголи непрестанно: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Но преподобный Нил Сорский наставляет, что «память Божия, т. е. умная молитва, выше всех деланий, добродетелей глава, как любовь Божия. Кто бесстыдно и дерзко захочет войти к Богу и беседовать с Ним чисто, кто нудится стяжать Его в себе, тот удобно умерщвляется бесами, если будет попущено, как взыскавший достигнуть того дерзостно и гордостно, превыше своего достоинства и устроения». При поверхностном взгляде завещание преподобного Нила может представиться противоречащим законоположению Священного Писания, святых Отцов и преданию Церкви. Тут нет противоречия; тут говорится о молитве Иисусовой в ее высшей степени. Всем христианам можно и должно заниматься молитвою Иисусовою с целию покаяния и призывания Господа на помощь, заниматься со страхом Божиим и верою, с величайшим вниманием к мысли и словам молитвы, с сокрушением духа; но не всем дозволяется приступать к молитвенному священнодействию умом в сердечной клети. Первым образом могут и должны заниматься Иисусовою молитвою не только монахи, живущие в монастырях и занятые послушаниями, но и миряне. Такая внимательная молитва может назваться и умною, и сердечною, как совершаемая часто одним умом и в тщательных делателях всегда при участии сердца, выражающимся чувством плача и слезами по причине умиления. Молитвенное священнодействие ума в сердце требует предварительного упражнения в первом образе моления, удовлетворительного преуспеяния в этом молении. Благодать Божия сама собою, в известное ей время, по ее благоволению, переводит подвижника молитвы от первого образа ко второму. Если благоугодно Богу оставить подвижника при молитве покаяния, то да остается при ней, да не ищет высшего состояния, да не ищет его в твердом убеждении, что оно не приобретается человеческим усилием, – даруется Богом. Пребывание в покаянии есть залог спасения. Будем довольны этим состоянием; не будем искать состояния высшего. Такое искание есть верный признак гордости и самомнения; такое искание приводит не к преуспеянию, а к преткновениям и погибели. Святой Нил, основываясь на учении всех святых Отцов, воспрещает преждевременно стремиться к низведению ума в сердце, к наружному и внутреннему безмолвию, к ощущению сладости и прочих высоких молитвенных состояний, которые открываются тогда, когда будет принята Богом молитва покаяния и враги отступят от души. Сказал псалмопевец: отступите от Мене вси делающие беззаконие, яко услыша Господь глас плача моего. Услыша Господь моление мое, Господь молитву мою прият ¹³⁹. Утешение, радость, наслаждение, подаяние даров суть последствия примирения. Искание их прежде примирения есть начинание, исполненное безрассудства.

Для стяжания глубокой сердечной молитвы нужно значительное предуготовление: оно должно состоять в удовлетворительном изучении опытом монашеской жизни, в приобучении себя к деятельности по Евангельским заповедям: святая молитва основывается на устроении души, производимом деятельностию по заповедям, почивает в этом устроении, не может пребыть в душе, когда она не находится в таком устроении. Приготовление должно состоять в удовлетворительном изучении Нового Завета и Отеческих писаний о молитве. Тем необходимее последнее приуготовление, что за неимением духоносных руководителей единственным руководителем нашим должны быть Отеческие писания и молитвенный плач пред Богом. Вожделенна сердечная молитва; вожделенно сердечное безмолвие; вожделенно келейное неисходное безмолвие и жительство в уединеннейшей пустыне, как особенно способствующие к развитию сердечной молитвы и сердечного безмолвия. «Но и самые эти благие и благолепные делания, – говорит преподобный Нил Сорский, – должно проходить с рассуждением, в приличное время, по достижении надлежащей меры преуспеяния, как говорит Василий Великий: “Всякому деланию должно предшествовать рассуждение: без рассуждения и благое дело обращается в злое по безвременности и неумеренности. Когда же рассуждением определятся время и мера благому, тогда бывает чудный прибыток”. И Лествичник, заимствовав слова из Писания, говорит: “Время всякой вещи, яже под небесем ¹⁴⁰, между всеми же, – сказал он, – и в нашем святом жительстве есть время каждому занятию”. И, продолжая, говорит: “Есть время безмолвию и время немятежной молве; есть время непрестанной молитве и время нелицемерному служению”. Не будем прельщаться гордостным усердием и искать прежде времени того, что приходит в известное время. В противном случае не получим ничего и в должное время. Есть время сеять труды и время пожинать колосья неизреченной благодати». В особенности преподобный Нил воспрещает безрассудное стремление к отшельничеству, а такое стремление почти всегда появляется у личностей, не понимающих ни себя, ни монашества: потому-то преткновения и самообольщения при этом роде жизни случаются самые тяжкие. Если монахам воспрещается безвременное стремление к молитве, приносимой умом в сердечном храме, тем более воспрещается оно мирянам. Имели глубочайшую сердечную молитву святой Андрей юродивый и некоторые другие, весьма немногие миряне; это – исключение и величайшая редкость, которая никак не может служить правилом для всех. Причисление себя к этим исключительным личностям есть не что иное, как обольщение себя самомнением, скрытая прелесть прежде явной прелести. Паисий Величковский в письме к старцу Феодосию говорит: «Отеческие книги, в особенности те из них, которые научают истинному послушанию, трезвению ума и безмолвию, вниманию и умной молитве, т. е. той, которая совершается умом в сердце, исключительно приличествует только одному монашескому чину, а не всем вообще православным христианам. Богоносные Отцы, излагая учение об этой молитве, утверждают, что ее начало и непоколебимое основание есть истинное послушание, от которого рождается истинное смирение, а смирение хранит подвизающегося в молитве от всех прелестей, последующих самочинникам. Истинного монашеского послушания и совершенного во всем отсечения своих воли и разума отнюдь не возможно стяжать мирским людям. Как же возможно будет мирским людям без послушания, по самочинию, которому последует прелесть, понуждаться на столь страшное и ужасное дело, т. е. на таковую молитву, без всякого наставления? Как им избежать многоразличных и многообразных прелестей вражиих, наводимых на эту молитву и ее делателей коварно? Так страшна эта вещь, т. е. молитва, – молитва, не просто умная (умственная), т. е. совершаемая умом нехудожно, но действуемая художест венно умом в сердце, – что и истинные послушники, не только отсекшие, но и совершенно умертвившие волю свою и рассуждение пред отцами своими, истинными и преискусными наставниками деланию этой молитвы, всегда находятся в страхе и трепете, боясь и трепеща, чтоб не пострадать в этой молитве от какой-нибудь прелести, хотя и хранит их всегда от нее Бог за истинное смирение их, которое они стяжали благодатию Божию при посредстве истинного послушания своего. Тем более мирским людям, жительствующим без послушания, если они от одного чтения таких книг понудятся на молитву, предстоит опасность впадения в какую-либо прелесть, при ключающуюся начинающим самочинно подвиг этой молитвы. Эту молитву святые назвали художеством художеств: кто же может научиться ей без художника, т. е. без искусного наставника? Эта молитва есть духовный меч, дарованный от Бога на заклание врага наших душ. Молитва эта просияла как солнце только среди иноков, особенно в странах Египетских, также в странах Иерусалимских, в горе Синайской и Нитрийской, во многих местах Палестины, и на иных многих местах, но не повсюду, как явствует из жития святого Григория Синаита. Он обошел всю святую (Афонскую) гору и, сделав тщательное разыскание делателям этой молитвы, не нашел в ней ни одного, который бы имел хотя малое понятие об этой молитве. Отсюда явствует: если в таком святом месте преподобный Григорий не нашел ни одного делателя молитвы, то и во многих местах делание этой молитвы было неизвестно между иноками. А где и занимались им, где она просиявала между иноками подобно солнцу, там хранилось делание этой молитвы как великая и неизреченная тайна, известная лишь Богу и ее делателям. Мирскому народу делание этой молитвы было вполне неизвестно. Но ныне, по напечатании отеческих книг, узнают о нем не только иноки, но и все христиане. По поводу этого боюсь и трепещу, чтоб по вышесказанной причине, т. е. за самочинное вступление в подвиг этой молитвы без наставника, таковые самочинники не подверглись прелести, от которой Христос Спаситель да избавит Своею благодатию всех, хотящих спастись».

Признаем обязанностию своею изложить здесь, по мере скудного разумения нашего и скудной опытности, учение святых Отцов о художественном возделании молитвы Иисусовой, с ясным обозначением, какой образ упражнения молитвою и какого вида умная и сердечная молитва приличествует всем без исключения христианам и новоначальным инокам и какой образ делания свойствен преуспевшим, возведенным в преуспеяние Божиим благоволением и Божиею благодатию.

Без всякого сомнения, первое место между всеми способами должно отдать способу, предлагаемому святым Иоанном Лествичником, как особенно удобному, вполне без опасному, нужному, даже необходимому для действительности молитвы, приличествующему всем благочестиво жительствующим и ищущим спасения христианам – и мирянам, и инокам. Великий наставник иночествующих дважды говорит об этом способе в своей «Лествице», возводящей от земли на небо: в слове о послушании и в слове о молитве. Уже то, что он излагает свой способ в изложении учения о послушании общежительных иноков, с очевидностью показывает, что этот способ назначается и для новоначальных иноков. Предложение способа повторяется в отдельном, пространном учении о молитве, после наставления для безмолвников, следовательно, повторяется для преуспевших иноков: это показывает с очевидностию, что способ очень хорош и для безмолвников, и для преуспевших иноков. Повторяем: величайшее достоинство способа заключается в том, что он, при всей удовлетворительности своей, вполне безопасен. В слове о молитве святой Иоанн Лествичник говорит: «Подвизайся возвращать, – точнее, заключать мысль в словах молитвы. Если по причине младенчественности она изнеможет и уклонится, опять введи ее. Свойственна уму нестоятельность. Может же установить его Тот, Кто уставляет все. Если стяжешь это делание и постоянно будешь держаться его, то придет Определяющий в тебе границы морю твоему и скажет при молитве твоей: до сего дойдеши, и не прейдеши ¹⁴¹. Невозможно связывать дух; но где присутствует Создатель этого духа, там все покоряется Ему. Начало молитвы – помыслы, отгоняемые молитвою при самом их начале; средина – когда ум пребывает в одних словах, произносимых гласно или умом, конец – восхищение ума к Богу». В слове о послушании святой Иоанн говорит: «Борись мыслию непрестанно, возвращая ее к себе, когда она улетает: Бог не требует от послушников молитвы непарительной. Не скорби, будучи окрадаем, но благодушествуй, постоянно возвращая ум к самому себе». Здесь преподан способ внимательно молиться, молиться и гласно, и одним умом. В внимательной молитве не может не принять участия сердце, как сказал преподобный Марк. «Ум, молящийся без развлечения, утесняет сердце». Таким образом, кто будет молиться по способу, предложенному святым Иоанном Лествичником, тот будет молиться и устами, и умом, и сердцем; тот, преуспев в молитве стяжет умную и сердечную молитву, привлечет в себя Божественную благодать, как видно из приведенных слов великого наставника иноков. Чего желать более? Нечего. При таком образе упражнения молитвою какая может быть прелесть? Лишь одно увлечение в рассеянность: погрешность, вполне явная, в новоначальных неизбежная, способная к немедленному уврачеванию чрез возвращение мысли в слова, уничтожаемая милостию и помощию Божиею, в свое время, при постоянном подвиге. Спросят: неужели такой великий Отец, живший в то время, когда умное делание процветало, ничего не говорит о молитве, совершаемой умом в сердце? Говорит, но так прикрыто, что одни знакомые опытно с деланием молитвы могут понять, о чем говорится. Так поступил святой, будучи руководим духовною мудростию, с которою написана вся книга его. Изложив о молитве самое верное и удовлетворительное учение, могущее возвести делателя в благодатное состояние, Лествичник выразился приточно о том, что совершается по осенении молитвенного подвига благодатию. «Иное, – сказал он, – обращаться часто к сердцу, а иное – быть по уму епископом сердца, князем и архиереем, приносящим Христу словесные жертвы». Иное – молиться со вниманием, при участии сердца; иное – нисходить умом в сердечный храм и оттуда приносить таинственную молитву, исполненную силы и благодати Божественных. Второе происходит от первого. Внимание ума при молитве привлекает сердце к сочувствию; при усилении внимания сочувствие сердца уму обращается в соединение сердца с умом; наконец при внимании, усвоившемся молитве, ум нисходит в сердце для глубочайшего молитвенного священнослужения. Все это совершается под водительством благодати Божией, по ее благоволению и усмотрению. Стремление ко второму прежде стяжания первого не только бесполезно, но может быть причиною величайшего вреда; для отвращения этого вреда прикрыто молитвенное таинство от любопытства и легкомыслия в книге, назначенной для общего употребления монашествующих. В те блаженные времена, при обилии живых сосудов благодати, могли прибегать к совету их при всех особенных случаях нуждавшиеся в совете.

Между Раифскими иноками, для которых написана блаженным Иоанном «Лествица», процветала умная молитва под руководством опытного, духовного наставления. Об этом святой писатель опять выражается приточно и прикровенно в слове к пастырю. Выражается он так: «Прежде всего, о честный отец, потребна нам духовная сила, чтоб тех, которых мы возжелали ввести во Святая Святых, которым вознамерились показать Христа, Почивающего на них в таинственной и сокровенной трапезе, – в особенности доколе они находятся в преддверии у этого входа и когда увидим, что их теснит и угнетает народ с целью возбранить им желанный вход, – мы могли, взяв за руку, как младенцев, освободить от народа помыслов. Если же младенцы крайне голы и немощны, то необходимо нам поднять их на рамена и возносить на раменах, доколе они не пройдут чрез дверь входа, точно знаю: обычно там быть всевозможной тесноте и давке. Почему и сказал некто об этой тесноте: сие труд есть предо мною, дондеже вниду во святило Божие ¹⁴², – и труд простирается только до вшествия». «Желающий видеть Господа внутри себя старается очистить сердце свое непрестанною памятью Божиею. Мысленная страна чистого душою – внутри его. Солнце, сияющее в ней, – свет Святой Троицы. Воздух, которым дышат жители ее, – Всесвятой Дух. Жизнь, радость и веселие этой страны – Христос, Свет от Света – Отца; это – Иерусалим и Царство Божие, сокровенное внутри нас, по слову Господа ¹⁴³. Эта страна – облак славы Божией: одни чистые сердцем войдут в нее, чтоб увидеть лицо своего Владыки и чтоб озарились умы их лучом света Его. Постарайся войти в клеть, которая внутри тебя, и увидишь клеть небесную. Та и другая – одно: одним входом вступишь в обе. Лествица к Царству Небесному – внутри тебя: она устроена таинственно в душе твоей. Погрузи себя в себя от греха, и найдешь там ступени, которыми возможешь взойти на небо» ¹⁴⁴. Вводил учеников своих в святилище сердечной благодатной молитвы и в состояния, производимые ею, преподобный Варсонофий, инок, достигший высшей степени духовного преуспеяния. Между наставлениями его читаем и следующее, данное некоторому безмолвнику, состоявшему под его руководством: «Единый безгрешный Бог, спасающий надеющихся на Него, да укрепит любовь твою служить Ему в преподобии и правде во все дни живота твоего, во храме и жертвеннике внутреннего человека, где приносятся духовные жертвы Богу, злата, ливан и смирна, где жрется телец упитанный, кропится честная кровь непорочного Агнца, где раздаются согласные воскликновения святых Ангелов: тогда возложат на олтарь Твой тельцы ¹⁴⁵. Тогда – когда? Когда придет Господь наш, этот великий Архиерей, приносящий и приемлющий бескровную жертву; когда, во имя Его, хромой, сидящий у красных ворот, сподобится услышать радостный глас: возстани и ходи ¹⁴⁶. Хромой входит тогда во святилище, ходя и скача и хваля Бога. Тогда прекращается сон нерадения и невежества, тогда отъемлется дремание уныния и лености от веждей, тогда пять мудрых дев вжигают светильники свои ¹⁴⁷ и ликуют с женихом в святом чертоге, воспевая согласно, безмолвно: вкусите и видите, яко благ Господь: блажен муж, иже уповает Нань ¹⁴⁸, тогда прекращаются и брани, и осквернения, и движения; тогда водворяется свой мир Святой Троицы, печатлеется сокровище и пребывает некрадомым.

Помолись, чтоб уразуметь и достигнуть и возрадоваться о Христе Иисусе, Господе нашем». Внушается величайшее благоговение к молитвенному сердечному священнодействию величественным изображением его, сделанным Отцами. Это благоговение и самое благоразумие требует от нас, чтоб мы отреклись от преждевременного, самочинного, гордостного, безрассудного усилия войти в таинственное святилище. И благоговение и благоразумие научают нас пребывать внимательною молитвою, молитвою покаяния, при дверях храма. Внимание и сокрушение духа – вот та клеть, которая дана в пристанище кающимся грешникам. Она – преддверие святилища. В ней будем укрываться и заключаться от греха. Да соберутся в эту Вифезду все, страждующие нравственною хромотою, все прокаженные, все слепые и сухие, словом, все недугующие грехом, чающие движения воды ¹⁴⁹ – действия милости и благодати Божией. Сам и Един Господь, в известное Ему время, дарует исцеление и вход во святилище единственно по своему непостижимому благоволению. Аз вем, ихже избрах ¹⁵⁰, говорит Спаситель. Не вы Мене избрасте, говорит Он избранным Своим, но Аз избрах вас, и положих вас, да вы идете и плод принесете, да егоже просите от Отца во имя Мое, даст вам ¹⁵¹.

Весьма хорош способ обучения Иисусовой молитве, предлагаемый священноиноком Дорофеем, российским подвижником и аскетическим писателем. «Кто молится устами, – говорит священноинок, – а о душе небрежет и сердца не хранит, такой человек молится воздуху, а не Богу и всуе трудится, потому что Бог внимает уму и усердию, а не многоречию. Молиться должно от всего усердия своего: от души, и ума, и сердца своего, со страхом Божиим, от всей крепости своей. Умная молитва не попускает входить во внутреннюю клеть ни парению, ни скверным помыслам. Хочешь ли научиться деланию умной и сердечной молитвы? Я научу тебя. Внимай прилежно и разумно, послушай меня, любимый мой. Сначала должно тебе творить молитву Иисусову голосом, т. е. устами, языком и речью, вслух себе одному. Когда насытятся уста, язык и чувства молитвою, произносимою гласно, тогда гласная молитва прекращается, и начинает она произноситься шепотом. После этого должно поучаться умом, приницать и прилежать всегда к гортанному почувению. Тогда умная и сердечная молитва начнет манием ¹⁵², самовластно, непрестанно воздвизаться, обноситься и действовать на всякое время, при всяком деле, на всяком месте».

Блаженный старец, иеромонах Серафим Саровский, завещавает новоначальному, по преждесуществовавшему общему обычаю в Саровской пустыни, творить непрестанно молитву: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. «При молитве, – наставляет старец, – внимай себе, т. е. собирай ум и соединяй его с душою. Сначала, день, два и более, твори эту молитву одним умом, раздельно, внимая каждому слову особо. Когда Господь согреет сердце твое теплотою благодати Своея и соединит тебя во един дух, тогда потечет в тебе эта молитва непрестанно и всегда будет с тобою, наслаждая и питая тебя. Это-то и значат слова, сказанные пророком Исаиею: роса, яже о Тебе исцеление им есть ¹⁵³. Когда же будешь содержать в себе эту пищу душевную, т. е. беседу с Господом, то зачем ходить по келлиям братии, хотя кем и будешь призываем? Истинно сказываю тебе, что празднословие есть и празднолюбие. Если себя не понимаешь, то можешь ли рассуждать о чем и учить других? Молчи, непрестанно молчи; помни всегда присутствие Бога и имя Его. Ни с кем не вступай в разговор; но вместе и остерегайся осуждать разговаривающих и смеющихся. Будь в этом случае глух и нем. Что бы о тебе ни говорили, все пропускай мимо ушей. В пример себе можешь взять Стефана Нового, которого молитва была непрестанна, нрав кроток, уста молчаливы, сердце смиренно, дух умилен, тело с душою чисто, девство непорочно, нищета истинная и нестяжание пустынническое: послушание его было безропотливое, делание – терпеливо, труд – усерден. Сидя за трапезой, не смотри и не осуждай, кто сколько ест, но внимай себе, питая душу молитвою». Старец, дав такое наставление новоначальному иноку, проводящему деятельную жизнь в монастырских трудах, и преподав ему упражнение молитвою, приличествующею деятельному, воспрещает преждевременное безрассудное стремление к жительству умозрительному и к соответствующей этому жительству молитве. «Всякому, – говорит он, – желающему проходить жизнь духовную, должно начинать с деятельной жизни, а потом уже переходить к умозрительной, потому что без деятельной жизни в умозрительную прийти невозможно. Деятельная жизнь служит к очищению нас от греховных страстей и возводит нас на степень деятельного совершенства, а тем самым пролагает нам путь к умозрительной жизни. К сей могут приступать только очистившиеся от страстей и стяжавшие полное обучение в деятельной жизни, как это можно видеть из слов Священного Писания: блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят ¹⁵⁴ и из слов святого Григория Богослова: к умозрению могут приступать только совершеннейшие по своей опытности (в деятельной жизни). К умозрительной жизни должно приступать со страхом и трепетом, с сокрушением сердца и смирением, со многим испытанием Святых Писаний и под руководством искусного старца, если такового можно найти, а не с дерзостию и самочинием. Дерзостный и презорливый, по словам Григория Синаита, не по достоинству своему взыскав (высокого духовного состояния), с кичением усиливается достигнуть его преждевременно. И опять: если кто мечтает по мнению своему достигнуть высокого состояния и стяжал желание сатанинское, а не истинное, того диавол уловляет своими мрежами, как слугу своего». Предостерегая таким образом от гордостного стремления к высоким молитвенным состояниям, старец настаивает, можно сказать, на необходимости для всех вообще иноков, никак не исключая и самых новоначальных послушников, в внимательной жизни и в непрестанной молитве. Замечено, что по большей части то направление, которое примется при вступлении в монастырь, остается господствующим в иноке на всю его жизнь. «Благодатные дарования, – утверждает Серафим, – получают только те, которые имеют внутреннее делание и бдят о душах своих». Истинно решившиеся служить Богу должны упражняться в памяти Божией и непрестанной молитве ко Господу Иисусу Христу, говоря умом: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Таковым упражнением, при охранении себя от рассеянности и при соблюдении мира совести, можно приблизиться к Богу и соединиться с Ним. Иначе как непрестанною молитвою, по словам святого Исаака Сирского, приблизиться к Богу мы не можем». Монахам и послушникам, произволяющим заниматься молитвою Иисусовою, для удобнейшего избежания рассеянности и пребывания во внимании Серафим советует стоять в церкви при молитвословиях с закрытыми глазами и открывать их только тогда, когда будут отягощать сон и дремание. Тогда советует он устремлять взоры к святым иконам, что также охраняет от рассеянности и возбуждает к молитве. Новоначальный с особенным удобством приучается к молитве Иисусовой на продолжительных монастырских молитвословиях. Присутствуя на них, к чему бесплодно и душевредно скитаться мыслями повсюду? А этого невозможно избежать, если ум не будет привязан к чему-либо. Займись молитвою Иисусовою: она удержит ум от скитания; ты сделаешься гораздо сосредоточеннее, глубже; гораздо лучше будешь внимать чтению и песнопениям церковным, вместе неприметным образом и постепенно обучишься умной молитве. Желающему проводить внимательную жизнь Серафим завещавает не внимать посторонним слухам, от которых голова наполняется праздными и суетными помышлениями и воспоминаниями; завещавает не обращать внимания на чужие дела, на размышлять, не судить и не говорить о них; завещавает избегать собеседований, вести себя странником, встречающихся отцов и братий почитать поклонами в молчании при хранении себя от внимательного воззрения на них, потому что такое воззрение производит непременно в душе какое-либо впечатление, которое будет причинять ей развлечение, привлекая к себе внимание ее и отвлекая его от молитвы. Вообще проводящему внимательную жизнь не должно смотреть ни на что пристально и не слушать ничего с особенным тщанием, но видеть, как бы не видя, и слышать мимоходно, чтоб память и сила внимания были всегда свободными, чуждыми впечатлений мира, способными и готовыми к приятию впечатлений Божественных.