Избранный

света, лившегося из единственного окошка домика. Подрагивавшее представление света

и теней разыгрывалось в переплетенных зарослях мертвого малинника, окружавшего

дом, отчего колючие ветки двигались как живые - и он старался не видеть ничего

зловещего в этом постоянном движении. Нет, вместо этого он задержал взгляд на свете

и попытался представить себя внутри, перед очагом, греющим руки и ноги, как его

слабые мышцы сбрасывают тургорное напряжение - защитную реакцию на холод.

В своих тщетных мечтах он представлял, как его кормилица улыбается ему,

протягивает руки, призывая его уютно устроиться в безопасности рядом с ним. Он

фантазировал, как она гладит его волосы и не обращает внимания на то, что они

грязные, предлагает ему еду - неиспорченную и нетронутую. Потом он бы выкупался,

очистив свою кожу и сняв с шеи ошейник. Мази смягчили бы его боли, а потом она

сказала бы ему, что его несовершенство не имеет значения.

Она простила бы ему его существование и прошептала бы, что его мамэн на

самом деле любит его и скоро за ним придет.

И тогда он наконец-то уснул бы беспробудным сном, страданиям пришел конец...

Очередное завывание ветра прервало его раздумья, и он поспешил вернуться в

реальность, вновь всматриваясь в заросли и стоящие скелеты деревьев.

https://vk.com/vmrosland

Так было всегда, это метание между ощущением необходимости осознавать свое

окружение на случай нападения... и его поисками убежища в мыслях, чтобы избежать

того факта, что он ничего не мог поделать, чтобы спасти себя.

Прижав голову к плечу, он снова зажмурил глаза.

Он тешил себя еще одной фантазией, хотя и нечасто. Он притворялся, что его

отец, о котором кормилица никогда не говорила, но которого Кор представлял

беспощадным борцом за благо расы, приехал на боевом коне и спас его. Он представлял,

как великий воин обращается к нему, зовет к себе и сажает высоко в седло, с гордостью

называя его "сыном". Они пустятся вскачь галопом, и грива будет хлестать Кора по

лицу, когда они отправятся на поиски приключений и славы.

На самом деле это было так же маловероятно, как и то, что его с

распростертыми объятиями примут в дом...

Вдалеке послышался топот лошадиных копыт, возвещающий о чьем-то

приближении, и на мгновение его сердце встрепенулось. Он как по волшебству заставил

появиться свою мамэн? Своего отца? Неужели невозможное таки свершилось...

Нет, не всадник. Это был невероятный экипаж, достойный королевских особ, с

блестящим золотым корпусом и подобающей парой белых лошадей. Сзади даже ехали

лакеи, а впереди сидел кучер в униформе.

Это был член глимеры, аристократ.

И да, когда лакей спрыгнул и помог выйти женщине в платье и горностаевых

мехах, Кор никогда не видел кого-то столь прекрасного или пахнущего хоть вполовину

столь изысканно.

Переместившись так, чтобы можно было выглянуть из-за угла лачуги, он

вздрогнул, когда грубая кожа вновь царапнула по ключице.

Величественная женщина не потрудилась постучать, лакей широко распахнул

перед ней скрипучую дверь.

– Харм женился на ней сразу после рождения мальчика. Все кончено. Ты свободна -

он не станет больше удерживать тебя.

Его кормилица нахмурилась.

– Что ты говоришь?

– Это правда. Отец помогал с немалым пособием, требовавшимся на его

содержание. Наш кузен теперь обрел достойную шеллан, а ты свободна.

– Нет, это невозможно...

Когда обе женщины вернулись в коттедж и захлопнули дверь пред носом лакея,

Кор вскочил на ноги и заглянул в окно. Сквозь толстое, полное пузырей окно, он смотрел,

как его кормилица продолжает выказывать шок и недоверие. Однако другая женщина,

должно быть, успокоила ее сомнения, затем последовала пауза... а потом проявилась

великая перемена.

Воистину, столь всеобъемлющая радость заполнила его кормилицу, что она

походила на холодный очаг, который вновь разожгли, больше не являлась изнуренным

призраком уродства, к которому он привык, а чем-то совершенно иным.

Она сделалась лучезарной, даже в своем изодранном одеянии.

Ее губы двигались, и хоть он не мог слышать ее голоса, он в точности понимал,

что она говорит: Я свободна... я свободна!

Сквозь искаженное стекло он видел, как она оглядывается по сторонам, словно в

поисках важных вещей.