Избушка для двоих

– И сколько?

– Что, сколько?

– Ребенку нашему?

– Ну, пусть три годика.

– Точно, сын, а зовут Михаил, – убежденно произнес он.

– С чего сразу Михаил?

– Всегда хотел.

– А девочку Маша? Сказок перечитался?

– И как мы могли оставить маленького ребенка одного дома? Непутевые родители?

– Папа непутевый получил по мордочке, а мама поехала сопровождать, чтобы он еще где-нибудь дополнительно не получил.

– И сын дома один?

– Ну зачем же? С соседкой старенькой.

– Вере Александровне не понравится, что ты ее так называешь. Да и страшно… с ней оставлять. Вдруг не уследит…

– За кем?

– За сыном нашим.

Обернулась, и вот не знала, смеяться или плакать. Так серьезно говорил, что даже дар речи пропал.

Тут вышла медсестра. Она посмотрела на нас и громко сказала:

– Исаев пройдите.

– А почему без очереди? – тут влезла мамочка со взрослым сыном, которого изрядно избили. Лицо у него один в один как у Исаева, хотя ему под тридцать точно и похож был на Герасима из рассказа Тургенева «Муму». Мать его все пять минут, которые мы находились в больнице, усердно отчитывала, а он мычал, глазами прокладывая дорогу к выходу.

– Они записались по телефону с врачом, – помогла мне медсестра с самым убедительным лицом. А я только собралась рассказать про нашего сына.

– И что? Сколько можно нам сидеть? Сыну завтра утром нужно яму для туалета копать, выспаться нужно. И еще крышу латать. Может, кто пропустит нас?

Всем стало жалко мужика, особенно ему, и каждый твердо решил помочь, не уступив своей очереди. Он уже не смотрел на дверь, закрыл глаза и начал посапывать.

– Записывайтесь заранее, – выдала медсестра, глазами поторапливая плывущего Исаева. Мне оставалось только ждать и слушать, какие мы плохие в самых нелестных словах. Особенно мать Герасима старалась, сын-то уснул. Она, конечно, треснула ему пару раз по груди ладонью, но тот не заметил.

Места свободного не нашлось, да и не хотелось. И тут как раз пришло сообщение.

«Я не сильно его задел?»

Жулькин. Ну а кто еще? Тимофей стал переживать, что на него напишут заявление. Вышла на улицу и позвонила:

– Сильно. Мы в травмпункте.

– Я не хотел.

– Не хотел? Ты мастер спорта по боксу и не должен избивать людей.

– Он первый.

Боже мой, как в садике, честное слово. У меня так школьники не говорят.

– Что-то в первый раз не помню такой агрессии.

– Тогда я плохо себя чувствовал. А сейчас я увидел в нем угрозу.

– Угрозу?

– Да, я переживал о тебе и скучал. Почему ты осталась с ним?

– Да потому что ты чудовище. Так его избил, что смотреть нельзя.

– Ты не смотри. Жалость – это не повод жить с ним.

– Живу или не живу, не твои проблемы.

– Юлька, не будь дурой. Ты должна понять, что я защищаю твои интересы.

– Что я должна, я сама решу. А свои советы можешь оставить при себе. Надоело.

– Я понимаю, что со стороны тебе кажется, что на тебя все давят.

– Давай не будем? Вот не до этого.

– Я люблю тебя…

– Пока, – только хотела положить трубку, как услышала настоящую причину его звонка:

– И что, он будет жаловаться на меня?

– А что боишься?

– Ты можешь убедить его не жаловаться?

– Не могу. Он сам будет решать. Кстати, ему пришлось оплатить сейчас травматолога.

– Сколько?

– Без понятия. У него спроси.

– Не злись, тебе не идет. Так что с деньгами? Я могу оплатить все расходы. Ты только скажи сумму.

– Я опять должна что-то? Ты мужчина или нет? Накосячил – исправляй. Или только документы можешь подлые подкидывать? – рявкнула и отключилась, не желая больше разговаривать. Подлец.

В следующую минуту на счет пришла приличная сумма, и вновь пошел звонок. Взяла, желая послушать комментарий по этому поводу.

– Я много скинул.

– Это ты так считаешь. Все, не пиши.

– Почему ты такая жестокая?

– Поверь, я такая всегда была и есть. Просто ты таким козлом не был, вот мы и заблуждались.

– Юля.

– Бессмысленный разговор.

– Ты поговоришь с ним? Я бы не хотел, чтобы он написал заявление. Черт, я, правда, жалею… Объяснишь?

– Я передам ему. Пока, – сказала и положила трубку.

Надо же… Как запел, а раньше весь такой деловой.

Только успела положить трубку, как увидела Кристину в брючном костюме, выходящую из машины. Позади нее шел Александр. В джинсах и футболке выглядел изумительно.

Дукова приблизилась и с волнением спросила:

– Как он?

– Уже в кабинете.

– Почему так вышло?

– В общем… – даже не знала, как начать, – мы разговаривали, когда вошел Тимофей, и у них с Димой получился конфликт.

– По какой причине?

– По причине… того, что мать вернула ему деньги, и будет судиться со мной из-за квартиры.

– Юля, я приготовил документы. У них нет шансов. Прости, что не доехал, – вышел вперед Александр, шикарно улыбаясь при этом.

– Спасибо.

– Мне стало не очень хорошо, вот он меня и отвез, – виновато объяснила Кристина.

С волнением посмотрела на нее, а потом спросила:

– Что с тобой? Ты…

– Не переживай, все хорошо…

– У меня она сегодня останется, поэтому не переживай.

– Я не у него живу, просто получилось так, что…

– Документы я взял. Можешь подписать, чтобы быстрее их отправить. Мне еще предстоит заняться вопросами медицинской комиссии. Насколько понял, твоя мать будет признавать мать недееспособной.

– Она до последнего вздоха была в здравом уме.

– Не переживай, все доказательства у нас будут. Только мне нужно, чтобы ты дала разрешение на действия от твоего имени.

– Да, конечно.

Не успели проговорить, как вышел Дмитрий. Бодренький, переваливающийся как медведь, проснувшийся после зимней спячки.

Кристина громко вскрикнула и бросилась к нему.

– Что с тобой? Как же так? И как ты в таком состоянии появишься завтра? Это ведь ужас.

Видела по лицу Александра, что ему неприятно, а точнее, он ревновал. Вероятно, они не такие уж просто друзья, как говорили. Или враги? Пока не понимала, но Вихрев не позволял ей остаться одной с проблемами, бросал все и шел на помощь. Это хорошо.