Издержки богемной жизни

– А если он все же изменил мне?

– Поезжай в Саратов, поговори с этой Валентиной. Ты способна на такое унижение?

– Нет. Но что же делать? Я должна быть уверена в том, что он мне верен.

– Тогда придется попросить Марка дать тебе отчет о каждом его вечернем или ночном визите к свидетельнице. Ты хочешь превратить его жизнь в ад? Ты совсем не веришь ему?

– Нет, я усомнилась в нем всего один лишь раз.

– Хорошо. Тогда я постараюсь добыть доказательства того, что он тебе не изменял.

– И как же ты это сделаешь?

– Увидишь. А сейчас успокойся, доедай свою ромовую бабу и послушай, что я тебе скажу. Поверь, когда ты это услышишь, твои мысли изменят свое направление и ты всю ночь будешь думать над этой колоссальной, на мой взгляд, новостью.

– Зимин, ты уже удивил меня. Что такое случилось? Ты знаешь, кто убил Юракова?

– Помнишь официантку из «Золотой бабочки», с которой ты беседовала о спутниках Извольской и вообще обо всем, что происходило в ресторане тем вечером?

– Конечно. Отлично помню. Она что-то вспомнила?

– Она рассказывала тебе о девушке-провинциалке?

– Ну да! Говори скорее, не томи!

– Мы пригласили официантку к нам и попросили ее помочь составить фоторобот этой девушки, якобы домработницы Ратманова.

– И что? Составили портрет?

Зимин достал папку, открыл ее и протянул Рите листок:

– Вот, полюбуйся.

Рита долго смотрела на портрет, потом на Зимина, потом – опять на портрет.

– Так это же Варвара Арнаутова!

25

– Ты любил ее?

Варвара, одетая в черное вечернее платье, сидела напротив Андрея Ратманова за накрытым ею же столом. Между блюдами с салатами, закусками и бутылками стояли зажженные свечи, в центре стола сверкала радужными искрами хрустальная ваза с розами. Романтический ужин с любимым человеком – что могло быть приятнее после вонючей камеры, перенесенных унижений и чувства неопределенности, зависания!

Варвара хорошо ориентировалась в квартире Ратманова, знала, что он любит во всем порядок, а потому убралась, приготовила много еды, постелила чистое белье на кровать.

– Любил не любил, но мне жаль ее.

Андрей, только после душа, в домашней свободной одежде, с мокрыми волосами, пил вино и смотрел на пламя свечи. Оторванный от суетной московской жизни многочисленными командировками, связанными с его новыми проектами, и смутно представлявший себе истинное положение вещей, связанных со смертью его бывшей любовницы, он, вернувшись в Москву и тут же подхваченный еще в аэропорту Варей, вдруг испытал чувство пустоты и одиночества. Рассказ Варвары о том, как страшно погибла Лида, был воспринят им, как личная трагедия, расплата за предательство, в результате которого, как он теперь полагал, и умерла Извольская. Ведь, если бы он ее не бросил по дурости (чем, собственно, Арнаутова лучше?), она не стала бы так много пить, не связалась бы с этими хлюстами из «Золотой бабочки», возможно даже, они бы поженились, она бы забеременела. Она была красивой, молодой, здоровой женщиной, с которой ему в свое время было так комфортно, хорошо, легко. И если бы не навязчивость Вари, не ее желание быть с ним, возможно, ничего такого и не произошло бы. Но и он тоже хорош. При чем здесь Варя, когда он сам приехал за ней, увез к себе, словом, предал Лиду по пьяни, ради новизны ощущений, да просто так!

– Я вот думаю… Мне звонили, вызывали в прокуратуру, но я воспринимал это как-то формально, что ли. Знаешь, мне до сих пор не верится, что Лиды нет. И что все, о чем ты мне сейчас рассказала – правда.

– Если бы они захотели, ты бы давно был в Москве. Понимаешь, в тот вечер, когда убили Лиду, тебя в Москве не было, они проверяли, то есть, у тебя было стопроцентное алиби, поэтому, должно быть, они особенно-то и не настаивали на твоем скором возвращении, они же понимают, что ты за человек, насколько ты занят.

– Но завтра я должен быть у следователя, Зимина, кажется.

– Да, я имела счастье видеться с ним. Может, ты не знаешь, но я была первой подозреваемой.

– Как это?

– Да вот так. Они решили почему-то, что именно я убила Лиду. Из ревности, понимаешь? Вернее, из-за тебя. – Варя почувствовала, что краснеет. Мысль о том, оценит ли Ратманов ее жертву, поймет ли, как много ей пришлось выстрадать ради их любви, затуманила ее сознание. Она вдруг поняла, что Ратманов – единственный человек, ради которого она могла бы на самом деле убить Лиду. И не только ее. Удивительно, что убийство было совершено совершенно посторонним, случайным человеком.

– Глупости все это. Ничего такого они не думали. Просто схватили первого попавшегося человека, у которого мог быть мотив, понимаешь? Знаешь, сколько я сериалов снял? Да таких историй и в жизни полно. Получается, что какой-то отморозок просто-напросто решил вас ограбить, вы защищались, завязалась небольшая пьяная драка, и этот бандит просто не рассчитал свои силы, так?

– Нет… ты не слушаешь меня. После нападения он от нас отстал. Мы все разбежались в разные стороны – Димка и Сашка еще раньше ушли, после того, как отдали деньги. Я искала такси, а Лида вернулась в ресторан, сказала, что забыла косметичку. Так что я видела ее последней, и она была жива и здорова. Думаю, бандит напал на нее позже, когда она вышла из ресторана уже с косметичкой.

– Но почему же все думают, что ее убил тот самый бандит? Если ты не видела, как ее убили, значит, им мог быть кто угодно! Я завтра встречусь со следователем, надо все обсудить. Как-то все странно получается…

Варвара сидела, опустив голову и страдая от того, что рано или поздно ее ложь раскроется. Она спрашивала себя, зачем она это делает, но изменить что-либо было уже невозможно. Она так испугалась, увидев мертвую Извольскую, что ничего тогда не соображала. Главным для нее в ту минуту было отвлечь подозрение от себя. Любым способом.

– …Но главное, что нашелся настоящий преступник и тебя отпустили. Подожди, но раз нашелся убийца, значит, он рассказал, когда он напал на Лиду.

– Убийца-то нашелся, да его самого убили. Зимин предупредил меня по телефону, что скоро они снова вызовут всех нас – меня и Димку с Сашкой, чтобы мы опознали его по фотографии.

– Но вы ведь уже опознавали одного?

– Так получилось. Не очень-то хорошо это получилось. Словом, мы опознали его только по свитеру. Увидели то, что хотели увидеть, и из-за нас чуть не посадили ни в чем не повинного студента Бутурлина. А так получилось, потому что он надел на себя свитер Юракова – настоящего убийцы. Во всяком случае, об этом тоже написали в газетах.

– А Бутурлина отпустили?

– Не знаю. Там тоже какая-то темная история: никто толком не знает, зачем он взял всю вину за убийство на себя, зачем надел чужой свитер? Он же мог сломать себе жизнь! И это при том, что прежде он вел жизнь просто-таки идеального молодого человека, учился, встречался с девочкой из хорошей семьи, да и сам он – не из простых. Говорю же, темная история.

– Слушай, а мне это нравится! Отличный сюжет для сериала, ты не находишь?

– Андрей, ты что? – осторожно сказала Варвара, потрясенная тем, что Ратманов ищет свои сюжеты повсюду и извлекает из ситуаций все самое интересное даже в том случае, когда речь идет о трагедии, можно сказать, личного характера.