Изгнание Изяслава

Он ковырял снег загнутым носком сапога и молчал. Она тихо засмеялась, повернулась и убежала в терем. Прикрывая лицо платком, прошла в свою светелку, схватила неразлучницу - тряпичную куклу Каринку и, прижав к своей едва наметившейся груди, поведала ей о воине Изяславе:

– Слушай, слушай, Каринка. У него очи зеленые, как травица весенняя, и посверкивают они, и посвечивают. А брови густые, а уста алые трепетнокровные. А ладони его нежные... Видишь его, Каринка?

Кукла молчала.

– Слушай, Каринка. Он воин молодой, а храбрый. Он до Новгорода-града добирался, земли перехаживал, озера переплывал, яры перемахивал да горы перелетывал. Славнее его нет у князя-богатыря. Верно, Каринка?

Кукла молчала.

– Да слушай же, слушай же, Каринка! Он мягкий и податливый. Захочу соколом воспарит надо мною, пожелаю - у ножек моих котеночком свернется. Он и тебя будет холить да беречь. Паволоки новой купит. Я тебе одеяние сошью. Люб он тебе, Каринка?

Кукла молчала.

Светозара говорила о нем еще и еще. В ее воображении он вырастал в богатыря Илью Муромца. А себя она видела его женой, лелеемой и почитаемой, как святыня, исподволь управляющей воином, подобно скомороху-медвежатнику, что на торжище заставляет плясать огромного зверя. Женщина и ребенок, хитрость и наивность, красота и коварство переплелись в ней столь тесно, что наивность стала хитрой, а коварство унаследовало от красоты привлекательность. Светозара прижимала к себе тряпичную куклу и уговаривала ее:

– Ничего, что он из кожемяк. Больше ценить станет меня, коли отец одарит его богатством. Слушаться станет, покорствовать. Он хороший, у него очи зеленые. Он милый, и брови густые. Нос кривоватый, да на него смотреть не надо. Зато он храбрый, он остромыслый. Только вот... что тятя-отец молвит на то? Добро молвит. Князь любит отрока, милостью своей одарит. А что иные бояре молвят?

Кукла молчала...

3

Изяслав-отрок продолжал украдкой видеться со Светозарой. Она часто снилась ему, и он шептал слова, не понятные иным гридням, которые спали вместе с ним в гриднице и прислушивались к его бреду. Отрок старался не размышлять о том, чиста ли его любовь к боярышне, нет ли в ней притязания на богатство и родовитость ее отца. На такой вопрос он не мог бы себе ответить, ибо мечта пробиться поближе к властителям была слишком сильной, владела им с детства. Вот только пришло ли время ей исполниться? Или поманит и посмеется, как это не раз бывало в его жизни. Поэтому лучше не обольщаться, не поддаваться сладкой мечте, чтобы отрезвление не было слишком уж горьким... Он убеждал себя, что его сватанье к Светозаре безнадежно, но ничего не мог с собой поделать. Снова шел к ее дворищу...

В конце концов его заметили слуги боярина и донесли Пестославу. Боярин разлютовался. Жених дочери - кожемякский захребетник! Он приказал спустить на отрока собак. Но Изяслав недаром скармливал им хлеб и приносил кости - псы, подбежав к нему, заглядывали в лицо, виляли хвостами. Слуги и сам боярин науськивали их, но ничего не помогало - очевидно, кости с княжьего стола были вкуснее костей со стола боярского. Собаки не трогали Изяслава.

Рассвирепевший Пестослав поколотил дочь. Она с опухшим от слез лицом гладила тряпичную куклу и говорила:

– Тятя дерется, а милый не выручит. Не ведает он о моей муке. Али оборонить не может? А целуется сладко...

Когда отец уходил из дому, она сызнова под разными предлогами выбегала из терема и, утерев слезы, виделась с Изяславом.

Боярин решил подкараулить их. И однажды, когда они встретились в дальнем конце дворища, на занесенных снегом огородах, он нагрянул с челядью, как ловец с гончими на пугливую добычу. Боярин огрел дружинника крепкой сучковатой палицей по спине и закричал:

– Али ровня она тебе? Али вонь кожемякская из тебя уже повыветрилась? Не по смердьему плечу соболья шуба. Мыслишь - коли князь в отроки произвел, то и боярином сделает?

Изяслав был напуган. Но при Светозаре он не мог показать, что боится. Он был оскорблен. Но и этого нельзя показать - иначе боярышня подумает, что слова отца - правда. Отрок сжимал рукоять своей плети: полоснуть бы по рылу боярина, развеять свой страх и стыд! А что князь скажет?

Слуги смеялись.

Их смех был для него как горячие угли на голое тело. Но он сдержался. Подавил в себе оскорбление и, не глядя на Светозару, отмолвил боярину:

– Не ведал, что сочтешь мое сватанье позором. Прости, господине...

Говоря это, он чувствовал, что отныне на всю жизнь возненавидит того, перед кем унижается. Не будет у Пестослава врага жесточе и коварнее, чем он, бывший кожемякский захребетник.

А боярина ответ дружинника рассмешил и размягчил. Ему приятно было видеть покорность. Пестослав схватил Изяслава за плечи, повернул и ударил по спине палкой - на этот раз легче, чем в первый.

– Уходи и дорогу сюда забудь!

Изяслав побрел, склонив голову, не смея оглянуться на Светозару. В мечтах он упивался отмщением. Что он сделает с Пестославом, когда тот попадет ему в руки? Изобьет плетью, а то - привяжет голого к дереву - на съедение гнуси. А челядь его просто порубит мечом!..

Светозара глядела вослед Изяславу удивленно и негодующе. И она любила этого жалкого захребетника, не сумевшего постоять за себя? А боярин-отец раззадоривал ее, да так громко, чтобы отрок слышал:

– Видала милого ладу? В бояре пнется! Али боярское дите уплелось бы, аки побитый скот? Не постоял за свою честь - кто ж ты есть? Нет, уж коли народился в грязи, грязью тебе и оставаться!

4

Четыре дня спустя Изяслав, подобно сторожевому псу, опять стоял у терема, где жила Светозара. Он уговаривал себя, что больше не любит боярышню. Увидит ее в последний раз и равнодушно пройдет мимо. Любопытно поглядеть, как она себя будет вести - и только.

Светозара заметила его из окошка. Выйти или не выйти? Ей хотелось услышать его голос у самого уха, почувствовать прикосновение рук. Она убеждала себя, что хочет лишь поглядеть - изменился он или все такой же? Ей интересно, выдержит ли этот отрок в одежде воина, но с пресмыкающейся душой раба ее презрительный взгляд? Светозара вспоминала, как бил его отец, что отвечал Изяслав, его дрожащий приглушенный голос... "А целуется сладко... Нет, ни за что не выйду!"

И вышла.

"Коли встречусь с ним, миную его!"

Она не прошла мимо.

Затянувшийся поцелуй прервал всадник, направлявшийся в сторону Пестославова дворища. Он громко кашлянул. Боярышня и дружинник, словно обжегшись, отскочили друг от друга. Всадник увидел раскрасневшееся лицо девушки, рдеющие губы.

"Эге, да она - красна девица, а я доселе не замечал ее красоты", подумал всадник и перегнулся с седла:

– Молви, как проехати к Пестославу-боярину?

– Провожу тебя, - застыдившись, отвечала Светозара и, кивнув отроку дескать, встретимся позже, - пошла к своему двору.