Изгнание

– Как это благородно со стороны полковника.

– Я очень рада, что ты согласна, потому что я зашла довольно далеко в подготовке этого мероприятия: наняла лошадей и экипаж, а возница согласился рискнуть своей шкурой, но только за очень высокую плату.

– Ну, что ж, значит все решено.

Джекобина нахмурилась:

– Единственное, что нас беспокоит, это твое теперешнее состояние, путешествие предстоит нешуточное. Томас Ферфакс знаменит тем, что движется со своим войском как молния. Поэтому нам придется переносить ужасную тряску по многу часов.

– Не волнуйся, это я перенесу, – убежденно ответила Николь. – Что мне остается еще делать? – она помедлила и добавила: – Ты ничего не сказала об Эммет.

– Экипаж не слишком велик, и она туда не поместится, поэтому полковник Морельян отправил ее к другим женщинам, и теперь Эммет числится в армии «круглоголовых» кухаркой. И, между прочим, уже отправилась с ними.

– А мы бы не могли тоже с ними отправиться? – спросила Николь. – Может быть, так было бы проще?

– Нет, – ответила Джекобина, рассмеявшись, – видишь ли, парламентарии разрешают передвигаться вместе с войском только тем женщинам, которые работают. А любовницам и шлюхам это запрещено.

– Но они же тоже работают, – ответила Николь, и подруги рассмеялись.

В ту ночь Николь встала с кровати, оглядела свою фигуру и вздохнула, понимая, что заняться собой ей удастся, только когда они доберутся до Девона. Она понимала, что сейчас это не столь уж и важно, но была еще одна мысль, которая не давала Николь покоя. Она очень хорошо осознавала, что во время родов чуть не вернулась в свое время, что стоило ей сделать еще одно усилие, и она преодолела бы тоннель и оказалась в своем прежнем теле. Теперь, когда Николь отказалась это сделать, она почти с ужасом думала о том, что сама сожгла за собой все мосты.

* * *

После того как восемнадцатого июня сэр Томас Ферфакс – главнокомандующий армией нового образца – отвоевал Лестер, он отправился на запад и пятого июля 1645 года занял Таунтон и Сомерсет. По дороге он остановился лишь раз, чтобы поговорить с руководителями клобменов. Это были те люди, которые формировали собственные отряды из сельских жителей. Они были вооружены простыми дубинками, и им приходилось сражаться как с «круглоголовыми», так и с роялистами, в основном они защищали свои владения и имущество. За время похода, однако, Ферфакс был дважды атакован ими (в Солсбери и Дорсете), но оба раза ему удалось выкрутиться путем мирных переговоров, не пролив ни капли крови. Кроме этого на его пути не было никаких препятствий, и его войско, несмотря на ужасную жару, двигалось вперед с невероятной быстротой, делая по семнадцать миль в день.

А за его армией, на некотором расстоянии, но стараясь не отстать и из боязни потерять связь с Майклом Морельяном, ехали Николь и Джекобина. Их экипаж был действительно очень мал, они изнывали от жары и тряски, а выходить на воздух им удавалось только по ночам, когда они останавливались в какой-нибудь гостинице. И почти каждую ночь Майклу удавалось улизнуть из военного лагеря, он навещал их и проводил с ними несколько часов. Миранде было уже почти три года, она понимала, что Майкл – ее отец, и называла его «папочка», произнося это слово как-то по-своему.

– Что она имеет в виду? – спросил он за обедом.

– Она так произносит слово «папа». Тебе не нравится? – сказала Николь.

– Мне нравится уже то, что она узнает меня, а о том, что она меня как-то называет, и говорить не приходится. А вообще, я бы очень хотел почаще с ней видеться, Арабелла.

– Вероятно, когда кончится весь этот ужас, у тебя появится такая возможность.

– А если с Джоселином что-нибудь случится, – произнесла Джекобина – она изрядно выпила и у нее слегка развязался язык, – вы поженитесь?

– Нет, – быстро ответил Майкл, – мы были слишком молоды, когда стали любовниками. После того, как Арабелла уехала в Оксфорд, она совершенно изменилась. И теперь, когда я увидел, что она так счастлива с другим, я просто не осмелюсь просить ее руки. К тому же, – добавил он, – она перестала быть той женщиной, о которой я мечтаю.

Повисла короткая пауза.

– Продолжай, – сказала Николь, почувствовав легкое раздражение.

– Благодаря этой войне я понял, что на свете есть вещи более важные, чем любовь, – продолжал Майкл, осушив полный стакан кларета, а Николь вдруг подумала, что он ужасно похож на Майкла Йорка.

– Что же это за вещи? – спросила Джекобина.

– Когда у тебя есть настоящий друг, который тебя понимает и готов разделить с тобой все тяготы и лишения. Я хочу, чтобы со мной рядом была женщина, готовая пойти со мной хоть на край света. Кто знает, сколько еще продлится эта война? Кто знает, скольким из нас удастся в ней выжить? Я бы хотел, чтобы со мной рядом был человек, готовый каждый день идти на риск, жить одним днем и думать о будущем, только когда оно наступит.

Джекобина ничего не сказала, только осушила залпом свой бокал. Николь же мудро заметила:

– Все это, право слово, одни разговоры, дорогая. Ведь Джоселин жив, и я надеюсь, что мы скоро снова будем вместе. О том, что с ним что-то случится, не может быть и речи.

– Отлично сказано, – тихо произнес Майкл и сменил тему разговора. – Шпионы сэра Томаса сообщают, что король все еще в Раглан Кастл, набирается сил. Трудно поверить, но он целыми днями играет в кегли, ведет праздные беседы со своими придворными и даже читает стихи. Мне иногда кажется, что этот человек потерял рассудок.

– Я думаю, – задумчиво сказала Николь, – что для короля гораздо легче вести прежний образ жизни и притворяться, что ничего не происходит. То же самое было в Оксфорде. Но если Джоселин все еще с ним, ему наверняка не по душе вся эта праздность.

– Нам точно известно, что королевскую свиту еще никто не покинул. Так что твой муж с ним.

– Мне бы очень хотелось, чтобы он уехал оттуда. Мне не терпится показать ему сына.

– Я думаю, тебе лучше всего было бы добраться до Бернстейпла и ждать там, – рассудительно сказал Майкл. – На твоем месте я бы задержался там на день или два. Сэру Томасу не терпится встретиться с Георгом Горингом, поэтому он не станет там долго задерживаться.

– А где сейчас лорд Горинг?

– Он вынашивает идею снова захватить Таунтон, и сейчас его войско стоит где-то на востоке от города.

– А принц Руперт с ним? – спросила Джекобина, вспыхивая от одного этого имени.

– Нет, он был в Бернстейпле, но сейчас уехал оттуда. Несколько дней назад он отправился на корабле в Бристоль.

– Как он? – спросила Николь, чувствуя легкую вину.

– Еще более угрюм и раздражителен, чем обыкновенно. Говорят, сражение при Нэзби подействовало на него удручающе. Мне кажется, он просто стал терять всякий интерес к этой войне.