Изгнанница Муирвуда

Майя встретила взгляд отца с неприкрытым вызовом.

— Что ж, хорошо! Тогда отошлите и меня вместе с матушкой, — потребовала она. — Раз уж я изгнана, я отправлюсь к ней, в Муирвуд.

Отец покачал головой.

— Нет, тебя я отпустить не могу. Можешь сколько угодно жечь меня взглядом — ты слишком ценная добыча для моих врагов. Если кто-либо попытается встать на защиту интересов твоей матери, я всего лишь отберу его земли в казну, а самого его лишу права наследования. Но тот, кто попытается похитить тебя и вертеть тобой, будет обвинен в измене. Ты останешься здесь, в Коморосе.

Взгляд отца был тверд и холоден.

— Твое изгнание начнется здесь, Майя. Я отсылаю тебя в башню Пент.

— Можно мне повидать матушку? — прошептала Майя, ибо говорить уже почти не могла.

— Позже. Возможно. Если ты будешь мне верна. Не тревожь меня больше, дитя, покуда я сам не призову тебя. Эй, канцлер, отведи ее в башню.

Запомни крепко-накрепко: охотник терпелив. Беспечность пристала добыче. Так говорил один мудрый человек, уроки которого помогли мне одолеть множество бед.

Лийя Демонт, Альдермастон аббатства Муирвуд

ГЛАВА ШЕСТАЯ Королевский кольер

Сознание возвращалось медленно. Первым, что ощутила Майя, был странный незнакомый запах, исходивший от ее одежды, волос и даже кожи. Девушка разлепила глаза. Было темно, и в первый момент она решила было, что ослепла. Слева мелькнул проблеск света, и она выгнула спину, пытаясь разглядеть его источник. Рядом, прижавшись к ее спине, лежал Аргус, и от его покрытого жесткой шерстью тела исходило тепло. Стоило Майе шевельнуться, как пес поднял голову и протяжно зевнул, будто укоряя девушку за столь долгий сон.

— Ну наконец-то.

Хриплый голос принадлежал Джону Тейту. Майя не заметила его сразу, однако, когда глаза привыкли к темноте, она сумела разглядеть охотника. Она попыталась шевельнуться, но тело ее было слабым, будто тряпичным. Ей пришло в голову, что она не могла бы обессилеть больше, даже если бы плыла по бурной реке против течения. Впрочем, ей хватило сил, чтобы оглядеться и понять: она лежит в небольшой пещере, а снаружи свистит ветер. Кишона нигде не было, и это Майе не понравилось.

Майя села и немедленно задела головой потолок пещеры. Оказалось, что спала она на необычном ложе: вместо соломы земля была покрыта незнакомыми зелеными листьями, опушенными белыми волосками. От листьев исходил тот самый странный запах, который Майя почувствовала раньше.

— Что это? — спросила девушка, поднося к лицу смятый лист. Запахом он немного напоминал мяту, но на том сходство и кончалось.

— Я зову эту траву ослиным ухом, — ответил охотник. — Видите, листья какие длинные? Она дикая, растет прямо на склоне. И спится на ней хорошо.

Аргус длинно заворчал.

— Да уймись ты, — укоризненно бросил ему охотник. Он сидел, прислонившись спиной к стене, и держал на коленях топор. — Псина бестолковая.

Майя потянулась и погладила пса по шее, почесала толстую шкуру. Пес оглянулся и вывесил язык.

— Эдак вы мне совсем пса испортите, — криво ухмыльнулся охотник. — Я всем нашим говорю: кто полезет с моей собакой сюсюкаться, тому руку отрублю. Ну да ладно, вы ж не из наших, — с этими словами Джон Тейт легко потыкал пса в бок башмаком. — Он вас всю ночь стерег, ни на шаг не отходил, даже когда вы руками махать начали. Что, кошмары замучили?

Майя заморгала, припомнив свой сон. Вот и опять, во второй раз подряд, она увидела во сне свое детство. Быть может, это Исток пытался что-то сказать ей, пока она спала? И дело было не только в необычайной яркости снов — события, которые в них происходили, стали предтечей ее нынешнего путешествия. Сердце рвалось от чувств, которые остались в прошлом, — чувств, которые она так старалась забыть. О чем должны были сказать ей эти старые воспоминания?

— Э-э-э… кошмары? — рассеянно повторила она. — Что-то в этом роде, да. Я что, сильно крутилась?

Охотник кивнул.

— Аж мороз по коже. Я было решил, что вы замерзли, да смотрю — пот на лбу. Думал, жар у вас, а оно взяло и прошло. Что вы за человек, леди Майя? — он посерьезнел. — Зачем вам кишон? — это слово он выплюнул, как что-то гадкое. — О дохту-мондарцах спрашивать не стану, и так все ясно: и медальон у вас, и глаза серебряные делаются. А в Дагомее-то вы что забыли?

Майя задумчиво посмотрела на охотника. Можно ли ему доверять? Он из Прай-Ри, а значит, не обязан любить дагомейцев с их политическими интригами. Дагомейцам Майя не верила ни на грош. И потом, охотник помог ей укрыться от людей Корриво, а значит, и сам теперь был вне закона.

— Не хотите — не говорите, — заметил охотник, — только чем я вам тогда, спрашивается, помогу? Вот вам хотя бы то, что я знаю… что я вытащил из вашего защитника. Сами понимаете, раз я проснулся живой, значит, он решил, что на меня можно положиться. Он сказал что-то насчет утраченного аббатства в проклятых лесах по ту сторону гор. Сказал, что вы плыли на «Благословении Бернайленда» — ну и имечко для корабля. Стражники вашего отца умерли или, гм, погибли. Дохту-мондарцы захватили ваш корабль, так что обратно вам путь заказан. Что ж вы такого ищете в Дагомее?

Майя слушала его, не переставая гладить пса. Конечно, она понимала, что кишон, скорее всего, попытается убить охотника, потому что охотник слишком много знал. Но для того, чтобы помочь Майе, этот человек оставил свою тихую жизнь в горной деревне, а значит, она сделает все, чтобы уберечь его от клинка кишона. Майя уставилась на рыжую шевелюру и вновь ощутила сомнение. Не совершает ли она ошибку?

— Когда мой отец изгнал из наших земель дохту-мондарцев, — медленно начала Майя, все еще поглаживая пса, — в народе стали появляться люди, которые вели себя как-то странно. Как-то… порочно, что ли. Это не походило на Гниль, поразившую предков. Не природа восставала против человека, а люди восставали против достойного поведения. В попытке понять, что происходит, отец стал читать древние книги — летописи былых времен, хранившиеся в ордене Дохту-Мондар.

— А я думал, это были книги наших предков, — сказал Джон Тейт, наморщив нос. — Ну, мастонов.

— Да, но мастонские летописи начинаются со времен Скверны, когда наши предки уплыли от старых берегов. А в летописях дохту-мондарцев говорится о том, что стало с теми землями после того, как ушли мастоны и пали или были разрушены аббатства. Вернувшись и обнаружив, что все семь королевств заняли нессийцы, мастоны узнали, что в Нессе научились читать записи ордена Дохту-Мондар и усвоили, как минимум, часть верований, в нем бытовавших. Сами нессийцы боялись мастонов, ибо в книгах говорилось, что это мастоны призвали Скверну. Обратившиеся в веру дохту-мондарцев нессийцы заключили с мастонами договор и позволили им вновь завладеть утраченными королевствами. На их троны нессийцы посадили представителей знатных Семейств, однако Несс не отдали. Свои секреты они не выдают никому.