Изгнанник вечности (полная версия)

Потом вдруг наступило помрачение. Сетен обнаружил себя едущим верхом, а поселок был уже рядом. За ним, конные и пешие, следовали недавние рабы. Промелькнули в памяти только глаза менталки, вылезающие от ужаса из орбит, и розовая пена на синеющих губах оскаленного рта. И то — смутно, будто не взаправду.

Не ожидавшие нападения поселенцы тоже отстреливались недолго. Вчерашние пленники с просчитанной точностью стремительно захватили самые важные со стратегической точки зрения постройки и задушили оборону, невзирая на собственную слабость и малочисленность. Взятый в плен старейшина — дед с погасшими глазами (он понял, что сталось с его сыном и невесткой) — приказал отдать победителям все, что те потребуют, и больше не проронил ни слова.

Когда отряд, пополнившийся северянами из обсерватории разоренного Ар-Рэякаима, уже выезжал за ворота, все услышали женские вопли.

Сетен разглядел несущуюся за ними во всю прыть девчонку, служанку той, чье имя позволило ему победить в сегодняшнем поединке второго уровня. Он только теперь вспомнил, что ночью пообещал взять ее в поход.

— Заберите меня отсюда! — едва не плача, умоляла она. — Не оставляйте меня с ними!

Она ухватилась за ногу сидящего верхом Тиамарто. И стоило им оказаться рядом, периферическим зрением Сетен увидел вспыхнувшее вокруг них световое поле. Значит, он не ошибся: девчонка влюбилась в своего попутчика. Потому, собственно, и влюбилась. Кулаптр тоже замер на пару секунд, потом молча подхватил ее под мышки и втянул к себе на попону.

— Только не пищи, когда поскачем быстро, — предупредил он.

— Во всяком случае, это не то же самое, что терпеть тумаки от хозяйки, — тут же разулыбавшись сквозь непросохшие слезы, ответила та и притихла.

Ехали они уже не один час, когда у себя за спиной Сетен почувствовал зловещую суету. Он обернулся и схватился за рукоять меча. Но дело было в другом.

— Учитель! — крикнул Фирэ, выглядывая поверх голов столпившихся вокруг чего-то всадников. — Тиамарто! Тут с Паорэсом худо…

Целитель и Сетен подъехали на зов. Тиамарто оставил на гайне девчонку, а сам спрыгнул в снег. Перед Сетеном все расступились.

Снятый с попоны, Паорэс лежал на земле, голову его поддерживал один из гвардейцев.

— Зацепили они меня, — с неловкой улыбкой признался отец Саэти.

Экономист спешился. Тяжело стало на сердце.

— Почему сразу не сказал? — сурово проворчал он.

Гвардеец показал ладонь, перепачканную кровью орэ-мастера.

— Думал, ерунда.

— Куда зацепило?

Тиамарто и Фирэ спешно освободили туловище Паорэса от одежды. Справа, сразу под ребрами, в кровавых пятнах просматривался чернеющий глазок пулевого отверстия. И крови было слишком мало для такой раны…

«Проклятье! — Тессетен провел ладонью по лицу и грузно уселся прямо на землю возле них. — Печень»…

Кулаптры молчали и ничего не делали. Они еще раньше него поняли, что сделать уже ничего нельзя.

— Дай ему что-нибудь от боли, — тихо попросил приемного сына экономист.

— Что — конец мне? — ухмыльнулся Паорэс.

В его словах, в его лице не было страха. Кажется, он даже с облегчением воспринял приговор. Тессетен видел, что орэ-мастер мечтает о встрече с дочерью и погибшей женой.

Ничего эффективного, что притупило бы боль от такой раны, в запасе у кулаптров не было. Тиамарто попросту вошел в состояние алеертэо и блокировал чувствительность мозга умирающего к болевым импульсам. Паорэс уходил с улыбкой, рассказывая смешные истории времен своей работы в Можжевеловой Низменности. Он скончался на полуслове, ни разу не застонав. Фирэ закрыл ему глаза и отвернулся, не желая показывать слез. Сетен молча посидел рядом с трупом, потом вдруг, будто повинуясь какому-то легкому толчку изнутри, расстегнул воротник умершего и снял у него с шеи удивительный золотой медальон в виде занимавшихся любовью мужчины и женщины.

И северяне, и южане молча смотрели на костер, который пожирал останки орэ-мастера. Трудные времена сближают даже бывших врагов, и уже никто не замечал акцента или различий в цвете волос и глаз спутников, которые были рядом в самые страшные часы. Простившись с погибшим, все снова тронулись в путь.

Ни разу они не пожалели, что взяли девчонку с собой. В благодарность она старалась, готовила на весь отряд и штопала прохудившуюся одежду ребят.

На семнадцатый день путешествия, переправившись на этом пути через две крупные реки, лед на которых уже начал истончаться и был теперь опасен, они увидели сначала какие-то нежилые постройки, а вскоре и город.

— Тау-Рэя? — спросил Тиамарто, глядя на Сетена.

Тот неопределенно покачал головой. Ему казалось, Тау-Рэя гораздо дальше и крупнее.

— Нет, — ответил вместо него один из астрономов Ар-Рэякаима. — Это Орр-Кручан [33] . До Тау-Рэи еще столько же дней пути или даже больше…

Сетен стал разглядывать город в подзорную трубу и заметил, что жители его грузят поклажу на небольших мохнатых слонов и длинной вереницей куда-то уходят. Он поделился увиденным с аринорскими учеными и спросил, с чем это может быть связано.

33

Орр-Кручан — (аринорск.) Золотой Карась (название города).

— Орр-Кручан — маленький городок, — сказал все тот же астроном. — Может быть, их донимают разбойные набеги, и они переселяются поближе к столице?

— Ну и как вы считаете, можем ли мы присоединиться к ним и узнать, в чем дело?

Северянин оглядел Тессетена так, будто видел в первый раз:

— Вы — можете попробовать. И несколько еще — наших. Остальные, — он кивнул на скучающих неподалеку южан, — пусть лучше подождут, когда мы подготовим тех ко встрече с ори.

Все верно. Если бы они сейчас кинулись к горожанам всем своим отрядом, те запросто могли бы принять их за мародеров-южан и начать обороняться. И доказывай им потом, что ты несся к ним с мирными намерениями…

Астроном оказался прав: жители Орр-Кручана искали более спокойных мест, и сегодня в Тау-Рэю уходила последняя партия. После недолгих переговоров — некоторые горожане узнали ар-рэякаимских ученых и были рады, что хоть кто-то выжил после той трагедии — они согласились, чтобы отважные южане присоединились к их каравану.

Ори не без любопытства разглядывали маленьких мамонтов: этот вид был даже мельче слонов из джунглей, к которым они успели привыкнуть.

— Это единственный вид, который мы недавно смогли одомашнить. Крупные не приручаются, — признался один из местных.

До Тау-Рэи они шли еще дней двадцать, и вот однажды на закате Сетен почувствовал тепло в груди и услышал вздох облегчения: «А вот и Тау-Рэя, Сетен. Кажется, мы наконец пришли к нашей заветной цели!»

Глава двадцать восьмая о «куламоэно» — месте вечной жизни

soundtrack - http://samlib.ru/img/g/gomonow_s_j/geometria/ronanhardiman-warriors.mp3