Изгнанник. Арка 3. Том 1

Как и всегда, Агер вошел в стойло и, ловко ухватив своего питомца за шею, набросил на него упряжь, после чего надел седло. Питомец покорно ждал, пока хозяин закончит все манипуляции, хотя и пытался взбрыкивать, явно желая поиграть с хозяином.

Закончив запрягать ферста, Агер повёл его на выход. Когда мы вышли на свет, я по привычке осмотрел Ку и внезапно увидел, на что левом крыле у него появился пушок.

— Смотри, — сказал я Агеру, — у него здесь, кажется, начинают расти пёрышки.

— Не лапай, — рано сердито дал мне по рукам, — пусть растут. Это потому, что мы его поить регулярно начали.

Он схватил меня за пояс и забросил на ферста, после чего залез сам. Затем пришпорил своего питомца пятками, и тот послушно взлетел.

— Знал бы ты, как они летали, когда у них крылья полностью в перьях, — тихо сказал он, — то, что ты сейчас видишь — это не полёт. Это — порханье курицы от забора до кормушки. А вот когда они в полном своём облачении… знал бы ты, как долго и как высоко они могут летать…

При этом голос его был тихий, виноватый и почти извиняющийся. Словно таким незатейливым образом Агер просил прощения за свою несдержанность. Ведь, в самом деле, выслушал я от него за эти три дня в свой адрес немало — но ни разу за это время он не терял над собой контроля и не распускал рук. Хотя в адрес моего брюха или морды кулаки у него явно чесались.

Летели мы долго, почти двадцать минут. И, в самом деле, в этом районе Кастильвы мы ещё ни разу не были. И здесь, действительно, стояло с десяток поместий. Огороженные участки, крепкие дома в три, а то и четыре уровня. Сложенные из розового камня, из белого, из светло-зелёного. Вот только цвет камня — единственное, что хоть как-то сохранилось. В остальном участки выглядели полностью запустевшими. Как и везде — мёртая земля, на которой не росто вообще ничего. Покрытая трещинами, сухая, без единой капли воды. Дома казались полностью заброшенными, даже не верилось, что там кто-то до сих пор жил.

Мы тем временем подлетели к Моэну, который сигналил нам возле стоящего рядом сосуда. Вот только это был самый маленький сосуд из всех, что мне приходилось наполнять. Даже кадушки у Борхе, наверное, были побольше.

— Почему такой маленький сосуд? — спросил я, когда мы с Агером спешились, — разве им хватит этой воды?

— Это — самый малозаселённый район Кастильвы, — пояснил Агер, привязывая Ку к одиноко торчащему железному пруту, — здесь всего-то тридцать семей, половина из которых — один-единственный этого. Им этого даже много будет. Если у тебя, Чешуйка, останутся силы и желание поработать — давай лучше сходим к Питомникам или на Заводы.

— Я не знаю, куда лучше пойти, — честно признался я, — конечно, хорошо бы напоить зверей, но Заводам сейчас лишняя техническая вода тоже нужна позарез. Они же там…

Я поморщился, вспомнив, как вчера наполнял сосуд возле Заводов. Это было почти такое же невыносимое зрелище, как и возле Питомников. Во-первых, из Заводов разительно смердило мочой, которую до моего появления перерабатывали для того, чтобы употребить её хотя бы повторно. Но запах отпал в сторону, когда я увидел, как из Заводов вышли рабочие. Святой Аорташ, более жалостливого зрелища я ещё не видел. Они были тощие и полностью чёрные. И до меня не сразу дошло, что это была грязь. Чумазые, смердящие, тощие, с почти потухшими глазами… они смотрели на меня, как на искру последней надежды. В итоге я наполнил им бак для воды целых два раза. Несмотря на общую хилость и немощность, воду в вёдрах они носили быстро и бережно. При этом они даже не плакали, ибо были до того истощены и обезвожены, что плакать было просто нечем. Странно было, как у них вообще имелись силы ногами передвигать.

— Пойдём тогда сначала на заводы, — решил Моэн, — если у тебя останется немного сил — зайдёте в Питомники.

Сосуд с водой я наполнил меньше, чем за минуту. Дольше пришлось ждать, пока к источнику воды начнут подтягиваться рано.

— Нет, ты посмотри на этих жалких глупцов, — ядовито рассмеялся Агер, указывая на идущую впереди девушку, — вырядилась в свои богатые тряпки, чтобы за драгоценной водой выйти. Потому то владыка Йегерос к ним с таким презрением и относится. Ибо они — глупцы, цепляющиеся за осколки былой славы. И пользы от них никакой нет и никогда не будет. Каждый род этих поместий был паразитом, сосущим кровь из простых жителей. И теперь, когла случился коллапс, и сосать кровь стало невомозжно, удивительно лишь то, как эти паразиты до сих пор живы.

Первой к бочонку подошла девушка-рано с светло-зелёной кожей и одетая в тёмно-зелёное платье и голубую шляпку. И если шляпку, которая выцвела и в паре мест даже порвалась, можно было оправдать как хоть какую-то защиту от солнца, то платье поистину было символом канувшего в небытие богатства. Вылинявшее, с несколькими блёстками, которые чудом сохранились, одним драгоценным камнем на груди. Подол полностью выцвел, в трёх местах не хватало кусков ткани. Да и в остальных местах, если приглядеться, было множество швов и аккуратных заплат. При этом девушка шла босиком.

Агер смотрел на неё с таким презрением и удовлетворением, словно ему доставляло удовольствие созерцать это зрелище. Девушка тем временем наполнила два ведра и коротко поблагодарила Моэна.

— Хоть туфли на шпильках догадалась не надевать, идиотка блаженная, — фыркнул Агер, чей голос сейчас просто сочился мстительным удовлетворением.

— Да какая тебе разница? — не выдержал, наконец, я, — она страдает так же, как и все. Так же, как и все, нуждается в воде. Какая разница, во что она одевается?

— Не суйся в вещи, о которых понятия не имеешь, Чешуйка, — прошипел Агер, с силой сжимая моё плечо, — моя бабка пахала на мать этой суки из рода Глаэдро всю свою жизнь. Ради того, чтобы моя мать, достигнув возраста двенадцати аквот, могла пойти в школу. Понимаешь? — прорычал он, — просто пойти в школу! Всем этим мразям! — он с рыком указал на небольшую вереницу рано, что стояли в очереди и со страхом смотрели на альбиноса, — не было выгодно, чтобы их слуги становились грамотными! Им нужны были тупые, покорные рабы! Ну что, благородные мрази, нравится?! — он снова обвёл свирепым взглядом очередь, — что вы теперь зависите от потомков тех самых рабов, из которых сосали кровь! Да если бы не воля великодушного Владыки — ни капли вы бы не получили, понятно?! Ни капли!

Никто из очереди ничего на это не отвечал. Все вздыхали и отворачивались, не смея взглянуть Агеру в глаза. Сиреневый командир, наполнив очередное ведро, подошёл к своему подопечному и положил ему руку на плечо.

— Дружище, — донёсся до меня его голос, — успокойся. Тебя опять повело.

Альбинос несколько секунд смотрел в глаза товарища, после чего вздохнул и опустил глаза.

— Да, ты прав… Раздашь воду сам, хорошо? Мы с Чешуйкой пройдёмся к Заводам. Благо они отсюда недалеко.

— Конечно, — кивнул Моэн, — увидимся на пересменке.

Отвязав своего питомца от железного штыря, Агер взглядом приказал мне следовать за ним. Когда мы шли мимо очереди, которая рассосалась уже наполовину, все, как один, отшатнулись от Агера.

Я покорно шагал следом за альбиносом и смотрел ему в спину. Казалось, снова пробудилась моя магия Слёз, ибо я почти физически ощущал гнев и горечь, которые Агер испытывал по отношению к каждому, кто жил в этих поместьях. Вероятно, поэтому он был так зол и так легко впадал в ярость — ведь даже до этого коллапса его роду приходилось пахать ради выживания — и он, потомок этого рода, до сих несёт за собой эти долги. И сейчас даже стали не важны все те упрёки и оскорбления, на которые Агер не скупился в мой адрес — так мне хотелось его подбодрить.