Изгнанник. Арка 3. Том 1

Во-вторых, чем меньше оставалось на доске фигур, тем расторопнее становился Хозяин. Если на доске были все двадцать фигур, Хозяин так же, как и все, мог использовать два очка действия и делать два шага. Да, оказывается, фигуры могли делать два шага подряд. Однако такой ход не должен был повторяться три раза подряд. То есть если два хода фигуры только ходили, в третьей должно было быть что-то ещё. Однако умирающие фигуры активировали — и с каждой смертью заряжали — его уникальную способность. Если на поле оставалось пятнадцать или меньше фигур, Хозяин мог передвигаться на три клетки. Десять или меньше — четыре клетки. И если оставалось пять фигур или меньше — Хозяин мог ходить сразу на пять клеток. Правда, в качестве противовеса Хозяин, как и исполнители, не мог становиться в святилища. Зато он мог становиться на зелёное поле и возвращать в строй Хозяйку, если та погибла. Так же, дабы избежать ситуаций, когда приходится по всей доске ловить прыгающего на пять клеток Хозяина, если все остальные фигуры погибали, то это тоже считалось поражением.

Хозяйка тоже заслуживала отдельного внимания. Она не могла далеко ходить, зато обладала очень сильным дистанционным бафом. Она могла наложить на любую фигуру своё благославление. С одной оговоркой — фигура должна сделать хотя бы один ход с начала партии. Под этим благославлением выбранная фигура становится в особую защитную позицию, которая не просто не сковывает фигуру, но даже позволяет ей ходить на один ход дальше. Что, разумеется, разительно отличалось от обычной защитной позиции, в которой фигура двигаться не могла, за исключением Хозяина, разумеется. Кроме того, нападая на любую фигуру, вне зависимости от ранга и состояния, фигура под благославлением умирала сама и забирала вражескую фигуру с собой. Она могла даже напасть на фигуру в Святилище. Однако и такое мощное умение Хозяйка перезаряжает так же, как и Хозяин — свою дальность хода. То есть — убитыми фигурами. Когда фигура под благославлением погибает, Хозяйка снова может наложить свой баф только спустя ещё пять убитых фигур, не считая той, что умерла под бафом. И ещё один важный момент: благославление Хозяйка могла накладывать только на своей половине поля. На чужой она могла это сделать лишь в том случае, если стоит вплотную к фигуре, которую собирается благославить.

Помимо исполнителей и хозяев, были ещё четыре пары фигур. Фигура в плаще, которую я изначально окрестил монахом, была Советником. Главной его функцией был контроль очков хода. Если рядом с Советником погибала союзная фигура, или же умирал сам Советник, его игрок на следующем ходу имел три очка действия вместо двух. Таким образом, игрок мог использовать особое умение фигуры, которое стоило два очка действия, после чего походить кем-то ещё.

Грифон, который в этом мире был Ферст, мог прыгать на три клетки по прямой и, соответственно, забирать фигуру, если он до неё допрыгивал. На это действие он тоже тратил все очки ходов, даже если их было три. И грифон был единственной фигурой, которая могла беспрепятственно пересекать огненные и водные гексы. Помимо грифона, только исполнители могли перепрыгивать водные поля, тоже тратя на это два очка действия. Так же Хозяин, прыгающий на четыре поля, мог пересекать водные клетки, и заряженный на пять ходов — перескакивать огненные. Остальные фигуры были вынуждены обходить и огненные, и водные поля.

Третьими фигурами были гвардейцы, но почему-то в плащах с капюшонами. Для простоты я называл их шпионами. Шпионы могли потратить свой ход и два очка действия для того, чтобы переместиться к любой союзной фигуре на поле. С оговоркой: если фигура не стоит в защитной позиции или если она не стоит рядом с вражеской фигурой.

Стовяшие по углам фигуры, напоминавшие башни, назывались таранами. Это были мощные и дальноходные, но ужасно неповоротливые фигуры. Если они делали свой ход, то должны были пройти всё поле и упереться в крайний гекс. Или в гекс с водной или огненной поверхностью. Кроме того, тараны гарантированно убивали любую фигуру, даже если она находилась в защитной позиции. Ход тарана требовал только одно очко действия, однако и таран мог использовать только одно это очко действия за ход. То есть, упереться в крайнее поле, развернуться и совершить второе действие в тот же ход он не мог. Кроме того, сам таран, в отличие от остальных фигур, не умел становиться в обычную защитную позицию. Однако Хозяйка все равно могла наложить на таран свой бафф с уникальной защитной позицией.

Целый период Агер только объяснял мне правила. Что удивительно, Таши, сидевший рядом и согласно кивавший, ни разу его не поправил. Что явно говорило о том, что Агер — игрок очень высокого уровня. И я убедился в этом в течение следующего получаса. Агер дважды провёл великолепные ходы с использованием шпионов и советников и, получая дополнительное очко хода, всегда тратил его на то, чтобы двигать вперёд исполнителей.

Я, как мог, пытался помешать ему при помощи Ферста, на которого наложил баф Хозяйки. Однако из-за этого я совершил фатальную ошибку, которую совершают все новички: погнавшись за лёгкими фрагами, я не выдвинул вперёд двух крайних исполнителей, которые закрывали ход моим таранам. И из-за этого упустил возможность сделать прекрасные фраги на исполнителях, которые выстроились по три в ряд. Между прочим, таран сметал все вражеские фигуры на своём пути, но если фигур было больше двух — вне зависимости от их рангов — после этого ломался и погибал сам. Если, конечно, на нём не было бафа Хозяйки. В таком случае он мог выдержать ряд в три фигуры и не сломаться.

При этом Агер запер моего бафнутого ферста своими исполнителями, поставив их в защитные позиции. А ферст, в отличие от шахматного коня, через фигуры перепрыгивать не мог.

Несмотря на то, что партия длилась больше часа, её исход был предрешён. И хотя в игре имелась система противовесов в виде способностей Хозяина и Хозяйки, проигрывающему игроку было очень тяжело возвращать потерянное преимущество. В итоге моего Хозяина забрал бафнутый вражеской Хозяйкой исполнитель ещё двадцать минут спустя.

— Знаешь, а не так уж и плохо он играл, — заметил Таши, — он хорошо соображает и стратегически мыслит. Пару недель потренируется — и будет играть с нами вполне на равных. Ладно, давай теперь я с ним сыграю, а ты отдохни.

Агер охотно уступил Таши своё место и, опустившись в кресло и погрузив ноги в ящик с песком, тут же отключился. И эта способность тоже вызывала у меня определённую зависть. Судя по всему, гвардейцы настолько хорошо владели своим телом, что им не стоило никакого труда заставить его делать то, что от него требовалось. Надо — и в мгновение ока отключился и погрузился в сон. А надо — и трое суток без отдыха проведут на ногах, и глазом от усталости не моргнут.

Партия с Таши была более интересной. Немного освоившись, я уже куда грамотнее выводил вперёд исполнителей, чтобы освободить места для прочих фигур. Первую половину игры всё шло более-менее ровно, а потом Таши переместил одного из шпионов к исполнителю, а на следующем ходу благословил этого шпиона хозяйкой. Следующий за этим ход я так удачно проморгал, не придав этому значения, что потом к этой паре присоединился ещё и непонятно откуда взявшийся советник. Это уже была самая настоящая бомба, разрывать которую можно было только жертвуя своими фигурами и на халяву отдавая сопернику очки хода.

Эта партия длилась дольше, нежели предыдущая. Главным образом потому, что мне повезло с зелёными полями, которые все три были на моей стороне поля. Но даже они мне не помогли. И моего Хозяина снова забрал усиленный вражеской Хозяйкой исполнитель.

После игры Таши, кивком поблагодарив меня за игру, тоже ушёл отдыхать в кресло, а я, потирая приятно натруженную за много дней голову, отправился в свою постель.

Всё-таки знание шахмат, в которые я относительно неплохо играл, в какой-то степени мне, конечно, помогло, но и в той же степени навредило. Ибо я слишком небрежно относился к исполнителям, считая их аналогом пешек, но они оказались далеко не так просты. Ведь моего Хозяина оба раза достали именно исполнителем. Это то же самое, что поставить королю мат при помощи пешки. Ну да ничего. По крайней мере, теперь будет не так тоскливо проводить время отдыха. Да и оба гвардейца играли с удовольствием, как бы они ни стрались это скрыть. Что ж, им тоже будет полезно иногда отдохнуть и развлечься…

Глава 3.2

Глава 2.

В таком нехитром темпе и прошла следующая неделя. Мне всё легче и легче давалась магия, причем именно магия вызова воды. Складывалось ощущение, что сам мир, видя, как я помогаю его страдающим детям, всё больше и больше раскрывается мне, позволяя тратить на магию всё меньше и меньше сил.

Наконец, неделю спустя Йегерос пригласил меня в лабораторию Джула, сообщив, что готов удовлетворить мою просьбу о том, чтобы научить меня читать и писать. В великом воодушевлении я направился в лабораторию. По правде говоря, игра, поначалу казавшаяся такой интересной, довольно быстро мне наскучила. Да и о каком веселье может идти речь, если я раз за разом проигрывал всем своим охранникам? Конечно, они меня подбадривали и иногда даже хвалили, вот только серия в двадцать поражений подряд настроения мне отнюдь не прибавила. В итоге на пятый день игра отправилась на полку, что весьма удивило Агера, когда он пришёл сменять напарника.

— Что, Чешуйка, играть не хочешь? — удивлённо спросил он, видя, как я безразлично лежу на кровати.

— Нет настроения, — сказал я, — надоело биться головой об стену. В принципе, я ещё десять игр назад мог бы догадаться, что вы на порядок лучше меня играете.

— Ну, — замялся Агер, которому с его обычным безразличием сегодня почему-то было до этого больше дела, чем всегда, — хочешь, я тебе поддамся? Начну партию без двух-трёх фигур?

— И какой в этом смысл? — пожал я плечами, — если я выиграю в этом случае — то только потому, что ты мне поддался. А если я ещё и програю, несмотря на то, что ты мне поддался — настроения мне это тем более не прибавит.