Изгнанники Нирваны

— Могу добавить тебе еще парочку таких упражнений для ума, — сказал старший брат. — Сработает ли Карта, если случится землетрясение, которое изменит изображенную на рисунке местность? А если нарисованный человек потеряет на войне руку или сделает пластическую операцию? Или, к примеру, если хозяева перестроят интерьер — сможет ли найти это место Козырь, на котором остается прежняя картинка?

— Самый простой выход — поставить серию экспериментов. — Фауст засмеялся. — Надо было сначала отрезать Юрту все, что можно, а потом вызвать его через Карту.

Братья попытались решить задачу чисто логическим путем. Фауст припомнил, что Козырь принца Бенедикта продолжал работать даже после того, как принц потерял солидный кусок руки. На это Меф резонно возразил: дескать, отрубленная кисть не слишком принципиально меняет внешность. Он привел два других примера, когда извержение вулкана полностью изменило рельеф одного из Отражений внешнего пояса. Карта этого места стала сильно барахлить — иногда контакт возникал, но чаще всего Козырь оставался теплым. Поскольку спор не способствовал рождению истины, а только отвлекал братьев от работы, Мефисто примирительно заметил:

— Из тех, кто пока жив, ответы знают разве что Дворкин и Сухьи. Но и они не могут знать всего.

— Значит, нужно встретиться с Символом Силы.

— Во-во, очень умно, — желчно проговорил Мефисто. — Потолкуй с Единорогом — вот он обрадуется такой встрече! Эта скотина давно ищет случая рассчитаться с нашей семьей за отломленное острие рога… Нет, выйдет больше пользы, если ты отправишься на рандеву со Змеей. Она проглотит тебя, а потом будет вечно страдать расстройством желудка.

— Не притворяйся идиотом. Я говорю о Птице… — Фауст аккуратно высыпал в мешок очередную порцию собранных кристаллов, — Кстати, дорогой братишка, о Козырях.

Отложив шанцевый инструмент, он показал Карты из пещеры Дворкина. Мефисто был потрясен. Скорпион и Птица — смысл этих символов нирванцы поняли без лишних пояснений… Но к чему тут Волк и Спрутгекатонхейр? Самое сильное недоумение вызвал последний Козырь — на фоне заснеженных гор стояла Женщина, четыре груди которой торчали вверх, как боеголовки готовых к запуску ракет. У женщины были пышные бедра, тонкая талия и безупречная форма ног и рук. О таких существах братья никогда прежде не слышали, а все незнакомое вызывало страх.

— Даже не знаю, что подумать, — подавленно признался Меф.

— Ты недалеко ушел от меня. — Брат Дьявола вздохнул. — Может, отец чего подскажет.

Они прекратили разговор и собрали отколотые кристаллы в мешки. Получилось не меньше центнера. Братья здраво рассудили, что в Артаньяне найдется достаточное число работяг, способных измельчить эту груду минерального сырья.

— Заглянем домой на часок-другой, — предложил Меф. — Отдохнем, с Вервольфом поболтаем, я его ужас как давно не видел. Ты оставишь инструкции, как готовить порох… Что потом делать собираешься?

— Вернусь в Амбер, а тебе стоит отправиться в какое-нибудь технологическое Отражение, чтобы заказать большую партию огнестрельного оружия.

Их планы изменились кардинальным образом, едва Вервольф пропустил братьев в свое крыло артаньянского замка. Одобрительно похлопав ладонью по мешкам с сырьем для пороха, младший поведал, что покинул поле боя сразу же после взятия Северного форта.

— Даже немного обидно, — сказал Вервольф. — Штурм прошел на удивление гладко. В цитадели что-то случилось, гверфы были в панике, почти не сопротивлялись. Но тут мне сообщили, что отец командует во дворце, и я сразу вернулся.

— Он уже очнулся? — в один голос вскричали старшие братья.

— И хочет вас видеть.

Бурная встреча. Отец ошалело водит взглядом по взрослым, причем давно не бритым лицам. Потом, после медвежьих объятий, удивляется: «А вы, детишки, немного подросли…»

— Он меня вконец забодал, — жалуется Вервольф. — Мол, совсем крохой тебя помню. Когда я предложил выпить, у папочки глаза полезли на лоб. Он, наверное, думал, что я до сих пор только молочную смесь пью и ему того же налить собираюсь.

Дружный хохот. Царь нирванский добродушно грозит сыновьям пальцем.

— Вы неплохо потрудились, но предстоит еще много дел, — говорит он. — Прежде всего нужно освободить маму. Почему вы до сих пор не пробились в Зазеркалье?

Оказывается, Вервольф уже ввел отца в курс дела, но многого рассказать не успел. Старшие братья второпях пересказывают дополнительные главы истории Трех Королевств и основных Отражений. Задача не из простых — сжато изложить события бесчисленных веков.

— Теперь я кое-что понимаю, — сказал отец, — Конечно, одним ударом, даже очень сильным, всех задач не решить. Пожав плечами, Вервольф флегматично произнес:

— Мы уже смирились с таким положением дел и планировали последовательные операции. Сначала возьмем Нирвану, потом возвращаем контроль над соседними Отражениями вроде Нибельхейма, Айрата и Аквариуса. И лишь на последнем этапе операции мы сможем войти в Эльсинор и Анаврин.

— Не выйдет, — решительно перебил сына царь. — Последовательность должна быть такой: Аквариус, Шикунда, Эльсинор, Анаврин. Можно не беспокоиться за Айрат, Нибельхейм и Диадему — они сами упадут в руки, когда мы вернем Эльсинор… — Он покачал головой. — Это очень долгий и опасный путь. Хаос и Амбер наверняка попытаются прервать наше движение где-нибудь на подступах к Зазеркалью. Фауст прав — необходима диверсия против Логруса.

Просиявший Вервольф обвел братьев торжествующим взглядом и провозгласил:

— Говорил я вам, Эльсинор — вот узловой пункт, где сходятся главные мировые линии!

Старшие смущенно развели руками. Они действительно засомневались, когда воинственный малыш предлагал столь экзотический план кампании. После паузы Меф примирительно сказал:

— Теперь мы станем меньше времени тратить на споры. Папа возьмет на себя координацию и выработку стратегии, будет консультировать нас в вопросах, где мы недостаточно компетентны.

— Вы напрасно надеетесь, что я ограничусь консалтингом! — возмутился царь. — Для начала мне придется совершить путешествие, чтобы составить собственное мнение о происходящем.

— Но ты еще плохо владеешь обстановкой, — напомнил Фауст. — И подлечиться не мешало бы. Отец свирепо отрезал:

— Если глава королевской семьи принимает точку зрения окружающих, это всегда кончается плохо. И для него, и для семьи, и для государства.

— Только в тех случаях, если это глупый глава глупой семьи, — парировал Мефисто.