Шрифт:
Мичико - маленькая девочка из богатой и знатной семьи дворян. Она должна была быть как и все, ничем не выделяться, чтобы ее принял высший свет. Вести праздный образ жизни, не обращать ровно никакого внимания на то, что не относилось к ней, наслаждаться мелочными ценностями жизни… Разве это трудно? Конечно же нет. И если бы не её странности, то она бы получила то мнимое счастье, как и у других дворян и людей, у которых есть все.
Мичико с детства видела всё под другим углом, и часто её взгляду открывалось то, что хотели бы скрыть. На балах своего отца она, по наставлению матери, должна была улыбаться и приседать в реверансе совершенно незнакомым людям, однако она не понимала, для чего это делалось. Зачем ей притворяться, будто она рада видеть незнакомого дяденьку, если его рожа ей противна? Она и говорила прямо, что граф ей не нравится. Граф, разумеется, натянуто улыбался и как-то
Балы не приносили Мичико никакого удовольствия и радости, она везде натыкалась на подделку и фальшь.
«Неужели, я одна это вижу?
– размышляла она, стоя в стороне от беззаботного веселья незнакомцев.
– Как же прискорбно. Их абсолютно все устраивает. Все они одинаково прогнили, одни мертвые души. И я должна стать одной из них?»
С каждой такой мыслью ее сердце ожесточалось и желание доверять всем и каждому тонуло, постепенно захлебываясь от реальности.
Недалеко от нее какой-то мужчина подошёл к детям, сыновьям и дочерям знатных родителей, и предложил им конфеты. Однако у него было одно условие: они должны были подчиниться и сказать «волшебное слово». Те охотно сказали хором «пожалуйста» и получили вознаграждение.
«Как зверьков дрессирует», - с презрением отвернулась Мичико, но потом с удивлением поняла, что тот мужчина идет к ней.
– Юная леди, не желаете ли немного сладостей?
– слащаво улыбнулся тот, протягивая ей поднос с конфетами в красивых обертках.
– Хочу, - честно ответила она, - но улыбаться для вас я не собираюсь.
Она обошла растерявшегося на миг мужчину и, минуя танцующие пары, подошла к столам и взяла из вазочки конфету намного больше и слаще.
«Те дети пошли простым путем и им достались лишь маленькие зефирки, а я сама взяла большую и шоколадную конфету».
Она развернула обертку и съела свою награду за самостоятельность, не забыв после этого показать язык подходившему к ней разносчику. И не дожидаясь его ответной реакции, направилась уверенным шагом к неприметной двери, ведущей в цветущий сад. Девочка нырнула в темный уголок среди кустов роз и сразу успокоилась. Тишина оглушила ее, а запах приятно вскружил голову. Она знала, что никто здесь её не будет искать, потому что люди боятся темноты и без фонаря с ней не сражаются. Но услышав знакомый голос, Мичико вышла из своего укрытия - её звала няня.
– Чем вы так расстроены, госпожа?
– спросила няня, заметив лицо пришедшей девочки.
– Люди… противны. Их лица просто срослись с масками, а глаза выдают их пустоту и ничтожность души, - тихо сказала Мичико, держа женщину за руку.
– Я уверена, не все люди такие, госпожа. И тем более не стоит забивать голову такими тяжелыми мыслями. Зачем Вам такая ноша? Живите счастливо, ведь у вас такие знатные родители, а людей Вам все равно не изменить.
– Все привыкли к этому, верно? Это какой-то неписанный закон, подчиняться правилам большинства, - тут Мичико подняла глаза на свою няню.
– Но я рада, что ты отличаешься от них, Хитоми. Я в тебе вижу даже превосходство над всеми ними, только не могу понять почему… Скорее всего потому, что у тебя красивые глаза, ты добрая и я доверяю тебе, больше, чем кому-либо во дворце, ведь ты вырастила меня вместо матери. Да, может как раз в этом дело! И, Хитоми… Хоть это и эгоистично с моей стороны, потому что я знаю, какой я капризный ребенок, но прошу тебя, не обижайся сильно на меня и не бросай меня… останься со мной навсегда.
Хитоми с доброй улыбкой посмотрела на свою воспитанницу и подхватила девочку на руки. Та весело взвизгнула от переполнивших её чувств.
– Куда я от вас денусь, госпожа? Мне еще предстоит многому Вас научить, ведь Вы, видимо, не знаете, что не хорошо показывать баронам язык.
Мичико была достаточно умна, чтобы понять намек. Поджав губы и отведя глаза от насмешливого взгляда Хитоми, она сказала:
– Этот барон больше на официанта походил, вот и спутала ненароком. Прости.
– Хорошо, но в следующий раз не стоит оскорблять тех, кто ниже вас по статусу. И стоило бы извиниться перед ним…
– Я постараюсь больше так не делать. Честно! Только не сердись.
Шли годы, а странности Мичико не исчезли даже под
влиянием высшего света и родителей. На неё начали смотреть сверху вниз и распускали грязные слухи, что очень беспокоило её отца, так как это угрожало его герцогскому авторитету. Он всячески пытался повлиять на дочь и приказывал прекратить свои выходки. Но Мичико не понимала причину его волнения. Она знала - то, что говорят о ней окружающие совершенно не характеризует её, зато отлично характеризует их. Не обращая внимания на глупые сплетни, она была наголову выше их всех и могла при желание в любой момент рассказать многое о любом из дворян, полностью смешав того с грязью. Но она — не они. Даже с тем презрением, Мичико никак не могла так с ними поступить. Совести не хватало причинить столько же вреда, сколько они ей. Возможно, в глубине души Мичико любила людей, но ненавидела их тщедушные поступки и слова, выдававших в них душевную слабость и раболепие перед мнением окружающих.«И все-таки добрым быть гораздо тяжелее, чем злым», - со вздохом осознавала она, а про себя решая, что не может отнести себя ни к тем, ни к другим.
А время неумолимо бежало вперед. Мичико хорошела на глазах, но это порождало не всеобщее восхищение, а только еще больше зависти и слухов. Вскоре из-за её личной точки зрения на мир сей и окружающих, на ней поставили клеймо сумасшедшей. Но этот титул больше веселил её, чем угнетал. Она часто встречала в книгах таких же, как и она сама, «сумасшедших», изгоев общества и всегда они оказывались ей умнее остальных, они были индивидуальными личностями, отличавшейся от всех, её любимыми героями.
Однажды она сидела в зале, полном веселившихся гостей, и читала книгу. Её здесь принуждали находиться родители, иначе это будет невежливо по отношению к гостям. Зазвучала музыка, но она не обратила на неё внимания, вся поглощенная миром иным, созданным гениальным человеком, фантастом и безнадежным романтиком — писателем. Но на землю её вернул некий юноша.
– Позвольте пригласить Вас на танец, - прозвучал над ней мягкий и мужественный голос.
Мичико бросила на него колкий, пронзительный взгляд и удивилась - она раньше никогда не встречалась с ним. Это зажгло в ней надежду: вдруг он не такой как все? Однако, здравый и холодный ум, воспитанный горьким опытом, тут же потопил эту мысль в глубине сердца, которое уже готовилось закрыть железные двери перед всем миром. И тем не менее, она не отказала кавалеру в танце. Их выход не укрылся от взглядов окружающих и многие из них впились в её хрупкую спину, с жаждой увидеть любой промах девушки - они с радостью раздули бы из этого скандал.
– Вы прекрасно танцуете, - заметила девушка, водимая по залу крепкими руками незнакомца.
– Вы удивлены?
– слегка опешил тот, но на его лице все еще оставалась мягкосердечная улыбка.
– Прощу прощения, если обидела Вас, но мне показалось, что Вы не из нашего круга. Я прежде Вас не встречала.
– Вы правы. Я родом не из этих земель, а родился у Южных морей.
Тут он встал на колено и повел её вокруг себя, согласно особенностям танца.
– О, мне рассказывали о красотах тех земель, и надеюсь, что не обманывали.
– Разумеется, нет. Моя родина действительно прекрасное место. Обширные леса, тихий город и лазурное море, сияющее в лучах закатов и рассветов. Можно сказать, мне повезло.
– И что же Вас привело в наш скромный город?
– спросила она, снова почувствовав его руку на своей талии.
– Сюда приехала моя бабушка на лечение. К сожалению, у нее такое слабое здоровье… Я же вызвался её сопровождать, но скоро мы вернемся в наши земли.
Мичико выразила своё сочувствие по поводу недугов его бабушки ровно на столько, на сколько это позволял этикет. И в это же время она прекрасно понимала какой толк таким денди, как он, сидеть с больным родственником. Ясное дело, что из-за наследства. Музыка кончилась. Мичико присела перед незнакомцем в изящном реверансе, благодаря за танец и, не узнав его имени, удалилась, прихватив с собой недочитанную книгу с шелкового дивана. Как и в далеком детстве, лишь скроется солнце, она ныряла в первую нежную темноту ночи и скрывалась от чужих пытливых глаз, сидя на скамейке, окруженную большими и ухоженными садовниками кустами роз, вдалеке от фонарей и надоедливой прислуги. Но на страницы она так и не взглянула: перед ней открылся родной пейзаж прекрасного сада, ее личного уголка Вселенной. Она слышала крики уток, плавающих в пруду, песню соловья, скрывавшегося среди иголок роз, и тихий, пришедший с небес, шепот ветра. К ее ногам, которые укрывало изумрудное платье, подкрадывался холод ночи, взошедшей на престол и коронованной ярким месяцем. И кто бы мог подумать, что сегодня в этот уголок забредет вольный странник.