Изгоняющий бесов. Трилогия

Кстати, тот двусмысленный момент, что я с ними самогоном расплатился, батюшка так и вовсе счёл деянием христианского толка! Представляете себе? Нет? Попробую объяснить.

Смысл примерно такой — за добро платят двойным добром, а не серебряной пулей в спину. Даст бог, всё одно в бою встретимся, а сейчас пусть уж так, чем иначе. Чернее неблагодарности оплаты нет. Если же злом за добро воздавать, так чем мы той же нечисти лучше?

— Пошли от, что ли? — Батюшка мотнул бородой в сторону баньки. — Поднимем-ка мужичка, поговорим от о делах наших грешных. Ты от, внученька, в дом иди, чего ты в той баньке-то не видала. Анчутка?

— Да, ваше святейшество-с!

— С нами от пойдёшь. Парить его будешь.

— С превеликой радостью, — хищно оскалился наш домашний бес. — Бить мне его нельзя, но «абсольво те»[13] русским веником, пуркуа па?[14]

Меня даже слегка мороз продрал по коже от его слов, но вроде бы та же курсант Фруктовая лишь многозначительно ухмыльнулась, а мой доберман, вообще ни о чём не задумываясь, завилял обрубком хвоста — играть, пойдём играть!

Так что в баньку мы отправились сугубо в мужском коллективе. Никакого оружия не брали, там его и так полно. Безрогий брюнет мигом притащил горячительное, самовар, свежий берёзовый веник и четыре смены белья, включая и для себя, любимого.

А вот дальнейшие действия следовали уже чёткому плану и строгим распоряжениям героического старца. Он знал, как привести замёрзшего человека в чувство и что с ним потом делать. По крайней мере, на первое время точно знал.

Ибо примерно уже через полчасика оживший гость орал на всю ивановскую:

— Злодеи! Канальи! Ренегаты! Святого Бога забыли, совесть пропили, бизнес не уважаете! Против майских наказов президента шутить дерзаете, а?! ФСБ на вас нет! И ФБР до кучи! Но уж я-то ужо… я вам… со мной, поди, не забалуешь!

Тогда Анчутка вновь брался твёрдой рукой за берёзовый веник, и примерно минут на десять — пятнадцать вопли из парилки переходили в визг.

Правда, потом всё равно взвевались ввысь с удвоенной силой:

— Либералы! Толерасты! Супостаты! Вам сколько раз говорить, что электричество вред! Оно Землю нашу губит, все провода оборвать надо, землицу плугом на лошадках пахать и собирать серпом! Экология же! Поэтому хлеб меньше пятнадцати тысяч за буханку не есть хлебушко наш насущный! Платить надо-о! Мне-э! А всяким там нетрадиционным вход воспрещён, я табличку такую повешу, я их бо-ю-усь…

На определённом этапе мы с отцом Пафнутием уже и не вслушивались даже. По факту ведь не важно, что он там языком мелет, куда важнее, что человек конкретно делает и к чему его поступки приводят. А вот тут ситуации могут быть самые разные, предугадать их невозможно, и хорошо уже то, что батюшка сразу определил опытным взглядом:

— Бесов от нет в нём. Хорошо от вы с Геськой-то всех изгнали, доброе дело сотворили. Тока ежели и сам-то собой мужик от с головным мозгом-то не дружит, так, поди, на то уж воля божья. Мы от вмешиваться не станем.

— Звучит разумно, — согласился я. — А куда мы его денем?

— В мэрию от вернём. Может, ещё и грамоту-то за спасение дадут.

— А кому он там нужен?

— Чего от ты ко мне пристал-то? — обиженно надул щёки батюшка. — Энто их гость, они его звали али от он сам до них припёрся, наше-то дело в том сторона! Пущай от и забирают себе греховодника свежевымытого!

Ну не знаю, право. Я бы, наверное, попытался как-то допросить доставленного на предмет его контактов с бесами, выяснил, куда пропали остальные громилы, с которыми он пришёл ставить на счётчик наш дом. Да по-любому если какого-то там человека доставляет тебе на руки троица волосатой нечисти, то он гарантированно хоть чем-то, но с ними связан.

Просто так эти твари на благодеяния не размениваются, да и тот же Анчутка, помнится, упоминал, что этот тип заключил серьёзный договор с его высшим руководством. Именно поэтому он отказался помочь мне, когда бородатый бизнесмен заявился с бандитами из архангельской группировки. Но раз мой духовный наставник так решил, то не мне с ним спорить или поправлять его.

Мы договорились с безрогим брюнетом, чтобы он подготовил клиента к вывозу с нашей территории ровно через пятнадцать минут, бодрого и свежего, как огурчик. Уже из дома отец Пафнутий вызвал полицию, и тот же самый башкир-участковый, что ещё недавно затаривал нас мёдом, получил на руки утерянного в лесной глухомани продуктового инвестора областного масштаба. То есть довольны были все, чистой воды голливудский хеппи-энд!

— От пусть он им будет по ушам-то ездить, — благословил отходчивый батюшка, уже подзабывший, что этот же негодяй безапелляционно требовал к себе в наложницы его внучку. — Может, Господь ему от чутка ума прибавит, да и от оставит энта нехристь Пиялу нашу несчастную.

Лично я ни на грош не разделял его оптимизма. Не потому, что был умнее или практичней по жизни, нет. Отец Пафнутий — нереальный человек, на таких, как говорится, земля держится, но в моём понимании он порой слишком добрый и чрезмерно верующий в свет промысла Божьего, озаряющего каждую душу людскую.

Понятно, что не мне его в этом смысле судить, но когда ты по три-четыре раза на неделе изгоняешь из людей самых разных бесов, то всерьёз верить во что-либо, кроме Святого Писания, подкреплённого наганом с серебряными пулями, очень непросто. Хоть и надо, конечно…

Плохо у меня с этим в последнее время. Я о крепости веры и крепости в вере. Иногда даже кажется, что до скромного послушничества у наставника я был гораздо тише и добрее. А здесь на каждом задании, когда тебя постоянно пытаются или покалечить, или убить, или поработить твою душу на ментальном уровне, нереально трудно, возвращаясь с работы, всех любить, всех прощать, всех понимать…

…Уже дома Гесс, тихонечко стуча когтями по полу, подкрался ко мне.

— Ты расстроен. Тебя нехороший из города обидел? Не дали мне его кусь.

— Если бы всё так просто решалось на свете…

— А как ещё решать? — шёпотом удивился он, поднимая жёлтые брови. — Если человек хороший, его надо лизь, если плохой, то кусь. Всё. Зачем ещё чего-то выдумывать?

— Великая собачья философия, искренняя и рабочая во всех смыслах, — вздохнув, от всей души согласился я. — Ты прав, дружище. Дай лапку?

— На!

— А две?

— На, на!

Короче, мы обнялись, я гладил ему зад, а потом ещё и начёсывал пузо, когда этот здоровенный лось, едва не свалив табурет и смяв в ком вязаную дорожку, перевернулся на спину. Так вот, кто бы что ни говорил, а в тактильном контакте человека с собакой есть некое таинство, лечащее и психику, и здоровье, и душу двоих субъектов сразу.

Проверено на себе, доказывать не буду, пусть каждый сам попробует хоть раз погладить любую брошенную уличную собаку и увидеть, как от света в её глазах на целой планете становится чуточку теплее. Не верите? Как хотите — ваша жизнь, ваша душа…