Изгоняющий бесов. Трилогия

— Повторюсь ещё раз, Система на то и система, что требует от своих сотрудников железной дисциплины и строгого подчинения правилам. Поэтому мы попробуем начать с нуля. Даю самое простенькое задание: изгнание беса тщеславия. Можно даже не убивать. Справитесь?

— Да на раз-два, — не подумав, хмыкнул я. — Бес не нередкий, изгоняется молитвой и святой водой. Для закрепления результата пациента обязывают шесть раз прочесть «Отче наш».

— Норм, вполне работает, — согласилась Марта, кивнула и протянула мне лист бумаги, ещё тёплый от принтера. — Печатаю по старинке, видимо, в устной форме вам задание давать нельзя. Вперёд, бесогоны!

— Вперёд, — больно толкнул меня задом Гесс. — А в чём подвох?

В чём подвох, мы узнали, уже стоя среди дня на зловонной улице старого европейского города, оглядываясь по сторонам. Именно здесь до меня наконец-то дошло, что любую бумагу стоит сначала читать, а уже потом принимать как некое руководство к действию.

— Итак, нам выписан ордер. Адрес: Британские острова, Лондон, семнадцатый век. Цель — изгнание беса тщеславия. Объект — Уильям Шекспир. Утопите меня у Диогена в бочке…

— Благородному шотландскому лорду плохо! — крикнул кто-то из прохожих, когда я тупо поплыл, оседая по стене ближайшего здания прямо в лужу.

Да, мне плохо, мне надо помочь, где ближайший Айболит?

— Что это с ним?

Что со мной? Я увижу великого Шекспира!!! О ё-о, держите меня четверо…

— Богатый шотландец, один и без оружия? Грабь его, пока стражники не видят! — тут же подхватили ещё несколько голосов.

Вокруг меня сразу стало очень тесно.

И хоть, честно говоря, я не ожидал столь яркого проявления традиционного английского радушия, но зато мой доберман, как всегда, был начеку.

— Гав! — честно предупредил он и сразу же передумал. — Хотя какое гав, сразу кусь!

Таким образом, первый же громила, протянувший ко мне грязную руку, был счастлив, что успел отдёрнуть её почти целую. Ему реально свезло, он даже два пальца подобрал.

Вид здоровенного пса с окровавленными клыками отрезвлял не хуже обезьяны с гранатомётом. Толпа желающих немножечко пощипать заезжего шотландца заметно поредела.

— Ирландский волкодав? — очень вежливо спросил кто-то.

— Он самый, собака-убийца, — важно подтвердил я просто из желания тоже поучаствовать в общении с людьми. — В горах Шотландии мы кормим их мясом англосакских купцов и поим освящённым церковным вином. Мой пёс голоден, так что…

Должен с уважением признать, что намёки тут ловили на лету.

Минуты не прошло, как у каждого нашлись очень важные дела, все куда-то заспешили, и я снова едва успел дать команду Гессу поймать одного из самых шустрых мальчишек. Пацан был грязен, одет в лохмотья, но что такое «кусь», видимо, знал, поэтому безропотно поднял руки вверх.

— Что угодно благородному лорду с волкодавом?

— Это он про кого? Про меня? Я ещё не давил волков, но хочу попробовать. Я справлюсь, я хороший. Можно мне его лизь?

— Не болтай при людях, — пришлось сквозь зубы напомнить мне. — И хвостом не верти, ты страшный зверь, тебя должны все бояться, так что поддерживай имидж.

Доберман быстренько захлопнул пасть и покивал. Отлично.

Я встал на ноги, отряхнулся, попытался посмотреть на своё отражение в мутной луже, но лица толком не увидел. А в целом да, на глади воды плескалось отражение высокого мужчины средних лет, в клетчатом килте, таком же берете, чёрной рубашке, кожаном жилете, гольфах и невысоких сапогах до середины икр. Как-то так примерно, там была не лучшая чёткость.

Возможно, оно и правильно — какая мне разница, красавчиком я выгляжу или уродом? В любом случае я кретин, причём законченный. Ибо кто, кроме полного и тупейшего придурка, способен подписаться на самого Уильяма нашего Шекспира, чтобы от чего-то его там освободить?

А-а, от беса тщеславия! Да, на такое способен пойти только самый тщеславный человек на свете! И это не я. Я бы точно не пошёл, если б только знал.

Но милая рыженькая Марта всплакнула на моих глазах, и вот результат — белый рыцарь в чёрных одеждах, гот по имени Тео, снайпер с философским креном на полбашки, уже седлает верного добермана, спеша ринуться в бой! А чего не так?

Мы оба сразу и полетели, видимо, нам на двоих ума семилетнего ребёнка вполне себе достаточно. Театральный романтизм, Кант ему в дышло, тьфу! Всё, всё, всё…

— Так, парень, — я сделал страшные глаза, — жить хочешь?

— Да, сэр, — пискнул он.

— Тогда веди нас к театру «Глобус».

Перепуганный мальчишка мелко закивал, раз шесть поклонился мне в ноги, поцеловал лапу сражённого в самое сердце Гесса и послушно повёл нас лондонскими закоулками к цели.

Если в среде читателей есть любители забегать вперёд, крича в голос: «А я так и знал!», то завидую вам, скорострелы. Лично я не знал ничего.

Ни как именно мы подойдём к бессмертному классику английской, да и не только, литературы? Ни что мы с ним потом будем делать? Ни каким образом православные молитвы могут воздействовать на британских бесов? Ни что вообще может произойти с бессмертным Шекспиром, если волей небес нам всё-таки удастся изгнать из него беса тщеславия? Ни — главный вопрос — есть ли там вообще именно этот бес?!

И ещё позволю себе уточнить: а какое в этом случае может быть оказано влияние на весь мировой литературный процесс в целом, не говоря уже о том, куда потом податься бедному актёру Уильяму, лишённому всех денег, чинов, наград, славы, званий и привилегий? Хотя кого в Системе так уж волнует жизнь одного конкретного человека…

— Вот, благородный сэр, это и есть «Глобус», — едва ли не с чеховским придыханием объявил мальчишка, указывая рукой на довольно высокое сооружение из столбов, кирпича и досок.

Сложная круговая архитектура, напоминающая разомкнутый многогранник, оставляющий почти половину открытой для зрителей и сцены, на трех ярусах установлены ряды скамеек. Декорации самые простые, дающие максимальный простор фантазии. Крыши фактически нет, все залито солнечным светом. Ну и, судя по устойчивому запаху, туалетов нет тоже.

Честно говоря, это больше походило на какой-то большущий цирк шапито в разрезе, чем на легендарный театр классика английской драматургии. Хотя, как именно выглядел «Глобус», ряд учёных спорит до сих пор. Вернусь домой, напишу им в деталях. Если вернусь…

— Не врёшь, малыш? — уточнил я.

— Грр… — поддержал меня доберман.

— Не вру, благородный лорд и его страшный ирландский пёс! — едва не бухнулся на колени маленький лондонец. — Клянусь спасением моей души, что это и есть наш театр «Глобус». Говорят, мастер Шекспир так ставит свои пьесы, что женщин высокого происхождения выносят оттуда в обмороке! А мужчины после спектакля бьются на шпагах за честь семьи Монтекки и Капулетти. Хотя это всего лишь какие-то итальяшки.