Изгоняющий демонов

Дворцовые помещения и храмы занимали площадь около пяти эблу. Все это огромное пространство было застроено разнообразными апартаментами, разделенными друг от друга дворами. Главный вход вел в самый большой из тридцати дворов дворца – Первый. На северо-восточной стороне Большого двора находились поварни и кладовые, конюшни и стойла для лошадей, верблюдов, ослов и быков, а также большие сараи для многочисленных колесниц повелителя Земли Ашшур, его жен, сыновей и свиты. Тут же находились помещения для многочисленной обслуги царя и остальных обитателей дворца.

Широкий коридор напротив главного входа вел в парадные помещения; его также охраняли крылатые быки. Если идти по нему, никуда не сворачивая, то можно попасть в главный зал дворца, где происходили торжественные приемы послов и сановников, устраивались великолепные пиры и празднества. Стены зала украшали рельефы, изображающие события из военной и охотничьей жизни Шаррукина. Кроме картин, они были разрисованы многоцветными орнаментами, состоящими из цветов лотоса и спиральных линий. Свет падал в зал сверху, прямо с неба, ведь крыши над ним не было.

Дворец еще не был закончен, он достраивался. Собственно, как и Дур-Шаррукин, новая столица Земли Ашшур. Строительные работы велись днем и ночью. Главный царский архитектор Таб-Шар Ашшур давно забыл про отдых и нормальный сон. Большое количество рабов и вольнонаемных каменщиков были доставлены в столицу из всех земель, принадлежащих государству ашшуров, и многоязыкий говор витал над обширной строительной площадкой вместе с облаками пыли.

Несмотря на то, что Таб-Шар Ашшур знал множество языков и наречий, нередко он становился в тупик, когда солдаты пригоняли очередную партию пленников, которые были ужасно бестолковыми и не понимали, что им говорит важный господин в одежде, запыленной известью и гипсом.

– Где вы набрали этих баранов?! – вопил архитектор, хватаясь за голову.

Кисир-Ашура толкотня в недостроенном дворце раздражала, мешала сосредоточиться, привносила сумятицу в его размышления. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей и излишка воды, пропитавшей волосы, вылез из ванны, осушил тело с помощью мягкого льняного полотенца и стал одеваться. Теперь, чтобы выглядеть прилично, он должен был посетить дворцового парикмахера-раба.

В отличие от придворных разных рангов и вельмож, которым завивали свои бороды впечатляющих размеров и волосы, прическа ашипу была без особых изысков. Он носил длинные, зачесанные назад волосы, сколотые простой заколкой, и небольшую, коротко подстриженную бородку.

Обычно на лбу волосы укладывались в спиральные локоны, а возле ушей и щек – скручивались в кольца, но Кисир-Ашур пренебрег этим веянием моды. У него было слишком много работы, чтобы подолгу просиживать в каморке парикмахера. Он хотел, чтобы раб всего лишь тщательно причесал его и умастил волосы приятными ароматами.

Когда он вошел в помещение парикмахерской, то застал там раб-реши [30] , военачальника большого подразделения, которым командовал Син-аххе-эриб. Парикмахер как раз трудился над бородой грозного воина. Увидев эту картину, Кисир-Ашур мысленно застонал. Он знал, что ему придется ждать долго.

30

Раб-реши – генерал.

Буйная растительность на подбородке играла важную роль в облике солдата, потому как считалось, что воин с большой бородой выглядит пугающе для противника, с которым на полях сражений придется встретиться лицом к лицу. Но борода служила не только средством устрашения врагов, но и предметом чуткой заботы. Воины Земли Ашшур были чрезвычайно суеверны, поэтому завивали свои бороды в затейливые колечки, которые, по народному поверью, приносили успех в сражениях. Так это или нет, но армия под командованием царя Шаррукина всегда побеждала.

Кисир-Ашур присел на мягкий пуфик и приготовился испытать свое терпение. К тому же дело у парикмахера шло к концу.

Раб-реши глянул на ашипу, его угрюмое темное лицо посветлело, и он приветливо кивнул ашипу. Лекарь послал ему в ответ приязненную улыбку. Он знал, почему суровый нелюдимый воитель столь снисходителен к нему. Два года назад Кисир-Ашур буквально вытащил сына раб-реши из когтистых лап Нергала. Будь на месте ашипу другой врачеватель, бедный мальчик, надежда сиятельного отца, не вернулся бы к нормальной жизни, потому что его болезнь нельзя было вылечить обычными снадобьями.

Телом и душой ребенка завладел демон, и изгнать его даже очень опытные придворные асу, конечно же, не могли. Но заклинания и некоторые другие манипуляции, к которым прибег Кисир-Ашур, помогли вернуть мальчику душевное равновесие, иначе его уделом было бы заключение в доме для буйных умалишенных. Увы, не все подобные болезни поддавались лечению…

Дождаться своей очереди ему не дали. В парикмахерскую заскочил запыхавшийся раб-ша-реми, главный евнух гарема, и, увидев Кисир-Ашура, радостно возопил:

– Великий Бэл, наконец-то! Я уже обыскался тебя, о достойнейший.

Толстяк был весь мокрый от пота, а его и так большие глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

– Что стряслось? – встревожился Кисир-Ашур.

Раб-ша-реми в качестве посыльного – это было что-то из ряда вон выходящим. Похоже, во дворец пришла большая беда. Неужто Шаррукин?.. О боги, нет!

Додумать Кисир-Ашур не успел. Евнух выпалил:

– Повелитель умирает! Никого из лекарей к себе он не подпускает! Приказал найти тебя! Быстрее!

– Что с ним?

– Его укусил паук!

– А куда смотрел евнух-постельничий?!

– Теперь уже его не спросишь… – буркнул раб-ша-реми.

– Это почему? – спросил на бегу ашипу.

Он торопился в свой «кабинет», чтобы взять сумку с лекарствами, пригодными на все случаи жизни. Там были снадобья для оказания первой помощи, в том числе и разные противоядия. Отравления во дворце были нередки, вольные или невольные, по злому умыслу, а уж укусы разных насекомых и змей вообще считались в порядке вещей.

Лето в Земле Ашшур длилось долго, в отличие от зимы, которая продолжалась не более восьми недель. В летнее время зной был неимоверным. Страна превращалась в желтый от песка ад. Гигантские пыльные смерчи поднимались над высохшими полями, неся смерть всему живому. Дожди выпадали редко, а если такое и случалось, то это был просто сплошной ливень – под дикий грохот грома и сверканье молний. Земля мигом превращалась в море грязи, и путники, застигнутые ливнем в дороге, рисковали погибнуть в топком болоте.