Изгой. Трилогия

С трудом удерживая колотившую меня дрожь, прищурив воспалившиеся глаза, я вглядывался в ущелье – туда, где клубился дым от шурдских костров и виднелось смутное движение. С тех пор, как отряд шурдов прошел ущельем и встал на стоянку в двух полетах стрелы от нашего поселения, прошла целая ночь и большая часть утра – близился час полдня.

А эти твари все не нападали. Все чего-то выжидали, гоблины проклятые! Словно издевались напоследок.

Прошедшую ночь я запомню на весь остаток своей жизни (если она у меня еще будет, эта самая жизнь) и не удивлюсь, если, взглянув на свое отражение в воде, обнаружу в волосах седые пряди. Когда каждую секунду ожидаешь начала штурма, поминутно вглядываешься в ночную темень и вздрагиваешь от малейшего шороха, то недолго и от разрыва сердца помереть, не дождавшись самой битвы.

Но шурды не воспользовались ночной темнотой и не пошли на приступ стены – они спокойно разбили лагерь в ущелье, разожгли множество костров и, похоже, занялись приготовлением пищи – изредка до нас доносился запах жарящегося мяса и паленой шерсти. Стоило мне задуматься о возможном происхождении мяса, и сразу к горлу подкатывали рвотные спазмы. Пару раз доносилось голодное рычание сгархов, а по скальным стенам ущелья иногда плясали тусклые отсветы столь знакомого мне зеленоватого света – костяные пауки словно заведенные бегали вокруг шурдской стоянки, бдительно оберегая покой хозяев. И все это время мы провели на гребне стены, стоически стараясь не поддаваться панике и пробирающему сквозь меховую одежду холоду.

Страшные часы… самые страшные из всех, что я пережил за свою жизнь…

И ближе к полудню я окончательно осознал, что все мое представление о темных шурдах оказалось в корне неверным, и состарившая меня ночь доказала это. Как я ошибался, когда считал их жалкими грязными уродцами, обладающими лишь зачатками магии! Сегодня шурды доказали свое превосходство, с легкостью переиграв меня в первом же столкновении умов! Не знаю, кто именно управляет шурдами, но этот некто переиграл меня с неимоверной легкостью. Теперь я понял, почему он разбил лагерь у самой стены поселения. Одним своим присутствием шурды заставили нас находиться в боевой готовности всю долгую зимнюю ночь. К полудню, когда просыпающиеся шурды лениво завозились у костров, скидывая с себя шкуры, я уже валился с ног в изнеможении от постоянного напряжения. Мои люди выглядели ничуть не лучше – глубоко запавшие глаза, лихорадочный бегающий взгляд, пересохшие и потрескавшиеся губы. Многие начали кашлять и норовили присесть на бревна или прислониться плечом к стене.

Глядя на просыпающийся лагерь шурдов, я в тысячный раз проклял себя, что поддался уговорам и все откладывал обустройство наблюдательных постов и тропок на отрогах Подковы до самого последнего момента. А теперь оставалось только в бессильной злобе кусать локти и сквозь зубы клясть свою беспечность – пробираться ночью по обледеневшим скалам было чистой воды самоубийством, даже для гномов. Я еще не забыл, как Рикар провалился в расщелину и лишь чудом остался жив.

Но с наступлением рассвета я не выдержал и коротко переговорил с Койном. Спустя полчаса подъемник застрекотал лебедкой, поднимая на вершину Подковы пятерых гномов. Им предстояло пройти по отрогу скалы до самого лагеря шурдов и разведать численность гоблинов. И по возможности постараться испортить шурдам завтрак. Именно по возможности, – помня о магии костяных пауков, я строго запретил рисковать понапрасну.

Тряхнув головой, чтобы отогнать сонливость, я отхлебнул из кружки дымящийся отвар и простуженным голосом прохрипел:

– Зашевелились, твари. Лишь бы разведчики успели вернуться до штурма.

– Успеют, – уверенно отозвался стоящий рядом Рикар. – Да и не думаю, что они в ближайшие пару часов пойдут в атаку.

– Думаешь?

– Шурды чего-то ждут, сын мой, – проскрипел святой отец. – Поэтому и не нападают. Иначе еще ночью пошли бы на приступ – самое время для нежити. Солнышко эти твари не любят…

– Пусть ждут, – бледно усмехнулся я. – Нам же лучше. Рикар, позови Койна – вон он, у подъемника маячит.

Здоровяк кивнул и тяжело пошагал к краю стены, где виднелась приземистая фигура Койна. Проводив Рикара взглядом, я лишь удивленно покрутил головой – помимо «укрепленных» мною доспехов он нацепил на себя столько оружия, что представлял собой ходячий арсенал. Топор, длинный кинжал, несколько метательных ножей, да еще и небольшой щит в придачу. Как он только таскает на себе эту тяжесть. Хотя те из моих людей, кто некогда сражался бок о бок с моим покойным отцом, выглядели точно так же – широкоплечие фигуры увешаны оружием, доспехи сидят как влитые, при ходьбе ничего не громыхает и не брякает. Вот что значит выучка ветеранов – они даже морозную ночь перенесли гораздо легче, чем более молодые воины. Разница налицо – так матерый старый волк отличается от молодого волчонка. Да и святой отец, словно и не заметив бессонной ночи, твердо стоял на ногах и вообще поражал своей бодростью. А ведь он ночью не просто у костерка грелся – в сопровождении Стефия святой отец обегал всю стену от края до края, окурил дымом из жаровни каждый камень, каждую щель.

Дождавшись, когда Рикар приведет гнома, я ободряюще хлопнул его по плечу и спросил:

– Как у нас там дела? Успеваем?

– А чего не успеть-то? – усмехнулся Койн. – Вся ночь в нашем распоряжении была. Давно уже все спустились – теперь продовольствие вниз таскаем.

– Ну и слава Создателю, – облегченно выдохнул я. – Прямо на душе полегчало.

– Мудрое решение, сын мой, – одобряюще сказал отец Флатис. – Женщинам и детям не место на поле брани.

– Это точно, – прогудел Рикар и, хищно оскалившись, добавил: – Теперь можно и бой принять!

Этим и объяснялось отсутствие гномов на стене – убедившись в серьезности намерений шурдов, еще до наступления рассвета я приказал спустить всех женщин, детей и стариков в подземелья. Если дело будет совсем плохо, то туда же уйдем и мы, обрушив за собой каменные своды пещеры. Там шурды до нас уже не доберутся – во всяком случае я на это очень надеялся.

– Господин, а может, и нам… ну, не дожидаясь штурма? – робко предложил Литас. – Я даже отсюда вижу, что шурдов гораздо больше, чем нас, – не уменьем, так числом сомнут, твари поганые.

– Дождемся разведчиков, – ответил я. – А там и посмотрим. Понапрасну рисковать я не собираюсь – у нас каждый человек на счету.

– Если уйдем под землю, шурды здесь камня на камне не оставят, господин, – мрачно буркнул здоровяк, пробуя пальцем заточку топора. – Все уничтожат. Здесь наш дом!

– Угу, дом… но терять людей ради нажитого добра… Нет уж. Пусть подавятся, – покачал я головой и ожесточенно прошипел: – Да куда же разведчики запропастились? Заснули они там, чт…

Словно в ответ на мои слова со стороны ущелья донеслись гулкий грохот, каменный скрежет, и, не договорив, я впился глазами в лагерь шурдов. Там творилось что-то неладное – вверх взвилось облако снежной пыли, в котором метались неясные силуэты. Воздух разорвали вопли боли, яростный рев сгархов и пронзительный визг пауков. Один за другим костяные пауки поспешно выбегали из снежного облака, смешанного с каменной крошкой, и направляли светящиеся зеленым светом глазницы на вершину скалы, с которой все еще катились мелкие камни и щебень. Вглядевшись в нависшую над стоянкой гоблинов скалу, я недоуменно моргнул – скала явственно изменила свои очертания, словно кто-то отломил от нее здоровенный кусок.

– Кажись, не заснули, – с хищной радостью в голосе произнес здоровяк и торжествующе потряс топором над головой. – И шурдам поспать не дали!

Ошеломленное молчание длилось не больше пары секунд, а затем над стеной понеслись ликующие крики воинов, потрясающих оружием и хлопающих друг друга по плечам.

– Вот это да, – ошарашенно пробормотал я, глядя на медленно оседающее облако снега. – Я-то думал, что они пару валунов вниз скинут, чтобы шурдам жизнь медом не казалась… А они… Они что, обвал устроили? Как?! Там же сплошной камень…

– Обвал устроить – дело нехитрое, друг Корис, – машинально ответил Койн, встревоженно вглядываясь в нависающие над нами скалы. – Лишь бы вернуться сумели. Вон, пауки забегали, засуетились, твари поганые. А! Вижу! – радостно вскрикнул гном, тыча пальцем в крохотные фигурки на почти отвесном склоне. – Целы!

– Глянь-ка, – заулыбался здоровяк. – Кажись, и впрямь уцелели коротышки наши!

– Пауки! – поумерил нашу радость Литас, указывая на ущелье. – Вслед за гномами по ущелью бегут!