Излечи от ненависти

Папа вернулся довольно-таки быстро, выглядел расслабленным, но я кожей ощущала его внутреннее напряжение. А стоило мне выпить воду из высокого хрустального стакана, и…

— Я понимаю, ты шокирована. Скорее всего не веришь моим словам, считаешь их шуткой. Но, поверь, Катя. Существует иная изнанка этого мира, и тебе будет намного лучше, если никогда с ней не столкнёшься, — настаивал мужчина, сидя на краю кресла, подавшись ко мне.

Я молча разглядывала его, силилась понять, как за столько лет ничего странного не заметила. Ладно я, но…

— Мама даже не догадывалась ни о чём? — ровно уточнила, на что заслужила отрицательное резкое мотание головы.

— Я прекратил практиковать магию за несколько лет до встречи с твоей мамой.

— Но ты сказал, что спрятал мою сущность после рождения. И ещё каждый год усиливал это воздействие. Как?

— Тайно. Вне стен нашего дома, — хмуро произнёс, дёргая нервно губой, отводя взгляд на стеллаж с книгами.

Мне было крайне тяжело смотреть на отца, и я отвела взгляд, перебирая в уме воспоминания далёкого детства, желая отыскать хоть что-то, что уличит отца во лжи или ведьмовстве, но кроме счастливых моментов не было ничего, словно…

— Ты стирал или корректировал мою память, воспоминания? — затаив дыхание, принялась ждать ответа.

Ощущала, как внимательно и цепко родитель рассматривает меня, словно желая зарыться в голову. Да и в целом, передо мной сидел незнакомый мужчина: жестокий и беспощадный. Сверхъестественные существа все обладали сильным внутренним стержнем, и могли дать достойный отпор, а отец, столько лет скрываясь от себе подобных, явно оброс более внушительной бронёй, и готов был защищать себя и свою семью в любой момент.

— Ни разу, — прозвучал лаконичный ответ, в котором сразу уловила нотки лжи, но не стала акцентировать на этом внимание.

— И, что дальше? Поможешь мне…инициироваться, а после вновь наложишь скрывающие заклинания, и я заживу, как прежде? — отстранённо, с каплей холодности спросила, возвращая взгляд на отца, который в данный момент был максимально хмур, а ещё сжимал руки в кулаки, словно сдерживая своё внутреннее недовольство.

— Как прежде, уже не будет, дочь. Ты знаешь правду, и я не собираюсь корректировать твою память. Это осознание поможет тебе развить интуицию и избегать ведьм, и всех, кто живёт не по людским законам.

Криво усмехнувшись, поднялась с кресла, подходя к окну, затем к стеллажу с книгами, обходя кабинет по кругу, а после вновь останавливаясь у окна, рассматривая будку охраны и запертые кованные ворота. Сейчас для меня это являлось клеткой, и даже забавно осознавать, что всегда жила в мнимой свободе. Мне не давали права выбора, может, один раз и смогла как-то выбраться из этого…хаоса, но это было огромным везением, и я даже благодарна сейчас Белорецкому за одиннадцатилетний инцидент. Видимо, я была настолько опустошена и на «пике», что отец отпустил меня, расширил границы клетки, продолжая оставаться незримым наблюдателем в тени. Уверена, он наведывался в Соединённые Штаты чаще, чем утверждал мне, следил, чтобы моя сила вдруг не проснулась.

— Я бы хотела тебя кое с кем познакомить, — ровно произнесла, наблюдая, как к воротам подъезжает мощный чёрный тонированный внедорожник.

— С кем? — резко спросил отец.

Развернувшись, направилась к выходу из комнаты, принимая для себя решение, после которого уже ничего нельзя будет обернуть назад.

— Увидишь. Прикажи охране пропустить гостя, — приказала, останавливаясь у распахнутой двери, полу боком оборачиваясь к мужчине. — Докажи, что я ещё могу доверять тебе.

Папа выглядел крайне недовольным, глаза налились тьмой, и весьма неохотно, но он кивнул, поднимаясь и направляясь к столу, подхватывая лежащий на дубовой поверхности телефон, а после связываясь с охраной. Услышав короткий приказ, тут же поспешила на первый этаж, наспех обуваясь в уличную обувь и подхватывая из шкафа свою верхнюю одежду, которую набросила на себя уже на улице. Отец выбежал практически следом в том, в чём был, казалось, холод его совершенно не волнует, в то время как меня трясло, хотя это могло быть от нервов. Я практически сбежала по лестнице, когда недалеко от меня припарковался внедорожник, и открылась дверь, и тут же папа схватил меня цепко за руку чуть выше локтя, вынуждая остановиться.

— Отпусти, — произнесла резче, чем планировала.

Только вот мужчина усилил захват, смотря на того, кто уже покинул дорогой салон авто и стоял у основания лестницы. Когда голубые глаза, наполненные любовью и теплом, заволокло чем-то тёмным и пугающим, казалось, малейший вздох, и пространство полыхнёт. Сразу поняла, что отец считал сущность гостя, только…

— Добрый вечер, Владлен Юрьевич, — раздался позади слегка хрипловатый располагающий мужской голос.

«Он не чувствует. Не понимает», — вынесла вердикт, криво улыбаясь.

Отца перекосило ещё больше, и пальцы руки вонзались в меня с такой силой, что синяки точно останутся.

— Какого чёрта, Катерина?! — зашипел ведьмак, дёргая меня на себя, отчего я чуть не упала, успев вовремя схватиться за перила, наблюдая даже с извращённым наслаждением, как папа не может отвести взгляд от неожиданного гостя.

— Он — мой истинный, папочка, — «сладко» пропела, растягивая губы в улыбке, и тут же заслуживая непонимающий шокированный взгляд. — От судьбы не убежишь. И никакие твои манипуляции не были в силах уберечь от того, что принадлежит мне по праву с самого рождения.

Уж не знаю «как», но мне удалось вырвать свою руку из цепкого захвата, и, внимательно следя за отцом, спиной назад спустилась с лестницы, ощущая, как на плечи тут же ложатся горячие большие руки, даря относительную уверенность, которой не должно было быть.

— Давно? — отстранённо, смотря словно сквозь меня и Арсения, спросил ведьмак, словно закрываясь от нас.

— Одиннадцать лет. Я сбежала из-за него, — честно созналась, ощущая, как захват рук на плечах усилился, потяжелел, и оборотень встал ещё ближе. — Мы встретились вновь в первый день моего пребывания в Москве. Что это, если не судьба? — грустно усмехнулась. — Ты пытался защитить меня, но на самом деле ты защищал себя, папа. Боялся, что тебя найдут через меня, попытаются образумить, но можешь выдохнуть спокойно. Я более не принадлежу тебе, и да. Раз уж на то пошло, то я пройду инициацию, но не стану после что-либо скрывать.

— Так ты знаешь… — словно не слыша моих слов, выдохнул задумчиво отец, и при этом его слова и взгляды были лишены каких-либо чувств.

Я молчала, не представляя, что говорить, зато…

— Что происходит? — поинтересовался Белорецкий, перемещая меня себе за спину, и продолжая удерживать крепко за руку.

Акт «защиты» что-то затронул в моей душе, ведь не смотря на мой побег, нахождение рядом с Левантом, дразнящие разговоры, оборотень вёл себя так, словно ничего этого не было, и я единственное, что имеет для него ценность. А ещё, он защищал меня от родного отца, хотя прекрасно знал, что я привязана к родителям, и ссоры в нашей семье очень большая редкость, но сейчас, ему удалось выцепить «главное», принимая решение.

— Ты сказал, мы принадлежим к древнему роду. К какому именно? — потребовала ответ, проигнорировав любопытство Арсения.

Почерневшие голубые глаза впились в меня, словно желая перемолоть душу в крошку, растоптать, уничтожить. Я впервые видела отца таким, и это пугало. Казалось, меня проклянут, но продолжала стойко выдерживать взгляд.

— Это не важно, — резко отрезал мужчина, оборачиваясь к нам спиной, желая поскорее покинуть общество, которое ему осточертело.

— Это важно мне! — вскричала, выдёргивая свою руку из цепкого захвата и выбегая вперёд оборотня, правда, он тут же обхватил меня поперёк живота, дёргая на себя.