Измена, босс и очень интересный вопрос

Сажусь в машину к Максу. До клуба едем молча. Я всё время, как заводной, звоню Ладе. «Абонент временно не доступен…»

У клуба стоит несколько пожарных машин, чертовски много скорых. Все с проблесковыми маячками.

Впервые не знаю, что мне делать… Запускаю руку в волосы и окидываю взглядом то, что осталось от элитного клуба. Рядом с обгоревшим зданием суетятся парамедики. Люди, чёрные от копоти, сидят прямо на асфальте. Кашель, крик, плач, стоны… апокалипсис… Брожу между ними, стараясь найти Ладу или Дэна. Скорые постоянно отъезжают, их место занимают новые. Это страшно.

Макс выловил одного из парамедиков. Тот лишь рукой махнул. Некогда! Все вопросы потом! Сейчас надо людей спасать… Где ты, моя маленькая девочка? К горлу подкатывает ком. Что, если?.. Сердце сковывает холод.

– Рус, надо ехать в больницу скорой. Всех тяжёлых туда везут… - Макс положил руку на плечо.

– А если она здесь? – киваю головой в стороны чёрного здания.
– Если ей здесь помощь нужна?!

– Если она не в больнице, ей либо не нужна помощь, либо… она ей уже не нужна. Прости, братан… как-то так.
– друг сжимает пальцы на плече.

Мне хочется врезать Максу, но понимаю, он прав. Я же, впервые в жизни, не могу трезво мыслить.

– Поехали.

В больнице скорой помощи тот же ад. Одна за другой подъезжают скорые. Медики не успевают увозить носилки. Возле поста администратора толпа озверевших родственников. Все люди в неадеквате, все кричат. Макс куда-то исчезает и через пару минут появляется снова.

– Лада здесь… Пойдём.

Нас проводят в палату. Лада без сознания под капельницей на одной из четырёх кроватей. Волосы обгорели, ресниц нет, на любу ожёг. Руки… руки по локоть под повязками.

Пожилой доктор подходит к нам, говорит устало:

– Кто из вас отвечает за неё?

– Я. – мне приходится прокашляться. – Я отвечаю за Ладу Ильину.

– Кем ей приходитесь?

– Она моя невеста.

– Невеста, значит...
– доктор кивает.
– Что ж... Если можете, перевезите её отсюда. Здесь не до отдельных личностей. Мы зашиваемся, а девочке понадобится хороший уход.

– Да, конечно.

Макс уже набирает номер частной скорой, я – номер частной клиники. Пока ждём машину, находим Дэна. Забираем и его. Ни Ладу, ни Дэна нам отдавать не хотели. Не родственники. Но шуршащие бумажки всегда делают своё дело. Для порядка созвонились с частной клиникой, выяснили, что везём людей к ним, сняли наши данные, и вот мы уже мчим за воющей скорой пустыми улицами ночного города.

Пока Ладой и Дэном занимаются врачи, отсылаю смс родителям и Лесе. Молча, сидим с Максом в комнате ожидания. В голове какого-то чёрта крутится песня Наутилуса «я так хочу быть с тобой… и я буду с тобой… в комнате с белым потолком с правом на надежду…»

Наконец, выходит доктор. Садится рядом.

– Следующие два-три дня буду решающими. Ожоги второй степени. И, поверьте, это не самое страшное. Мы не знаем, сколько она дышала угарным газом. Как только девушка придёт в себя, сможем оценить поражения нервной системы… простите, должен предупредить… они могут быть ужасающими.

Только силой воли мне удаётся сохранить спокойствие.

– Какими?

– Угарный газ вызывает необратимые повреждения мозга. Девушка может измениться навсегда. Мы не знаем сколько она пробыла в задымлённом помещении… Простите, но я обязан вас предупредить.

Повреждения мозга… Звучит, как приговор. Я без сил откидываюсь на спинку мягкого кожаного дивана, забрасываю руки за голову, переплетаю пальцы и шумно выдыхаю.

– Держитесь. Лада сейчас в медикаментозном сне. Как только она проснётся, вас позовут. – доктор кивает нам и уходит.

– Рус… - начинает Макс, но я почти грубо прерываю его.

– Не надо. Просто молчи. Всё будет хорошо.
– и повторяю, как заклинание.
– Всё будет хорошо…

Глава 44.

Руслан

Приехала заплаканная мама Лады с Тимуром. У меня челюсти свело. Но бывший муж протянул руку:

– Нам нечего делить. Если что-то надо, я помогу. Всем, чем могу. Только скажи.

И я пожал его ладонь…

Утром в комнату ожидания зашли мои родители. У меня очень сильная мама – профессор, преподаватель философии и политологии в университете. Сегодня на её лицо страшно было смотреть… Она обняла меня, притянула к себе… и я плакал, наверное, впервые с самого раннего детства. Мама гладила меня по голове:

– Мы справимся… мы со всем справимся…

Как с этим можно справиться? Как справиться с отчаянием, парализовавшим сознание, отравившим мозг, задавившим надежду… Когда страшно так, что руки дрожат.

Нам принесли кофе и какой-то завтрак. В горло ничего не лезет. К обеду врач пригласил Екатерину Борисовну и меня в кабинет. На негнущихся ногах зашёл в светлую комнату с белым потолком.

– Мы разбудили Ладу… Общее состояние стабилизировалось.
– доктор снял очки в тонкой золотистой оправе. – Думаю, вашей дочери повезло. – сказал заплаканной Екатерине Борисовне. – Наблюдаются последствия стресса. Но это, в общем-то, нормально в такой ситуации. Критических изменений в нервной системе мы не фиксируем. Пока. А вот с ожогами… - он вздохнул. – Ожоги местами углубились и перешли в стадию IIIа.

Мама Лады охнула.

– Как же так…

– Понимаете… мы не знаем, сколько времени прошло с момента ожога до оказания первой профессиональной помощи. За это время верхние обожжённые слои кожи превратились в горячий компресс для нижних слоёв. Сейчас главное, чтобы ожоги не перешли в следующую стадию. Вот тогда только терапией лечение уже не ограничится… Кроме того, существует опасность инфицирования раневой поверхности, сепсиса и пневмонии. – он развёл руки. – Конечно, Лада под нашим постоянным контролем. Будем надеяться, молодой организм справится.

Я прочищаю горло.

– Доктор, можно к ней?

– Можно. Только ненадолго. Девочка эмоционально нестабильна.

Мы с Екатериной Борисовной заходим в отдельную ВИП-палату. Лада лежит с закрытыми глазами. Страшное зрелище…

– Ладушка…

Лада открывает глаза. Они тут же наполняются слезами.

– Мама… - голос хриплый, не моей девочки.

Лада тут же заходится кашлем. Тянет руки в марлевых повязках ко рту. В палату заходит медсестра.

– Нет-нет, Лада, подождите!
– она сама прикладывает к губам моей девочки бумажную салфетку. На белоснежной мягкой бумаге остаются тёмные следы. Это чертовски пугает.

– Что это? – спрашиваю медсестру.

– Копоть… - вздыхает она тихо, быстро комкает салфетку и снова Ладе. – Не надо ручки беспокоить. Я вам помогать буду.

Подхожу к кровати. Не знаю, что сказать… все слова застряли в горле. Лада переводит на меня взгляд нереально голубых глаз, качает лысой головой. От шикарных золотистых волос остались обгорелые пеньки. Хрипит:

– Не смотри на меня!

Снова руки к лицу тянет. Старается закрыться.

– Уходи…

– Лад…

Она отворачивается от меня: