Измэна! Четверняшки от босса

— А вот и не угадала, Фёкла причину моей злости — меня собака за зад тяпнула!

Фёкла явно растерялась. Голову склонила, взор потупила, Аленушку невинную из сказки воображает, а сама поди хихикает про себя.

— Короче: жду твой волшебный напиток! — и стукнув дверью, закрылся в кабинете.

Совсем жизнь испортилась. Стал в окно смотреть, в прорези жалюзи и анализировать.

Дома бедлам, хоть надевай на всех смирительную рубаху. И по ложке фенобарбитала с валерианой, вместе с завтраком скармливай.

Псу в том числе. Еще и в клетку сажать. На ночь, чтобы не мешал в садо-мазо играть с моей Котей.

Вот же скотина какая, на защиту кормилицы встал.

А я кто вам? Не кормилец разве ж?!

Вон считай сам алмазы из камней киркой выколупываю, тонны грязи перелопачиваю. Охранникам золотых приисков отступные отстегиваю, чтобы не слили инфу по залежам драгметалла конкурентам — мексиканской мафии.

Взяв подушку с дивана, положил в кресло, чтоб ягодице не больной было и присел на поврежденное челюстями Дружка полупопие.

За эту пытку Коте пообещал наказание во сто раз страшнее прежнего.

Испугалась, сучка-недавучка.

То-то!

Всех вас накажу.

Привяжу и…оближу!

Чёрт, теперь не только ломит зад, но и кукони, того и гляди скорлупка трещинами пойдет и вылупятся наружу миллиарды хвостатых и бодатых, и атакуют женский коллектив моей корпорации. И пойдут бабы косяками жаловаться в права потребителей что шеф их по воздуху осеменил.

Ой, какие страшные вещи в голову лезут. Не иначе спермотоксикоз!

Надо что-то решать!

О, а вот и строгая и стройная Фёкла с серебряным подносом и сливочной шапкой пенки на кофейном озере.

Поставила кружку на стол и ждет какой я ей вердикт вынесу. А я вынесу, в виде наказания, а не премии.

Хватит, я не добрый шеф. Я очень злой!

Отхлебнул. Вкусный. Колдунья знает какое зельё сварганить. Но я вида не подам.

— Бе…, это чего ты мне налила? — поморщился и сплюнул с языка налипшую пленку домашних сливок, что из Нальчика брат Фёклы возит.

— К-кофе, с п-пенкой, — пролепетала испуганно женщина.

— Дык пока он вез — растряс и жиром они стали. А кофе? Оно же холодное! Я что, гляссе просил? — вскочил и взорвался, брызгая слюной, как бешеная псина.

— Я новый вам сварю, только премии не лишайте! — упала на колени у стола, чуть не пробив паркет ударом лобной кости. — У меня же дети, пощадите, начальник!

— Представь, Фёкла у меня тоже. Трое.

Фёкла подняла глаза с пола и сочувственно- заискивающе ими посмотрела на меня.

Блин, опять болота ее меня засасывают в пучину порока и сладострастия.

Ведьма, как есть ведьма!

— По-другому накажу.

— Как? — проблеск надежды замаячил на дне болот.

— На колени!

— Так я и так на них стою…

Точно, совсем забыл. Сама же упала…

— На, подложи, в твоем возрасте вредно стоять ими на голом полу, — и щедро, по-барски, вытащив из-под раненного зада подушку, бросил ее к ногам услужливой секретарши.

Встал из-за стола, едва сдерживая стон. Чресла ломило от боли и вожделения одновременно.

Мне требовалась разрядка.

Немедленно.

Приблизился ближе. Остановившись напротив покорной блудницы, медленно расстегнул кнопки, молнию и ремень, начал спускать штаны.

Чёрт, дрын такой, что хоть мясо отбивай, запутался в полах рубашки, в складках брючин. Вот надо же, какая незадача. В такой ответственный момент.

Выругался. Фёкла мялась в предвкушении пира плоти, потирая ладошки.

Сейчас мой дружочек, сейчас тебя погладят по головке за послушание и наградят леденцом.

Неожиданно дверь в мой кабинет открылась, являя нашему взору, как звезду севера Авроре, незнакомое лицо кавказской наружности.

Это что еще за крендель?!

— Мама!? — шокировано закричал горский чёрт.

— Арсен?!

— Ты чьих будешь, холоп! — заорал я на весь кабинет, чувствуя, как безнадёжно уходит из рук десерт.

— А, свой я, — скорчил рожу чернявый мужик и опустив взгляд на мою секретаршу, уныло добавил: — То есть её…сын…родной.

Я в шоке оглядел коленопреклоненную женщину, не представляя, что она тоже кому-то мать. И даже не кому-то, а вот этому лицу кавказской национальности.

Непохожи.

Значит от нерусского родила.

Бля*ь, да он мне ровесник! И рожа знакомая. Тоже что ли миллионер? — присмотрелся внимательнее.

— Ни х…я себе, — сказал я себе и поспешно натянул трусы.

— Мама, — подбежал к ней горец, — почему ты на коленях? Злыденный тебя пытал? — и обняв мать за плечи, посмотрел на меня со всей ненавистью, что пряталась в его глазах.

— Что ты, Арсен! — кинулась обнимать в ответ своё великовозрастное чадо. — Я молилась на Лексея Луппиановича. Он же как святой для меня, щедрый и любящий господин.

Э, как выкрутилась маманя, и не уличишь во грехе.

Чтобы она говорила, приди сынок чуть позже?..

— Поднимайтесь маменька, — и стал помогать Фёкле моей встать на ноги. — Сколько раз говорил, что я могу тебя содержать. Зачем ты работаешь?

— Привычка, Арсен.

— Я тебе денег даю каждый месяц, куда ты их деваешь?

— В сундук складываю. Под замок. Целее будут, сынок.

Я уже не смотрел на слезное воссоединение мамы и дитя, а картинно прикрыв лицо и пах только слушал их исповедь.

— Всё, мы уходим, — доложил мне этот тоже небедный Арсен. — Мама, у меня горе и ты должна меня выслушать, — уводя мать с поля несостоявшегося удовольствия.

Опять облом!

Глава 5

Жена…как много в имени твоём сокрыто тайн, неспетых колыбельных песен и если муж вдруг стал не интересен, толкаешь ты его в порок.

Сегодня я не изменял.

Сегодня я опять любил свою блондинку, Катёну — девочку-картинку. Как будто бы вернувшись на десять лет назад…