Измена хуже предательства

— Значит ты выбираешь его? Это твой выбор?

— Да, — почти шепчу я, чувствуя как на мои глаза неумолимо наворачиваются слезы. — это важно для меня.

— Хорошо, Мариш, — он задирает голову к небу, выискивая в нем свои ответы. Его острый кадык выглядывает в вороте рубашки, ходит вверх-вниз, мой взгляд прикипает к его движению. Затем Радим переводит свой темный взгляд на меня, — все будет как ты захочешь.

Он смотрит на меня в последний раз, так бесконечно долго, что мне кажется, время не намеренно замедляется, чтобы дать ему еще немного мгновений насмотреться.

Невыносимая мука отражается на его лице, перед тем как он отворачивается и запрыгивает в машину, сразу же давая по глазам, машина с визгом шин срывается с места.

Боже, он же разобьется сейчас, если будет так гнать! Мое сердце снова заходится истерическим набатом. Я не могу, не могу! Зачем я его отпустила?! Я зажимаю рот рукой, чтобы не завыть от затопившей меня паники.

Надежные объятия хватают меня, удерживая от безумной идеи, погнаться вслед уносящейся машины.

— Марина, успокойся, все будет хорошо. — слышу увещевания Валеры.

Он что ясновидящий? Откуда он знает, что будет хорошо?!

35.2

Паника накрывает новой волной, безотчетный страх холодит вены, в голову лезут самые страшные картинки, что может случится с Радимом при таком лихом вождении. Валера легонечко встряхивает меня, прижимает к себе крепко.

— Не переживай, Марин, все решится в ближайшие минуты.

Достает телефон из кармана, без единой трещинки и повреждения, будто это не он катался по земле не заботясь о содержимом карманов, что-то быстро печатает, отправляет. Не забывая придерживать меня сзади за спину.

Через минуту его телефон пиликает ответным сообщением.

— Ну все, сейчас поймают твоего бэтмена, — улыбается подбадривающе.

— Кто? — смотрю с непониманием в его сочувствующие глаза.

— Гайцы, остановят, — увидев мои расширившиеся в страхе глаза, продолжает, — приведут в себя и отпустят, не переживай.

— Откуда они…? — знают, хочется спросить, но последнее слово застревает в горле. Нельзя же так пугать!

— Связи, детка, — подмигивает он, и от его беззаботного, шутливого тона становится чуть легче. Верю ему, почему-то. Но кто он такой, что так запросто может остановить нужную ему машину? Я новым взглядом оглядываю своего босса, но спросить его не решаюсь. Останавливает чувство запретного, что вторгаюсь на личную территорию или мое внезапно проснувшееся воспитание сработало, не знаю.

Позволяю усадить меня в машину. Отказываюсь ехать обедать, аппетит совершенно пропал, а чтобы не оставить босса голодным, можно заказать доставку.

— "Мы то, что мы думаем", слышала такое? — внезапно озадачивает Валера, когда мы разворачиваемся в направление к офису. — Думай о хорошем, не нужно генерировать и притягивать негатив в свою жизнь.

Я вздыхаю. Хорошо быть разумным и мудрым, когда вопрос не касается тебя лично, а если задевает за живое не бросаться в омут с головой.

— У вас какие-то разногласия с мужем? — через минуту слышу вопрос Валеры.

Я занимаюсь с ответом. Можно ли измену назвать разногласием? Сильно сомневаюсь.

— Все сложно, — наконец отвечаю.

— Понятно, накосячил, — констатирует очевидное, на мгновение отрывая взгляд от дороги, окидывая меня своим сосредоточенным взором.

— Грубо говоря, мягко выражаясь, — не удерж от колкости. Валера затронул опасную тему и я сама не знаю, когда меня взорвет.

— Так может стоит дать ему еще один шанс?

Он на чьей стороне? Меня распирает в возмущении. Ох уж эта мужская солидарность. Качаю головой одновременно давая ответ и не поощряя Валеру к дальнейшим расспросам. Мне стыдно признаться ему, что муж изменил мне и бросил. Пытается все вернуть, но мне теперь это не интересно. Может стоило отплатить откровенностью на его откровенность, но я не готова. Нам еще работать вместе и эта откровенность будет мешать мне.

Валера стоически перенес, появление в офисе в помятом виде, словно поваляться в пыли обычное дело и ничего сверх здесь нет. Он переоделся в своем кабинете и был таков. Даже его настроение это не подпортило. В отличие от меня. В голове до сих пор роятся мысли где Радим, что делает и как он?

36.1

Случай рассказать дяде, а заодно боссу о своем интересном положении представился очень скоро.

Мой нос, как предвестник нехороших новостей, учуял их задолго до фиаско.

Ноздри щекочет терпкий тяжелый аромат сладких духов еще до появления их хозяйки в приемной. Едва удерживаюсь, чтобы не чихнуть. Растираю переносицу. Тут то и появляется носительница сладкого парфюма.

В приемную вплывает очень приятная, дородная дама, ее лицо излучает приветливость, от лучезарной улыбки, что сияет на ее алых губах. Но вместе с ее сиянием в приемную вплывают сногсшибательные, в прямом смысле слова, яркие, насыщенные сладостью и восточной пряностью духи. Одного вдоха этого аромата хватило, чтобы понять, вместе в этой комнате с ними мы не уживемся.

Стараясь не дышать, пытаюсь узнать у посетительницы цель визита. Но это бесполезно, запах просачивается внутрь даже не дыша. Желудок снова дает о себе знать болезненными спазмами, заставляя ретироваться бегством. Уношусь прочь, зажимая ладонью нос с обострившимся обонянием, оставляя посетительницу в приемной в полном недоумении.

Уборная забита сотрудницами, как будто сейчас не начало рабочего дня, а уже обед. Как хорошо что курилка находится дальше по коридору и помещение не задымлено, еще одной газовой? атаки я бы не выдержала.

К моменту, как я появляюсь из уборной меня преследует ощущение, что теперь весь офис в курсе моего положения. Девочки уж очень быстро ретировались, как только я заскочила в кабинку.

В коридоре меня ловит Светлана Анатольевна, и уводит в кабинет к дяде. Вздыхаю с облегчением, потому что вернуться в приемную, где все пространство заполонили восточно-пряные духи я не в состоянии.

Вполне возможно раньше такой аромат мог бы мне понравиться. Я люблю восточные нотки и сладость в духах, но не сейчас. Теперь они мне строго противопоказаны.

Дядя начинает суетиться, как только видит меня на пороге кабинета. Выскакивает из-за своего стола, хватает меня за руку, усаживает на диванчик. Не может быть, чтобы я так прескверно выглядела.

— Мариночка, что случилось? Ты вся бледная. Может кофе? — подтверждает он мои опасения.

— Дядь Саш не надо ничего, боюсь кофе мне сейчас не зайдет. — смотрю на дядю пристыженно. Нужно же сказать ему, что это мое вполне обычное состояние в последнее время.

Через несколько минут в кабинет входит Валера.