Измена, или Открытый брак

— Игры только начинаются… — не согласилась я и сжала переносицу пальцами. — Я уже подала на развод. И у тебя есть два варианта. Либо мы разводимся мирно, либо я все равно добьюсь своего, но сломаю все по пути. Твой бизнес там тоже есть.

Альберт резко повернулся на парковке клиники и посмотрел на меня.

— Развода не будет. У тебя даже оснований для этого нет. И если ты… — начал муж, но я бросив в него окровавленными платочком, открыла дверь машины.

Муж догнал меня почти у самого входа в клинику и подхватил под руку, когда я промахнулась и не смогла поймать ручку двери.

— Надеюсь ты просто психанула и поэтому ты так фигово себя чувствуешь… — признался Альберт и завел меня вхолл больницы. Посадил в кресло, а сам прошёл к стойке регистрации. Что-то быстро объяснил. Вытащил телефон для заполнения медкарты.

Ненавижу.

Если бы он хоть на секунду почувствовал, как мне больно от одного его присутствия, если бы он понял, что самолично убивал меня в ту ночь, произнося во всеуслышание про любовниц…

Может быть я бы тогда смогла ему поверить.

А сейчас нет.

Альберт использовал меня. Использовал мои чувства, а когда они надоели, решил разыграть комедию с открытым браком.

Тяжёлый комок прокатился по горлу, и я снова тяжело закашлялась. Можно сказать стала давиться мокротой.

Альберт обернулся и сдвинул брови.

Хоть бы это была пневмония.

Хоть бы не онкология.

С кем останется мой сын? С кем?

Он же ещё совсем ребенок. У него и жизни ещё не было. Он же не сможет без меня.

Слёзы потекли из глаз и я сжалась в комок, склонившись к коленям. Тяжёлая рука легла на спину. Я с трудом подняла глаза на мужа:

— Врач ждёт, идём, — Альберт перехватил меня за талию и поднял на руки. — Ты очень лёгкая, Лер…

— Куда мне до Наташи с ее ляжками, — фыркнула я с сарказмом, чтобы не показать насколько мне страшно, насколько я боюсь, что мне придётся оставить Макса.

Врач чуть старше Альберта долго записывал мои показания, а после отправил на анализы. По его догадкам это мог быть лопнувший сосудик, отсюда и кровь. Но все же это настолько ничтожный вариант, что его даже не рассматривали.

Я трясясь сидела в процедурном кабинете и мне брали кровь из вены. А потом отправили на флюорографию. Я рассказала про простуду, про то, что не смогла попасть на компьютерную томографию, все рассказала.

Альберт стоял и качал головой, а когда мы остались одни, вызверился:

— Вот ответь мне, я недостаточно много зарабатываю? — Альберт встал рядом с кроватью и схватил меня за локоть. — Тебе мало? Скажи. Я буду больше работать…

У меня все звенело в голове, поэтому я отмахнулась:

— Работай сколько хочешь, меня это не касается…

— Касается! — зарычал Альберт. — Ладно раньше, реально плохо все было. Но сейчас? Зачем ты работаешь? Зачем берёшь этих клиенток истеричных. Зачем ты своё здоровье гробишь?

— А чтобы если муж решил изменить, мне было как и куда уходить, — припечатала я, снова заходясь кашлем, и боль в груди пришла в движение. Она спустилась на ребра.

— Валерия Викторовна, — зашёл в палату мой врач. Он поправил очки и посмотрел на планшет. Альберт дёрнулся и спросил:

— Что? Что с анализами? Может быть мрт надо или кт, — стал перечислять Альберт, прикусывая губы, но врач покачал головой.

— Не в положении вашей супруги.

Глава 23

Долгие секунды, за которые я успела себе предоставить второго малыша. Пухлощёкого и розовенького всего. С моими светлыми волосами и упрямым подбородком Альберта.

Секунды, за которые я увидела внутри себя жизнь, хрупкую ранимую, нежную.

Секунды, которые позволили мне поверить в чудо, которого больше не повториться.

И они разбились от холодного, немного извиняющегося голоса врача:

— Онкомаркеры ложноположительные…

Мир пошёл трещинами. Жизнь разлетелась на куски. Перед глазами стояла палата, но я никого в ней не видела. Это был слепой взгляд. Это было просто чудовищное состояние беспомощности, страха, боли, паники.

Меня всю разрывало изнутри. Меня трясло при мыслях о том, что мой Макс… мой светлый чудесный малыш, моя награда за боль и одиночество… Что он останется без меня.

Нервы натянулись как гитарные струны и по одной они лопались, рождая в голове непроизвольные всплески боли.

Мне казалось страшнее чем в кабинете врача когда мне фактически поставили бесплодие уже не будет.

Но оказалось, что будет.

Сейчас.

Я согнулась пополам и хватанула губами воздух. Давление разрывало голову изнутри, и я отчаянно хваталась за жёсткий корпус медицинской кушетки, чтобы не сойти с ума, чтобы еще верить, что я живая, я ещё здесь…

— Максим… — хрипло выдохнула я вместе со слезами, которые катились градом из глаз и падали на грудь, делая тёмную кофту еще темнее. Пятно все расползалось, а я ничего не могла с этим поделать. — Макс…

Я могла только произносить имя сына и не слышала больше ничего вокруг. У меня выключило слух, затянуло пеленой глаза, перед которыми стоял, сын который останется один…

Нет…

Прошу нет.

Только не такое.

Только не это.

Я сжалась от рыданий. Уткнулась лбом в колени. Меня попеременно бросало то в жар, то в холод.

Нет.

Господи, пожалуйста, нет. Только не это. Я не хотела так, что меня подарили сына, что я его вымолила, чтобы вот так потерять, чтобы ничего не дать своему ребенку…

У меня началась истерика.

Я не слышала, что мне говорил врач. Он просто старался успокоить. И Альберт …

Его руки словно железные легли мне на плечи. Я почти уверена, что он меня о чём-то просил, но я не слышала. Мне просто страшно…

Альберт старался меня прижать к себе, но я сворачивалась в комок нервов и не могла даже пальцы разжать. Меня всю скрутило как в эпилептическом припадке.

Время тикало, и я знала, что оно ускользало сквозь пальцы.

Альберт…

Если бы он не начал свою игру, я бы не узнала диагноз, я бы и жила дальше в неведении, поэтому будь во мне побольше сил и яда, я бы с радостью поблагодарила мужа за такой сюрприз, но я боялась за своего сына, поэтому смыкала пальцы на запястьях супруга и тряслась. Меня пробирал холод, проникал в каждую клетку, вымораживал изнутри все кости.

Я настолько сильно боялась, что не понимала слов врача о том, что это не заключение, а направление в онкодиспансер.