Измена по вызову

И да, кажется, я думаю о том, как построить дальнейшую жизнь с таким вот испорченным, раскрепощенным экземпляром широкого потребления. Ну не идиотка ли?

— Что это у нас Ольга тихая, — подозрительно выдает Люда, — колись, о чем задумалась.

— Девочки, — я рассеянно кручу в руках полупустой бокал, — вот скажите, вы бы смогли мириться с тем, что ваш мужчина спит с кем-то другим?

— Только не говори, что хочешь пойти на попятный и простить этого козла Игоря! — тут же взвилась Инна. Она у нас знатный боец за справедливость, и чуть что готова грудью на амбразуру бросаться, а грудь у нее весьма внушительная.

— Оль, не чуди! Мы тебя уважать перестанем, если ты его снова к себе подпустишь! — поддерживает ее Людка, — не для того ты через все это прошла, чтобы теперь обратно к нему ползти.

— Да при чем тут он, — устало отмахиваюсь от разговоров о муже, — Игорь пройденный этап.

— Тогда не понимаю…

Я не знаю, как им объяснить то, что происходит у меня в голове, но этого и не требуется, потому что подруги на то и подруги, чтобы понимать друг друга с полуслова.

— Так! Погоди! Ты про того хмыря, с которым Игорю рога нарастила, грезишь?!

— Да, — краснею до кончиков волос, — кажется, я влюбилась…

— Кажется, ты просто ни разу нормально не трахалась! Раз вот так, с первого тыка и растеклась.

— Да нет же. Дело не в сексе. Вернее, не только в нем. Мне просто тепло вот тут, — прижимаю руку к груди, — и хочется снова его увидеть. Сходить на свидание, поболтать… Я дура, да?

С несчастным видом смотрю на подруг. Они переглядываются между собой, кашляют, мнутся, потом Инна выдает:

— Ну, не то, что бы конченая…но…

— Просто, знаете, бывает встретишь человека, и сразу чувствуешь, что это оно. То самое…

— Нет, все-таки конченая.

С тяжким вздохом тру ладонью лицо, пытаясь найти в себе здравое зерно и выплыть из накатывающего безумия.

Девчонки что-то шушукаются между собой, потом Людка неуверенно кладет руку мне на плечо.

— Лель, не расстраивайся. Ну…пройдет…наверное.

— Вы не понимаете. Это тот случай, когда не хочется, чтобы проходило, но не знаешь, что делать дальше, — стону я, — ну почему он обязательно должен был оказаться мальчиком по вызову? Это насмешка судьбы какая-то.

— Зато благодаря этому вы познакомились. А так бы и не знала, что где-то ходит Олег твоей мечты.

— И что мне теперь с этой мечтой делать? Как мириться с тем, что он кроме меня еще хрен знает кого пялить будет?

— Зато небесплатно на стороне трахаться будет, как твой Игорек, а за деньги. Баловать тебя будет. Вкусняшки всякие покупать.

— Инна, заткнись, — сквозь зубы шипит Люда, заметив, что у меня начала дергаться щека.

— Да ладно, — обречено машу рукой, — можете глумиться. Я сама понимаю, что это бесперспективняк. Тупик без выхода и входа.

— Ну почему. Может у вас все получится, и ради тебя он бросит свое непростое блядское ремесло. Найдет нормальную работу.

— Да не поможет это. Я ж все равно от подозрений с ума сходить буду! Вот, баба Нюра сказала, что к ней сейчас придет муж на час. И все. Меня накрыло, а что, если это он?

Кстати, о бабе Нюре…На часах почти восемь, а, значит, этот ее загадочный мужчина вот-вот пожалует.

* * *

Поэтому я вскакиваю со стула и прилипаю к окну, пытаясь что-то рассмотреть в снежной круговерти. Именно в этот момент из-за угла появляется темная фигура и, поправляя рюкзак за плечом, бодрым шагом идет к дому. Сердце спотыкается. Я не могу увидеть его лица, но за ребрами отчаянно сводит.

— Что там?

— Что?

Подруги тоже вскакивают и, как две мартышки, виснут рядом со мной.

Я ничего не могу сказать, только наблюдаю за тем, как он подходит ближе и, почему-то молюсь, чтобы ему оказалось не в этот подъезд.

Увы. Сворачивает к крыльцу, под козырек. Я больше не могу его видеть, но слышу, как пиликает громко настроенный домофон.

— Да что ты там увидела? — ворчит Инна, а я протискиваюсь мимо них и бегу к двери, чтобы прилипнуть к глазку.

Спустя несколько секунд раздаются тяжелые мужские шаги, на площадку поднимается он и как по заказу останавливается. Достает из кармана куртки телефон, что-то ковыряется в нем, а я не дышу. Потому что это действительно Олег.

Смотрю на него во все глаза. Вернее, во весь глаз и чувствую, как руки-ноги начинают ходить ходуном.

Это он…он…ОН! Идет к бабе Нюре.

Мне плохо.

— Олька! Твою мать! Что там? — Инна бесцеремонно отпихивает меня в сторону, и сама смотрит в глазок, — хрен какой-то.

— Это не хрен, — через силу выдавливаю я, — это Олег. Мой Олег…

— Да ладно, — тут же взлезает Людка, — я тоже хочу посмотреть.

Между подругами завязывается потасовка за право смотреть в глазок, а я на ватных ногах возвращаюсь на кухню.

Как меня в этот момент выворачивает — словами не передать. Просто кроет.

Да как так-то? Как, вашу мать, так?!

Я сдохну сейчас. Меня буквально разрывает на куски от одной мысли о том, что он опять сейчас будет «работать». Это просто треш какой-то.

Плещу из бутылки в бокал и залпом опрокидываю в себя. Не помогает. Наоборот, пожар в груди разгорается все сильнее.

— Вроде ничего. Хорошенький, насколько я смогла разглядеть, — сама того не подозревая, подливает масла в огонь правдивая Людочка, — статный такой, фигуристый.

— Еще и хрен большой. Это мы удачно тогда выбра…

Едва увидев мою перекошенную морду, подруги затыкаются.

— Оль, — робко произносит Люда, — ну чего ты…ну не расстраивайся…

— Ты же помнишь, что это просто приключение. Прививка от всех болезней…

Похоже вместе с этой прививкой в меня внесли какой-то кровожадный вирус, который теперь с остервенением терзает мое бедное сердечко.

— Считай, что первый блин комом. Потом найдёшь другого. Нормального.

Я не хочу нормального! Я хочу вот этого блядуна продажного. И меня до красной пелены перед глазами бесит вся эта херня. Кажется, я даже готова убивать.

— Да пошел он на хер! — сердито ставлю бокал на стол, — все они пошли на хер!

— Во-о-от, — одобрительно тянет Инна, — правильный настрой. Ты у нас золотце и конфетка и достойна самого лучшего. А барахло все пусть лесом идет.

— В жопу пусть идет!

— Правильно. Давайте бахнем.

Мы снова усаживаемся за стол и пытаемся о чем-то болтать. Вернее, девочки пытаются заполнить тягучие паузы и растормошить меня, а я все чаще и чаще смотрю на часы. Время идет. Пять минут. Десять. Пятнадцать.