Измена в Ватикане, или Заговор пап против христианства

И, наконец, третий уровень включает в себя различные финансовые, политические и идеологические учреждения, также создаваемые людьми "Опус Деи", но не связанные с орденом на религиозном уровне. К ним относятся личные фонды, работающие на международном уровне и связанные с банками и промышленными предприятиями, политические клубы и семейные ассоциации. Эти учреждения, создаваемые и в тех странах, где "Опус Деи" не имеет своего представительства, настолько скрытно внедрены в структуру ордена, что их очень трудно распознать. Руководители этих организаций действуют как частные лица, и орден не несет никакой ответственности за их действия. Так что когда "Опус Деи" утверждает, что он служит лишь духовным целям, то с формально-юридической точки зрения это так, хотя на практике дело обстоит иначе". Данная система позволяет ордену проникать в различные сферы и вовлекать в свою деятельность широкий круг людей. По данным самого ордена, в настоящее время если число его членов достигает более 88 тысяч, то в деятельности связанных с ним организаций участвует около 900 тысяч человек.

Уникальная религиозная и организационная дисциплина ордена и его методы "мобилизации" мирян сделали его незаменимым в условиях перехода церкви к "новой евангелизации" в целях преодоления того состояния глубокого внутреннего разъединения и брожения, в котором оказалась церковь в результате либеральных реформ II Ватиканского собора. Речь шла о том, чтобы обеспечить наличие твердого католического ядра, которое гарантировало бы сохранение системы папской власти и ее связей с элитой западного общества в условиях расширяющейся экуменической открытости церкви.

Что касается отношения самого Эскрива к решениям собора, то оно было сугубо положительным. В апреле 1967 г. в интервью нью-йоркскому "Time" он отмечал: "Мы рады услышать, что собор торжественно заявил, что церковь не отметает тот мир, в котором она живет, ни его прогресс, ни его развитие, но что она его понимает и любит". "Что меня также в большой степени порадовало, так это то, что II Ватиканский собор совершенно ясно заявил о божественном призвании мирян. Без всяких претензий я хотел бы сказать, что собор ... подтвердил то, что с Божьей милостью мы практикуем и преподаем в течение стольких лет...". Эскрива не только не препятствовал формально работе Ватикана, но с его ведома и при его поддержке два священника ордена - Портильо и Эрранс - работали в комиссии собора По подготовке документов (Портильо был секретарем подготовительной комиссии по делам мирян и консультантом в некоторых других комиссиях).

Большинство членов "Опус Деи" настойчиво утверждают, что Эскрива опередил "аджорнаменто" и "всеобщий призыв к святости", заявив, что святость не является прерогативой религиозной элиты еще за несколько десятилетий до того, как собор сформулировал это в качестве религиозной доктрины. Эту же мысль высказал и папа Иоанн Павел II, заявив в своем приветственном обращении к студентам в августе 1979 г., что откровение Эскрива "предвосхитило ту теологию мирян, которая характеризовала церковь во время проведения собора и в постсоборный период". Последователи Лефевра в связи с этим позже напишут: "Это не столько "Опус Деи" продолжает дело II Ватиканского собора, сколько наоборот". Еще более красноречиво оценил роль Эскрива не очень благоволивший ему кардинал Джованни Бенелли, правая рука Павла VI, заявивший: "Чем Игнатий Лойола был для собора в Тренте, тем же Хосемария Эскрива был для последнего экуменического собора. Он был рожден для того, чтобы постановления Второго Ватиканского собора стали неотъемлемой частью церковной жизни".

С энтузиазмом восприняв послание собора, Эскрива вместе с тем негативно отнесся к тем вольным интерпретациям, которые, как он считал, извратили принятые решения и восприняли их как возможность разрыва с традицией, что положило начало "периоду безумия". Именно за отказ воспринимать решения собора как право на разрыв с традицией, а никак не в силу его антиреформаторской позиции членов "Опус Деи" в прессе стали называть "консерваторами". Однако Эскрива признавался немецкому кардиналу Иозефу Хеффнеру: "Все это меня не пугает. Так же, как и кризис идентичности, который поразил священников и религиозных людей... Господь и Святой Дух живут и действуют в церкви". Именно свой орден Эскрива рассматривал как настоящую церковь, реально воплощавшую соборные решения и сохранявшую верность католицизму и папе.

Теолог Раймон Панникар следующим образом излагал мировоззрение руководства ордена: "Римский католицизм - это единственная настоящая религия, вне которой нет никакого спасения, поскольку он единственный содержит всю истину. Внутри самого католицизма только некоторые имеют смелость следовать всем его героическим требованиям, и именно перед ними стоит задача продолжать мессианское дело Христа. Если имеет место несправедливость и беспорядок, то это потому что "мы" (хорошие, католики, практикующие, те, кто следуют заветам Евангелия) не имеем власти. Это использование всех пружин мира (гения, стратегии, политики, денег, науки) для завоевания власти" для обновленного внедрения христианского идеала, одним словом, это вера в естественные средства требует последовательно сверхъестественных способов, потому что иначе будет разрушено равновесие и предприятие перестанет быть Божьим Делом. Без молитвы, без самопожертвования, без подчинения, без святости... мы не сможем ничего добиться". Эскрива де Балагер указывал и методы работы: "Будь непреклонен в своей доктрине и своем поведении, но гибким по форме. Как стальной кулак в велюровой перчатке".

Уже Павел VI, противодействуя чрезмерному усилению прогрессистов и благоволя Эскрива де Балагеру, начал оказывать ордену свою поддержку. В конце 60-х - начале 70-х годов позиции "Опус Деи" настолько укрепились, что он поставил перед собой задачу осуществить глубинную "инфильтрацию" в тело церкви, главным каналом которой стал Римский центр встреч служителей культа (Centro Romano di Incontri Sacerdotali - CRIS), превратившийся в элитную организацию, где происходила обработка перспективных представителей духовенства, среди которых был и Краковский архиепископ, кардинал Кароль Войтыла. Известно, что друг Войтылы и его соотечественник прелат Римской курии Анджей Мария Дескур был близок к двум ключевым фигурам "Опус Деи" - Альваро Портильо, ставшему главой ордена после смерти Эскрива в 1975 г., и Хулиану Эррансу Касадо, который после избрания Войтылы папой станет кардиналом и одним из важнейших должностных лиц Ватикана. Именно Дескур и познакомил Войтылу с Портильо.

В 1972 г. Войтыла впервые дал интервью орденскому журналу "Studi Cattolici", а затем несколько раз выступал в центре с изложением основных положений своей "теологии личности", созвучной опусдеистской "духовности труда". Действительно, как пишет исследователь Аллен, изучивший аналитический документ, подготовленный представителями "Опус Деи" специально для его книги, для взаимной склонности Иоанна Павла II и "Опус Деи" были более глубокие причины, нежели только политический расчет. Речь идет непосредственно об идейной близости, особенно в вопросах, касающихся диалога между церковью и современным обществом, свободы и плюрализма христиан, апостольской миссии мирян, проповеди работы, семьи и пр. Выступая в октябре 1974 г. в дискуссии "Обращение в христианство и внутренний облик", состоявшейся в находящейся под эгидой ордена Международной университетской резиденции (RUI), Войтыла, задав вопрос, может ли духовная зрелость не отставать от технического прогресса, заявил: "Мы можем на него ответить очень удачным высказыванием, которое давно знакомо людям в разных странах мира и принадлежит монсеньору Хосемария Эскрива де Балагеру: "Каждый освящает свою работу, освящает в ней себя и освящает других через свою работу"0.

Орден сыграл важную роль в приходе Войтылы к власти, и ключевой фигурой тут стал близкий к "Опус Деи" архиепископ Вены, кардинал Кениг, связанный с "Великой национальной ложей Австрии". Известно, что за три дня до открытия конклава для избрания папы по инициативе Кенига была проведена секретная встреча в папском колледже "Pio Latinoamericano", где ему удалось заручиться поддержкой некоторых кардиналов из Франции, Голландии и ФРГ в деле выдвижения Войтылы.

С утверждением у власти нового понтифика орден поставил перед собой задачу добиться для себя статуса персональной прелатуры папы, который позволил бы ему оказывать решающее влияние на политику Ватикана (положение о возможности создания такой прелатуры, как уже указывалось, было утверждено на II Ватиканском соборе и подтверждено затем Павлом VI в апостольской конституции "Regimini Ecclesiae universae", но ни одна из организаций не обладала еще данным статусом). Однако, поскольку главной финансовой опорой Святого престола оставались христианские демократы и связанные с ними масонские круги, орден понимал, что превращение в решающую силу возможно только при условии вытеснения группировки Кальви и Марцинкуса и установления своего контроля над Банком Ватикана (ИДР). Между тем и с приходом Иоанна Павла II позиции Кальви и Марцинкуса оставались крепкими, так как последний играл стратегическую роль в подпольном финансировании польской "Солидарности", обеспечивая связи с американскими спецслужбами. Вся информация о финансовом скандале, собранная при Иоанне Павле I и переданная новому папе, так и не была пущена в дело, а пять кардиналов, участвовавших в расследовании деятельности ИДР и банка "Амброзиано", таинственно скончались. Иоанн Павел II и Священный Альянс смотрели сквозь пальцы на проводимые Банком Ватикана незаконные сделки, которые обеспечивали крупные доходы, использовавшиеся для проведения тайных операций церкви и организации дорогостоящих поездок папы. Одной из самых прибыльных для Ватикана в это время стала компания "Беллатрикс", созданная Кальви на деньги ИДР и контролируемая Марцинкусом, Джелли и Ортолани, через которую ежедневно проходили миллионы долларов, появлявшиеся в результате отмывания денег с торговли наркотиками или финансовых махинаций.

В конце 1979 г. в результате инвестиционных авантюр Св. Престола бюджетный дефицит Ватикана стал хроническим, и государство оказалось на грани разорения. Экономические потери ИДР составили 280 млн. долл., в то время, как в соответствии с указаниями отчета Bank for International Settlement, между 1978 и 1979 гг. в иностранных банках ИДР располагал суммами до 1,3 млрд. долл., а общее количество его активов могло приближаться к значению 2,5 млрд. долл., что было известно Иоанну Павлу II2. В 1980 г. банкир мафии Микеле Синдона был привлечен к судебной ответственности и в ходе нью-йоркского процесса был признан виновным по 95 пунктам (мошенничество, составление заговоров, подделка банковских документов и незаконное присвоение фондов и др.), и Марцинкус оказался неудобной фигурой, могущей вызвать скандал на Западе. Ситуация становится крайне опасной для руководства Ватикана.

В этих условиях "Опус Деи" выработал новую стратегию, заключавшуюся в том, чтобы, не атакуя непосредственно своих соперников из либерально-масонской группировки и поддерживая папскую линию на укрепление "Солидарности", сформировать другой, более мощный финансовый католический полюс, для чего была создана новая финансовая сеть в Швейцарии, главной опорой которой служил банк Готтардо. Связку ИДР - Амброзиано - масонство должен был заменить новый союз - ИДР - Готтардо - "Опус Деи", что угрожало позициям и финансовым интересам значительной группы лиц4. Так что покушение на папу в мае 1981 г. некоторые исследователи рассматривают как результат острой внутренней борьбы за власть между различными фракциями в Ватикане. По мнению немецкой журналистки Валески фон Рокес, автора книги "Verschworung gegen den Papst", изданной в Мюнхене в 2001 г., к этому событию была причастна часть курии, враждебная Иоанну Павлу II. Сын убитого позже Роберто Кальви также полагает, что покушение на папу было связано с его переориентацией на "Опус Деи".