Измена за изменой

Лиза уже должна приехать. Отсюда до нашей квартиры всего десять минут, и да. Я специально выбирал место поближе, чтобы видеть крышу нашего дома и хотя бы мысленно быть рядом со своей женщиной. Раз физически этого сделать не могу.

Лиза меня к себе не подпускает. Точнее как? Она подпускает, но так, как я не хочу. Просто стоит, как статуя, пока я ее целую, молчит, когда что-то спрашиваю, или отвечает так сухо, что мне кости ломает!

Тринадцать месяцев она меня крутит. Тринадцать месяцев я - сплошной узел, что продыха нет! Тринадцать месяцев боли и ада! И вроде бы она рядом, но это только фикция…

Сейчас я вижу, как моя жена собирает свои чемоданы.

Это больно. Очень больно смотреть, как любимая уходит от тебя, но так нужно. Мне нужен мой Рассвет. Ее сладкий порок, ее улыбка, а не безучастная кукла, которую сколько ни трави антидепрессантами - лучше не становится!

Нужно отступить. Измором взять не получилось, тогда зайдем с другой стороны! Да. Я ведь бизнесмен, я много схем получить желаемое знаю. И я получу, потому что Лизу я желаю больше всего остального.

Успокаиваю гнетущее сердце.

Она вернется в себя, а потом вернется ко мне.

Хочешь развода, девочка? Ты его получишь. Но ты моя. Ты всегда будешь моей.

Кожа на месте ее касаний по-прежнему горит огнем. Член пульсирует от боли. Я прикрываю глаза и, кажется, чувствую ее запах. Она любит хорошие, французские духи. Ненавязчивые, но таящие в себе тайну.

Лиза - это эквивалент тайны.

Она загадочна, как Рассвет. Ведь никогда не знаешь, что принесет тебе новый день. И с ней не знаешь. Лиза - непредсказуемая, взрывная, одним словом, художница. Невероятно талантливая художница! И я ей горжусь. Многие на моем месте запретили бы своей жене так много усилий вкладывать в образование. Некоторые индивидуумы сказали бы вообще дебильное - «в ущерб семье», но я так не считаю. Лиза светится, когда занимается любимым делом, для нее это важно, а я ее в такие моменты люблю еще больше.

И сейчас люблю.

Даже сейчас, когда она не прикасалась к своему альбому уже полгода. Когда она располнела. Когда потеряла себя. Когда попала в это ебанное состояние, как в болото! И мне так хотелось ей помочь… вытянуть ее, не бросать ни в коем случае! Да только Сай прав был, когда сказал, что ее состояние - моя заслуга.

Знаю.

Поэтому я и отступаю в тень.

Дам ей немного времени прийти в себя, а потом снова объясню положение дел. Она поймет. Лиза умная. Она должна понять! Она же всегда меня понимала…

Завтра в три.

Завтра в три я тебя потеряю.

Такие слова отражаются в моей душе острой болью, от которой я морщусь, замираю, прижав ладонь к сердцу, которое стучит по Лизе быстро, как после марафона.

Блядь, возьми себя в руки, Адам! Ведешь себя, как телка!

Все будет хорошо. Ты всегда добиваешься того, чего хочешь. Всегда! Иногда и прогнуться можно - нестрашно. Иногда можно и пережать себе жилы, перетерпеть. Тем более, мне есть за что бороться…

Одержимость. Я ей одержим, я ей проникся, я из нее соткан. Из своей Лизы…маленькой, строптивой Лизы.

Прикрываю глаза и откидываюсь на подушки, оживляя образ жены в своей памяти. Ее красивое тело, ее взгляд, ее стоны.

Ее.

Ничего, Рассвет. Все будет хорошо. У нас все получится. Когда ты будешь готова меня услышать - все будет хорошо…

Лиза

Когда я снова попадаю в холл, меня уже встречает Ваха - начальник охраны Адама. Он кивает слегка, а я обращаю внимание, что за стойкой регистрации никого нет - усмехаюсь. Значит, уже позвонил. Значит, этого козла «учат манерам», ну и плевать.

Я на подъеме!

Получилось. Получилось!!! Я - свободна.

– Елизавета Андреевна, - кивает Ваха, - Адам Натанович просил проводить вас до дома.

– Конечно.

Я не хочу, но соглашаюсь. Потому что по-прежнему стоит быть умнее. Нельзя показывать правду. Нельзя отпускать ситуацию.

Пока я не получу документы о разводе - все остается как есть.

Я - жирное нечто, которое глотает антидепрессанты, а не выбрасывает их в фикус в столовой.

Я - нечто, которое покорно смирилось с «положением дел», а не построило многоуровневый план побега.

Я - то самое нечто, которое сломалось, а не стало сильнее.

Осталось так мало! И я не позволю своим порывам сломать все на финишной прямой! Поэтому спокойно сажусь в Майбах, спокойно доезжаю до городской квартиры, спокойно в нее захожу, а там уже прижимаюсь спиной к двери и прикрываю глаза.

Я ненавижу эту квартиру.

Ненавижу ее до самой последней запятой! Именно в этой квартире развалилась моя счастливая жизнь…именно здесь он разбил мое сердце…

Слезы режут глаза.

Я их распахиваю, чтобы через огромные, панорамные окна кухни увидеть башню Москва-сити.

Он там. Он с ней. Они снова трахаются, как животные? Наверно, да.

Мне снова больно думать об этом, но я настырно смотрю, чтобы запомнить этот момент абсолютно. До каждой запятой.

Я хочу помнить момент, когда он решил отказаться от меня, ради своих тупорылых принципов, которые ни один, я клянусь! Ни один человек адекватный не поймет и не оценит.

Кому ни расскажи - на смех поднимут.

Такая дурость…

Тихо усмехаюсь, потом мотаю головой и отрываюсь от стены. Знаю, что он будет за мной наблюдать, так что нельзя показывать больше, чем я готова показать. Блефуй до конца! Раз уж взялась блефовать. Хороший совет, я его помню, и я его применяю.

Блефую до конца. Играю до последнего, потухшего софита.

Наслаждайся, дорогой.

Я никогда не прощу тебе, что твоя свобода и все, что насранно в твоей башке - по итогу стало дороже того, что мы могли бы создать.

Завтра в три.

Хорошее время. Уже не стыдно выпить бокальчик игристого за тринадцать месяцев страданий, перетянутого самолюбия, договоров с гордостью и вечного, прикушенного языка.

Да. Завтра я получу свою свободу и сразу ей воспользуюсь. Думаю, что отметить ее рядом со Средиземным морем - хороший план. Тем более, мне охренеть как идет бикини. И у меня охренеть как давно не было нормального секса...

Вот это точно не будет изменой, дорогой. Потому что я буду свободной...