Измена. 100 дней боли
Шрифт:
Осторожно достаю нежное белого цвета. Красивое такое воздушное. А вот и отсек с бельем, одеваю белое белье, платье, наношу совсем легкий макияж припудрившись, я не знаю зачем мне столько косметики, но я не любитель её.
Осторожно подойдя к двери толкаю её и попадаю в огромный холл увешанный картинами и чучелами животных. На полу шкура тигра, а чуть вдали у панорамного камина шкура медведя. Зябко передергиваю плечами Не люблю я это. Я очень люблю животных и их убийства, охоту и браконьеров не поощряю. Странно, это мой дом… Но почему он такой чужой такой холодный для меня. Это точно мой дом?
Выхожу
– Ты волосы осветлила? Тебе так ещё больше идет!
Яблоко едва не падает из моих рук. Резко оборачиваюсь назад. Позади стоит высокий коротко стриженный мужчина. Широкие плечи, узкие бедра, идеальное телосложение, а вот лицо. Оно полностью в чёрных очках, и в каком то шарфе приподнятом на шее так что его лицо не видно.
Я делаю шаг назад. Мне становится не по себе. Отхожу все дальше и дальше. Кто это? Мой муж.
Он откашливается и присаживается за стол. Даже через чёрные очки я ощущаю его взгляд, почему то мне кажется он дикий и холодный.
– Садись! Поговорим! Ты же моя жена, Рада Богдановская!
Я вздрагиваю. Это мой муж?
Глава 11
МУЖ? Как интересно то. Что у него с лицом? Почему его не видно? Что с ним?
А ещё меня так пугает этот человек, кажется что сам дьявол поднялся с преисподней.
Так пристально смотрит. Мурашки идут по коже. Сажусь напротив него, а у самой коленки дрожат от страха. Он протягивает вперёд руки, только сейчас обращаю внимание что они в чёрных кожаных перчатках.
Что с ним? Страх сжимает меня всю. Он наливает себе кофе. Ароматная арабика распространяется по всей столовой, наливает мне.
– Как вчера тусанула?
Я молчу. Я не помню ничего. Боже что со мной… Я ведь правда ничего не помню. Кладу непроизвольно руку на живот, вижу его дикий взгляд, я даже через очки понимаю этот взгляд. Ещё крепче сжимаю ладонью живот словно пытаясь защитить своего малыша.
– Я не помню!
Он усмехается. Отпивает кофе. Чем-то похож на черного всадника. Что у него с лицом, руками, что он скрывает. Что произошло…
Голос только у него красивый очень. Низкий с хрипотцой.
– Не помнишь? Может освежить твою память? У меня внизу клетка есть! Её помнишь?
У меня внутри всё сжалось. Какая такая клетка…Почему то хотелось резко соскочить с места и броситься на выход чтобы спасти и себя и ребенка.
– Сиди! – холодно произнёс он.
Так холодно что казалось у меня кровь в жилах заледенела.
– Я не трону тебя беременную, родится ребенок и ты знаешь что с тобой будет!
Он отпивает ещё кофе, а я смотрю на него. Смотрю, не вижу глаз, кажется их там вообще нет и черные пустые глазницы высасывают мою душу.
– Я могу просто уйти с ребенком и все, если вам, то есть тебе доставляю такие неудобства!
Он с грохотом поставил чашку на стол, а я замолкаю и глаза опускаю. Что с тобой, Рада? Да я не уверена даже что я Рада, мне совсем не нравится это имя. Кажется меня зовут по-другому и внешность у меня была другая. Так что все
это, кто эти все здесь люди и что они со мной сделали…– Что ты сейчас сказала? Ты точно моя жена?
Сглатываю. Так надо рассказать правду, надо всё сказать что я ничего не помню кроме того что я беременна. Ни кто я, ни где я, ни откуда.
Он внезапно встает, так резко ко мне подходит и рывком словно я ничего не весила, поднимает меня и прижимает к стене. Такой ужас окутывает меня полностью. Страх, дикий страх накрывает меня с головой. Между нами практически не остаётся места. Я чувствую его запах, дорогого парфюма и коньяка. Всё это смешивается. Голова начинает кружиться, а руки бешено дрожать.
Он поднимает руку в своей чёрной устрашающей перчатке и проводит ладонью мне по лицу. Странный жесть. Кажется что сам дьявол смотрит на меня. От этого такое страшное ощущение. Сглатываю.
– Я тебя никуда не отпущу! – хрипло произносит он. – Запомни, девочка!
Резко отходит от меня, а мне кажется у меня сейчас подкосятся ноги. Господи кто это? Кто это такой?
Глава 12
Весь день я просидела в комнате не понимая что произошло. Подойдя к зеркалу, задрала платье. Животик чуть-чуть выпирал. Какой у меня месяц? Вроде же было пять недель. Пять недель. Откуда я это узнала? А ещё я помню свою красивую тетрадь в кожаном переплёте.
Куда она делась и была ли она вообще?
Дверь осторожно скрипнула. Я резко обернулась и замерла. На пороге замер маленький мальчик лет пяти. Большие голубые глаза прозрачные и водянистые смотрели на меня.
Я вздрогнула, никогда и ни у кого не видела таких глаз и такого особенного лица. Дорогая одежда, красивая рубашка и фирменные штанишки не могли скрыть одного, он болен.
Сердце тут же защемило.
Малыш осторожно протиснулся в комнату неся что то в маленьких ручках и подойдя к кровати протянул мне белый листик. Я взяла листик и замерла. В глазах застыли слёзы. Красота то какая. Он талантлив это невозможно не заметить, с белого листа на меня в профиль, как я просидела несколько часов на кровати сидела… Я.
Длинные белые волосы, льняное платье и он даже выдал ногу, как я её вытянув вперед, сидела и смотрела в одну точку.
– Господи! – ахнула я. – Ты талантлив! Кто тебя так рисовать научил!
Он пожал плечами и улыбнулся, от этой улыбки детской непосредственной и в то же время взрослой которая заставляла щемить сердце, слёзы наворачивались на глаза.
Присел рядом и протянул пухлую ладошку. Я коснулась её. Ни мягкая, как у малышей, а немного шершавая и взрослая. Будто ладонь взрослого человека.
– Тима! – смешно промычал он.
Я улыбнулась.
– Тебя зовут Тима?
Малыш кивнул.
– Рада ты хорошая! – по слогам протянул он. – Та Рада была плохая!
Сердце бешено застучало. Какая та Рада? Нас две Рады?
– Тима, вот ты где! Ты зачем Раду трогаешь? Она в положении, ей нервничать нельзя, а у тебя занятия по хрестоматии! Петр Валерьевич уже ждет тебя в учительской! А ну марш на занятия!
Тима весь сжался в комочек, а в мою спальню бесцеремонно вошла та худая доска с орлиным неприятным взглядом и носом. Мне стало жалко малыша.