Измена. Дочь отца
Шрифт:
— Какую ленту? — Спросила миловидная девушка в зеленом фартуке с принтом цветочного магазина.
— Черная.
— Вам… не на день рождение?… Так бы сразу и сказали, что на…
— Этому человеку никогда не были важны приметы, что выдумывали люди. Он в это не верил. Так что переделывать ничего не надо. — Продавщица молча завязала ленту, и Лиз оплатив ее работу, взяла нежные хризантемы в охапку и быстро вышла прочь. Рядом с кафе стояла знакомая синяя машина, а Тася уютно устроившись за их столиком, сидела, попивая кофе и закусывая эклером. Она уже сделала заказ и Лизе. Кофе и круасан с шоколадом, о котором она мечтала целый день. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что опасности нет, Лиз быстрым шагом пошла через дорогу,
— Наконец — то! — Тася похлопала по столу, приглашая присесть. — Этот букет явно не мне. Эх… Когда же ты подаришь мне миллион роз… Я же такая милашка. — Она состроила моську.
— Будет тебе букет. И шоколадный набор.
— Юху! — Подруга встала и, перетянувшись через стол, обняла Лиз крепче некуда.
Подъехав к воротам поселкового кладбища, Тася неуверенно поежилась, смотря в его сторону. Лиз было все равно. Итог всех рожденных на этом свете один. И от этого не кому не убежать, даже если изобразить из себя Влада Цепеша, и залететь с этим в дурку.
— Ты уверена, что тебя не надо ждать? — Чуть подрагивающим голосом спросила подруга. Она не любила такие места. А Лиз душой была ближе к готам, чем к хипстерам.
— Можешь ехать. Я сообщила маме, что забегу к дедушке.
— Ну… Тогда до понедельника. Целую. — Чмокнув на прощание подругу, Лиз вышла из машины, и направилась к скрипящем от порыва холодного ветра воротам.
Укутавшись посильнее, Лиз шла в сумерках по корявой дороге с кладбища. И ей вдруг вспомнились слова тренера, бегать, где захочешь. А почему бы и нет? Это тоже дорога, хоть и ухабистая. Перекинув сумку поудобнее, Лиз представила себя спортсменом олимпийцем, и побежала, как могла. По мере усталости к Лиз почему-то приходило чувство тревожности, как будто кто то буквально дышал ей в спину. Преследователь? Нет. Кому придет в голову преследовать такую улитку как она? Абсурд! Но вскоре невдалеке и правда, послышались неспешные шаги. Лиз до жути перепугалась, сердце начало рваться из грудной клетке. Она вспомнила, что иной раз в универе ощущала спиной кого-то, но он ускользал от ее взгляда, каждый раз, как Лиз оборачивалась. Неужели там учится ненормальный, которому могла приглянуться такая как она?! Нет. Скорее всего, это маньяк извращенец, сумасшедший гений или врач, вырезающий органы на продажу. Что более вероятно. Вряд ли насильнику она приглянуться даже, как потенциальная жертва. Ускорившись, Лиз не заметила, чертов камень. И с размаху упала всей своей тушкой наземь. Припечаталась в грязь она знатно. Любой визажист обзаведутся.
— Зараза! — Отплевываясь, прорычала девушка. Звук шагов прекратился прямо позади распластавшегося тела. Все. Конец. Лиз жалела сейчас об одном. Что только вчера подстригла ногти, избавившись от такой заботы, как хождение к маникюрше. Вдруг ее взяли за ворот куртки и резко подняли. — Ааа! Маньяк! П-О-М-О-Г-И-Т-Е!!!
— Да не ори ты как оглашенная! — Послышался подозрительно знакомый голос. Который она слышала в течение недели, на парах. Марк Евроев, он же Марк Миронович, ее преподаватель психологии, он же сосед напротив!
— Отпустите! Я вам не кошка, чтобы держать за шкирку! — Начала выкручиваться Лиз, и тут ее резко развернули. Она почувствовала, как ее уши начали краснеть. Почему ей так везёт представать не в лучшем виде перед людьми?
— А ты красотка! — Усмехнулся лощеный красавчик — препод.
— Еще бы! Я грязевую ванну из-за вас приняла! — Пытаясь хоть как то отряхнуться, рыкнула на него Лиз.
— А я тебе кричал, что бы ты остановилась. — Достав из кармана пальто большой мужской платок, который слегка пах хорошим мужским одеколоном, Марк аккуратно вытер ее щеку.
— Сталкер
чертов!..— Интересная благодарность. — Улыбнулся Евроев. Он провел по Лиз своим улыбчивым взглядом, и спросил. — Ты ведь не хочешь, чтобы твоя мама волновалась?
— Тебе то что? — Фыркнула Лиз и сморщила свой носик.
— Ну… По универу давно ходят слухи про…
— Видимо не лезть в чужую жизнь психологи априори не могут.
— Такая уж у нас работа. Так вот. У меня предложение. Зайдешь ко мне умоешься, переоденешься и домой. Все равно мы напротив живем, так что много времени не займет.
— Нет. — Вспомнив, про Семена, Лиз решительно пошла в отказ.
— Слушай. Я не какой — то там маньяк и сталкер, как ты себе надумала. Так что давай скорее, а ты уже дрожишь. Надо же в такую грязь приземлиться. Если беспокоишься, что мама заметит, то просто зайди с черного хода.
— Нет.
— Да что с тобой не так то?! Ты всегда такая упертая? — Приподнял брови Евроев.
— Нет, я мстительная натура, люблю выводить из себя тех, кто подставил меня на целый год, если не на всю учебу в универе.
— А… Ты про первый день. — Почесал Марк затылок. — Так все спокойно, никто не дергает. — Вот же дураки парни. Это до поры до времени, горгульи наверняка злобные планы мести вынашивают. — Так спрашиваю последний раз. А потом просто потащу на плече и закину в ванну! — А вот эта была настоящая угроза. Только не это!
— Все что угодно! Только не надо меня таскать! — Воскликнула Лиз. — Я пойду. Не больше пятнадцати минут у вас дома. Я очень надеюсь, что не увижу…
— Семен уехал с друзьями на выходные. Так что никаких издёвок не предвидится.
5. Нулевой сеанс психотерапии
Лиз помялась на пороге, ей было неудобно. Вся в засохшей грязи. Да и мысли ее воспаленное сознание все таки не оставляли. Какого черта Евроев делал на дороге, ведущей с кладбища? Он черный копатель? Искатель золотишка, что прикарманили с собой упокоившиеся души, чтобы оплатить дорогу по реке смерти и получить лучшие места. Фантазия Лиз разыгралась так сильно, что волнения невозможно было скрыть за маской безразличия.
— Опять накручиваешь себя. — Подойдя к гостье, и по — джентельменски помогая снять грязный пуховик, утвердительно сказал Марк. Присохшая грязь посыпалась дождем на красиво выложенный дорогими плитками пол прихожей.
— Ой…
— Как будто я грязи не принес. Подумаешь чуть больше пыли. — Усмехнулся Марк, наблюдая за реакцией гостьи. — Разувайся и проходи. Ванна на втором этаже.
— Мне и гостевого умывальника хватит. — Буркнула Лиз. На самом деле она была напряжена, словно гитарная струна, которая норовила лопнуть. Она попала в ловушку. Сама. Как полная дура, доверившись незнакомцу. Вдруг зазвонил сотовый, и на экране высветилась «Мама». Лиз никогда так не была рада ее навязчивой заботе и переживанию за сохранность «ребенка», как сейчас. — Да, мама? — Торопливо ответила девушка, она лишь надеялась, что Елена Демьяновна не учует ее волнения. Но, ошиблась.
— Дорогая, все в порядке? Ты долго добираешься. Может мне выйти с Джу на вторую прогулку, да и встретимся на полпути, а? — Торопливо затараторила женщина. Лучшее, что на самом деле можно сделать, так это сказать относительную правду. Лиз знала это наверняка, и часто этим приемом пользовалась.
— Мама, все в порядке. Я забыла тебе сказать, что мне надо было забежать к преподавателю по общей психологии.
— Так ты в городе еще?! Ты же говорила, что к дедушке забежишь и домой! Папа до тебя дозвонится, не мог, СМС слал. Ты не видела? — Папа? Снова он, неужели его забота проснулась именно тогда, когда он решил «жить для себя любимого»? Как будто раньше этого не было! — Лиз, ты меня слышишь! Где ты?! Если не ответишь, я позвоню Тасе, в полицию, и если надо в морг! — Мама разошлась. Она же с живым человеком говорит! Переволновалась, наверное… — Елизавета Алексеевна Градовская!