Измена. Один раз не считается!
Шрифт:
— Тебе какао взяла. Ко мне можно, конечно. Только я поведу, идет?
— Угу.
— Сейчас допью и поедем. И, Поль…
Я поднимаю взгляд на подругу, она улыбается через силу.
— Прости. Я не думала, что так выйдет. Я, если честно, в глубине души считала, что твой чистюля-Платон и сейчас нос утрет всем мужикам, и окажется…
Лида делает паузу, а потом выдыхает:
— Окажется, что я тебе завидовала не зря. Понимаешь?
— Не очень…
— Ты счастлива в браке, — говорит подруга, отведя глаза. — А я — нет. Скоро сорок стукнет, а я все по мужикам мечусь,
— Выходит, ты зря завидовала, Лид. Платон — такой же кобель, как и все. Все, верных мужчин не бывает, и точка. Поехали, я так спать хочу. Хочу долго-долго спать…
***
Платон
Дома Полины не оказалось. Судя по идеальному порядку и ужину, разложенному по контейнерам в холодильнике, Полина, как обычно, все приготовила, убралась и только потом поехала с девочками в СПА.
А ведь мы могли бы провести этот вечер вместе…
Но вместо этого я отправился отмечать сделку в баню, а Поле с подругами оплатил СПА, чтобы она не скучала и не чувствовала себя обделенной вниманием.
Признаюсь, в последнее время работы привалило, а потом я начал ее сознательно избегать. Перед ЭКО мы проходили и лечение, и диеты, и воздержание, и мне было физически сложно выдержать, я был почти на грани, и тут она — моя красивая, нежная, моя девочка… Воздержание усилило влечение к ней, я хотел ее дико и вынужден был тормозить, иначе бы задирал ей платье и брал на каждой поверхности, как это бывало…
Поли нет дома.
Она была с подругами. К подругам, наверное, и отправилась.
Подруг у нее всего две.
Дружат давно.
Сара Кушнер — приличная девочка из еврейской семьи, и Лидия Муравьева — колкая, немного циничная дамочка, которая не лезет за словом в карман.
К одной из них могла поехать моя Полечка.
К Саре точно бы не поехала. У той мама, как полиция нравов, в гости к ним нужно записываться намного заранее. Никаких спонтанных визитов.
Значит, поехала к Лиде.
Еще бы знать, куда переехала Лида. Поля говорила, что они недавно новоселье Лиды отмечали, но я не расслышал, куда. Поэтому не знал нового адреса.
Попытался позвонить Лиде, она ответила.
— Лида, Поля у тебя?
— Допустим.
— Скажи, где она? Нам нужно поговорить.
— Поля спит. Будить ее ради разговора с таким мурлом, как ты, я не собираюсь! — зашипела змея.
— Это не тебе решать! — почти вышел я из себя.
— Пошел на хрен, мудак, кобель ебучий! Чтоб у тебя член под корень сгнил от сифилиса! — и сбросила вызов.
Вот такие подруги у моей Полечки. Одна — едва ли принцесса, а вторая бранится, как подвыпивший мужик!
И ничем эту стерву не возьмешь…
Пришлось остаться дома. Рухнул на кровать, взгляд упал на платье жены. Нос уловил ее запах… Родной, любимый. Притянул к себе тряпку, втянул носом и едва не спустил себе в трусы. Кажется, мне подмешали что-то… Сжал пальцами член, перед глазами
зарябило…Первый выброс, второй…
Уснул, заляпанный спермой, уставший от дрочки…
***
Просыпаюсь от звонка.
На экране высвечивается Лида Подруга Поли.
Что-то нехорошее екнуло внутри. Отвечаю…
— Платон, — голос Лиды звенит тревогой. — Платон, приезжай в больницу. Поля в реанимации!
Глава 7
Платон
— Как же так, а? Ну, как? — повторяю я снова и снова.
Мучительно выдыхаю этот вопрос в безразличный потолок коридора больницы.
Лида сидит рядом, невероятно притихшая.
— Я ее одну не оставляла. Клянусь… — отвечает тихо. — Утром Поля проснулась раньше меня. Я только успела спросить, куда она собралась, а тут… — машет рукой. — То есть там… Пекарня через дорогу. Рано утром у них уже свежие булки. Говорит, плевать на диеты, булку хочу… Синнабон с корицей! И ушла…
Этот рассказ я уже наизусть знаю.
Поля побрела рано утром в пекарню. Наверное, она еще не надела свои линзы, поэтому не заметила открытый люк и рухнула в колодец. Лида засуетилась, когда прошел час, звонила подруге и отправилась на ее поиски. Нашла по звуку звонка телефона из канализационного люка.
Поля очень-очень неудачно упала, расшибла голову. Ей сделали операцию, но сейчас она в реанимации, и я не нахожу себе места.
Еще и Ефим звонит.
Я отхожу, чтобы ответить.
Раздосадованный и злой.
Какого хрена ему надо, спрашивается?!
— Че, как? — интересуется. — Жену успокоил?
Ефим невозмутим спокоен, как отдыхающий слон. Сжимаю пальцами переносицу, чтобы не обматерить его. Мы ведь новый выгодный контракт заключили, впереди маячит длительное сотрудничество…
Я должен держать себя в руках.
— Моя жена сейчас в реанимации. Полагаю, это достаточно спокойно?
Все-таки не удержался от едкой горечи в ответ.
— Что стряслось? Где?
— Не важно, Ефим Алексеевич. Важно другое, сотрудничаем мы с вами, как положено, без панибратства, бань и блядей! — добавляю я.
Вот так и надо было сразу, а то…
Теперь уже поздно.
Нет сомнений в том, что именно я виноват в случившемся.
Логическая цепочка проста и верна. Если бы я не изменил Полине, она бы не убежала ночевать к подруге, не провела бы ночь без сна, не побежала бы с утра пораньше покупать синнабоны без линз, не рухнула бы в этот колодец!
Другой версии случившегося нет и не будет.
Живи теперь с этим, Платон!
Позднее в больницу прилетают родители Полины.
— Платош, сыночек! — крепко обнимает меня теща и громко плачет. — Что случилось? Не молчи, родной…
От этих сердечных объятий и слов мое сердце в груди скукоживается.
Никто не предупреждал, не вывешивал табличку, что если всего один разочек спустить ситуацию на тормоза, всего один гребаный раз сдаться с мыслями, что это совсем ничего не значит, просто физиология, потом придется стоять и пытаться выдержать натиск цунами проблем.