Измена. Отбор для предателя

Крессида берет меня за руку и подводит к краю площадки.

В нескольких метрах внизу о стену бьются беспокойные волны, разбиваясь на тысячу брызг. Они почти долетают до меня, я почти чувствую мелкие холодные капли на своей коже.

— Ты видишь эту светящуюся точку? — спрашивает КРессида, указывая куда-то в море.

Я приглядываюсь и вижу вдали, едва заметный огонек, светящийся в сгущающихся сумерках.

— Я вижу.

— Там твое новое имя, там твоя новая жизнь, там твое спасение. Если море позволит, ты получишь его.

Со всех сторон к нам подходят сестры.

— Если кто-то поплывет на берег, а не к мояку, того ждет смерть, — говорит Крессида — Примите судьбу достойно.

В следующее мгновение я чувствую, что меня с силой дергают и я лечу вниз, навстречу безжалостным ледяным волнам.

25

Еще в полете я делаю один судорожный вдох и море хватает меня смертельно холодной хваткой, вышибая из меня все тепло, что оставалось и весь воздух, что я успела вдохнуть.

Я распахиваю глаза и вижу, как в воду, одна за другой падают остальные девушки. Я вижу как одна из них, мне сложно разглядеть кто именно, сразу же камнем идет на дно. Она извивается всем телом, пытаясь выплыть наверх, но ее словно бы тянет вниз какая-то сила. А спустя мгновение, достав до самого каменистого дна, она расслабляется и замирает. Я только молюсь, чтобы это не была Клем.

Пусть она выплывет, пусть не сдастся! Назло им жестокому морю, назло злой судьбе, назло всем безжалостным людям.

Я вижу, как девушки рядом со мной кричат, но из их ртов вырываются только пузырьки воздуха.

И тут я понимаю, что большинство из них попросту не умеют плавать. Если бы даже они смогли выжить, попав в ледяное море, они попросту не знают, как удерживать тело на воде. Я же, проведя детство у реки, умела плавать с самых юных лет…

Выплываю на поверхность и смотрю на вершину здания, на котором находится площадка. Сестры выстроились в ряд, в их руках горят свечи, а настоятельница что-то кричит, монотонно и распевно.

Меня разбирает злость и ярость. Мне хочется забраться по отвесной стене и утянуть проклятую старуху в море, чтобы она сама ощутила этот яростный невыносимый холод.

— Ведь никто же не выживет. Ведь все же погибнут…

Я пытаюсь посмотреть вперед, туда, где должен находиться свет маяка, но не вижу ничего, кроме волн. Я надеюсь увидеть хотя бы одну из девушек, которая выплыла так же, как и я, но не вижу ни души. Только безжалостное темное море, вой ветра и подвывания мерзкой старухи.

— Убийцы! Это невозможно сделать! — кричу я, глядя на них, набираю в легкие воздуха и погружаюсь в воду с головой.

Я должна попробовать спасти хоть кого-то. Не знаю, откуда во мне силы, и почему я сама до сих пор могу двигаться, почему я не пошла ко дну, но сейчас об этом думать нет смысла.

Я хватаю первую попавшуюся девушку и выплываю с ней на поверхность. Она не дышит, сердце ее не бьется. Я в ужасе отпускаю ее, понимая, что ничего не смогу сделать. Но тут же ныряю за следующей. Должна же была выжить хоть одна.

Я поднимаю на поверхность еще одну девушку, такую же бездыханную, как и первая, и заглядываю ей в лицо. Это не Клем, и в ней тоже нет жизни.

Чувствую, как по моим ледяным щекам льются слезы бессильной злости и отчаяния. Смотрю на площадку и понимаю, что волнами меня отнесло уже далеко от берега.

— Пожалуйста! — кричу я неизвестно кому и ныряю снова.

Без особой надежды я хватаю какую-то из девушек за руку и с восторгом чувствую, что она отзывается на мое прикосновение. Едва различимо, но она цепляется за мою руку и поднимает голову.

Ободренная этим я словно бы обретаю новый запас силы и вытаскиваю девушку на поверхность.

Она начинает кашлять и выплевывать воду.

— Проклятая сука! — говорит клем. — Я убью эту мерзкую тварь и их всех, я клянусь тебе.

— Ты жива! — с восторгом кричу я, пытаясь перекричать шум волн.

— Я не умею плавать, проклятье! — отвечает она.

— Я помогу тебе, помогу, только держись за меня, только не отпускай.

Я держу одноуй рукой Клем, а ногами изо всех сил пытаюсь плыть прочь от берега, туда, где должен быть этот проклятый маяк.

— Что ты делаешь, Элис? — спрашивает подруга, стуча зубами. — Ты сошла с ума? Ты плывешь куда она показывала?

— А куда еще плыть? Они убьют нас, если мы вернемся.

— Пусть попробуют, — говорит Клем стуча зубами. — Пусть я лучше умру от стрелы, чем захлебнусь в этом поганом море.

— Надо плыть, — говорю я продолжая грести и не обращая внимания на ее возражения.

— Нет никакого маяка, нет ничего, — говорит КЛем, — они просто выкинули нас, чтобы мы все, как одна сдохли. Мы даже не видим куда плыть. Вода слишком холодная — это просто невозможно сделать.

— Надо хотя бы попытаться.

— Элис, ты дважды спасла мне жизнь, но здесь нам не выжить. Игра нечестная…. Я больше не могу. Я не чувствую ног и рук. А до той точки плыть проклятую уйму времени. Не знаю откуда у тебя силы и что согревает тебя, но я умираю, подруга.

Я смотрю на нее и понимаю, что она права.

— Надо потерпеть, всего немного, я смогу нас вытащить. Слышишь? Клем!

Она шевелит синими губами, но я не могу услышать ее речь.

Нет! Она не может умереть.

— Не смей! — Кричу я и разворачиваюсь назад.

И тут я понимаю, почему, в отличие от остальных, все еще жива. Из того места где инквизитор сделал надрез, по всему моему телу распространяется тепло, словно борясь с ледяным морем. Похоже, только благодаря тому, что он сделал, я все еще не потеряла сознание от холода.

Но и это тепло постепенно начинает ослабевать, уступая ледяному морю. Я чувствую, что с каждым гребком сил становится все меньше. Держать КЛем, которая теперь почти не двигается, с каждой секундой все тяжелее.