Измена. Подарок небес

— Олеся, я имею право поздравить сына, — говорит он.

— Пааапочка! — Из кухни выбегает Кирюша, верещит восторженно, радостно кидается к мужу, утыкается носом в его колени. Потом задирает мордашку и доверительно сообщает, — Пааап, смотри какую мне мыфыну подарили!

Глеб, улыбаясь гладит его по голове. В его поведении нет ни капли агрессии, но мне вдруг становится очень страшно. Хочу вырвать сына из его лап, унести подальше, спрятать…

— А кто подарил тебе эту машинку подарил? Дедушка?

— Нет! Игорь. Деда сказал, что это мамин… — Кирилл останавливается на секунду, подбирая слова, — Палень.

— Парень? Ну это хорошо. Мама у нас — молодец просто! — голос Глеба сочится ядом, но сын не замечает подвоха. Он рад видеть отца, он соскучился и не понимает, почему папа теперь не с нами.

— Это тебе, — говорит Глеб и вручает сыну коробку с игрушечной железной дорогой, — С твоим новым авто это не сравнится, конечно, но главное же не подарок, а внимание, да?

Сын абсолютно не понимающий сарказма, с радостью соглашается. Ему не важно, что говорит отец — главное он здесь, рядом.

— Кирюш, иди поиграй. Посмотри, что папа подарил, а баба тебе с этим поможет. — дядя Паша подходит ко мне и встаёт рядом.

Когда сын и мама уходят в детскую, он приближается к Глебу, хватает его за грудки и произносит тихим, звенящим сталью голосом:

— Ну-ка пошёл отсюда, гавнюк! Сейчас между нами внук стоит, иначе бы я тебя давно с лестницы спустил. Но не думай, что сможешь спрятаться за ребёнком! Ещё раз приблизишься к моей дочке и, клянусь, за последствия я не отвечаю.

Глеб кивает, но смотрит лишь на меня:

— Лесь, наверное я правда пойду. Сына позови.

Дядя Паша выпускает футболку Глеба, и с брезгливостью отирает руки.

Зову Кирюшу, говорю, что папа уже уходит. Сын расстроен, прижимается к отцу, в глазах мелькает обида и слёзы.

— Ну-ну, герой, не расстраивайся! — Глеб наклоняется и целует Кира в носик.

— Мне и правда бежать нужно. Ещё раз с праздником, именинник! Люблю тебя! Давай, дуй скорее к бабушке, помоги запустить поезд.

Сын соглашается, улыбается счастливой улыбкой и уносится в детскую.

— Лесь, тебя я тоже очень люблю! Можешь мне не верить, но это правда. И вот доказательство моих чувств. — полностью игнорируя присутствие дяди Паши, говорит Глеб и протягивает мне большой белый конверт, — Посмотри, если будет желание, а потом передай это своему адвокату. Я скоро уезжаю. Получил предложение поработать в Европе. Но, знай: если бы ты вдруг решила меня простить, дала бы мне всего лишь один шанс всё исправить, то я с радостью поехал бы туда вместе с тобой и Киром.

— Счастливого пути! — говорю я сухо.

Он кивает, выходит в коридор, поднимает руку в прощальном жесте. Захлопываю дверь, не дожидаясь его окончательного ухода.

Засовываю конверт в свою сумку, решая распаковать позже. Сегодня, как никак, День рождения Кира и я не хочу лишний раз расстраиваться и портить ребёнку праздник. Ничего доброго это письмо точно не содержит — зная Глеба, уверена, что это какая-то очередная каверза, призванная ещё больше усложнить мне жизнь…

Глава 46

В назначенный день встречи Игорь заезжает за мной на такси.

— Привет, Лесь. Чудесно выглядишь!

Безумно рада ему, но мне кажется, что за то время, что мы не виделись, Игорь немного осунулся и побледнел.

Приветствую его, решительно отгоняя нехорошие мысли.

Машинально поправляю одежду. Лёгкая шелковистая ткань ласково касается пальцев. Когда впервые примерила это платье — просто влюбилась. Насыщенный синий цвет, перетекает в фиолетовые всполохи, асимметричная свободная юбка, струящимся водопадом спадает вниз, до середины голени, образуя некое подобие чудесного, экзотического цветка. Платье идеально сидит на мне — лиф облегает тело практически как вторая кожа, тонкие бретельки придают силуэту дополнительную хрупкость и женственность. Единственное, что меня немного смущает, так это глубина выреза… Нет, в нём нет ничего вульгарного, но сейчас я уже не уверена, что на дружеской встрече даже такая сексуальность смотрится уместной. Что если Игорь решит, что я его соблазнить пытаюсь? Ох! Надо было надеть штаны и закрытую блузку.

Поднимаю глаза и ловлю на себе лучащийся, полный восхищения, взгляд.

— Ты просто прекрасна! Блин, мне теперь даже немного стыдно за свой прикид, — извиняющимся голосом говорит он.

Пробегаюсь быстрым взглядом по его фигуре. На нём простые голубые джинсы. Чёрная футболка без принта оттеняет природную мужественность. Ему так идёт эта нарочито неброская одежда — она выгодно подчёркивает широкую грудь, рельеф кубиков на прессе, стройные ноги, сильные, мускулистые руки… Неожиданно вспоминаю, как раздевала его в тот вечер… Моё сердце даёт сбой, замирает на секунду, а потом срывается и пускается вскачь. От набежавших эмоций дух перехватывает. Да что же с тобой такое, Олеся!

Приказываю себе успокоиться и быстро забираюсь в распахнутые двери машины:

— Куда поедем? — пытаюсь скрыть внезапно нахлынувшее волнение.

— На твой выбор. Я зарезервировал столики в двух местах — не был уверен, что тебе ближе. Можно в «Сибирскую тройку» — там довольно пафосно, но очень вышколенный персонал, приятная музыка, изысканная и вкусная кухня. Второй вариант — «Хромая собака». Неплохое местечко, с более неформальной, непринужденной атмосферой. В «Собаке» театральный бомонд тусить любит. Сегодня там выступление стендаперов, а после какая-то местная группа играет. Кухня у них неплохая, но с «Сибирской тройкой» не сравнится, конечно. — рассказывает Игорь и смотрит на меня вопросительно, ожидая моего вердикта.

— Давай в «Собаку» — ни на секунду не задумываясь отвечаю я.

Зал «Собаки» погружен в уютный полумрак. Мы сидим за столиком в нише, удобно откинувшись на спинку мягкого диванчика. Вечер прошёл просто великолепно. Выступление комиков порадовало — кажется, что я никогда столько не смеялась. Игорь заказал две бутылки красного и вот сейчас мы допиваем остатки ароматной рубиновой жидкости, наслаждаясь непринужденной беседой и спокойной, расслабляющей музыкой «Горького шоколада». Мне хочется, чтобы этот вечер длился вечно! Но всё хорошее рано или поздно заканчивается.

Такси останавливается у моего дома, Игорь просит водителя подождать и говорит, что хочет проводить меня до самых дверей квартиры:

— Знаешь, мне так спокойнее будет. — поясняет он.

Я и не возражаю — лишняя минута с ним мне в радость.

Когда мы выходим из лифта, наконец-таки решаюсь задать тот вопрос, что мучил меня на протяжении всех этих дней:

— Ты так внезапно исчез тогда. Я не знала, что и подумать. Переживала за тебя, но боялась быть слишком надоедливой… Ты же не в обиде на меня за ту ситуацию с Ингой? Или, может быть, я веду себя слишком навязчиво, эгоистично? Если что-то не так, то скажи. Я пойму…