Измена. Попаданка в истинную

— Здесь нет, ночлежки. Если надо ночь переждать, то идут, или в дом, к друзьям, или в казарму, на окраине, но она пустующая. Солдаты ночуют на улице, у костра, так привычнее. — ответил за блондина, один из караульных.

— А где провизию закупить посоветуете, да лошадей на стоянку, чтобы накормили, напоили, как полагается? — включились в разговор парни.

Кот помалкивал, перед деревней, мы решили, что будет лучше, ели никто не будет знать, что он говорящий.

— Лошадьми занимается сын кузнеца, это следующий дом после кузницы, прямо по дороге не пропустите, у него лучший овес во всей империи, да трава свежескошенная всегда имеется, любит он свое дело, а лошади его любят, даже самые норовистые скакуны его к себе подпускают.

За провизией, это в лавки у дома старосты, а если покушать чего горячего, то чуть дальше и кухня летняя, бесплатная. Там сейчас отряд солдат ужинает, во главе с капитаном Морал. Повезло вам, с ними и отправитесь поутру на границу.

После слов караульного, по лицу Дойла пробежала тень, что не укрылась от наших глаз. Поблагодарив караульных за помощь, мы двинулись вглубь деревни, в поисках сына кузнеца.

— Я слышал, о капитане Морал, — нарушил тишину Гвен. — Хороший мужик, из простых, из деревенских, еще молодым ушел в военное дело, больше двадцати лет честной службы, успешных операций, побед. Дослужился до капитана, имеет свой отряд, один из главных на границе, через него в четверки записываться будем.

Лицо Дойла стало еще задумчивее и печальнее. Но парни не спешили с расспросами. Не выдержав, я прямо спросила.

— Что тебя тревожит, Дойл?

— Не тревожит, скорее это добрая печаль, — грустно улыбнулся рыжий. — капитан Морал, с моей деревни. Раз в год он возвращался с войны, в отпуск и целый месяц проводил в деревне.

Сколько себя помню, мы с соседскими ребятами всегда хотели, быть как Морал. С утра почти до самого вечера он, он помогал родителям, латал, или менял забор, заготавливал дрова на всю зиму, поднимал покосившийся за год дом, пахал землю.

А вечером уже наступало наше время, у костра собирались парни со всей деревни. Он рассказывал нам разные байки, смешные и страшные случаи с войны. Показывал разные приемы, как правильно держать в руке меч, как уклонять от удара.

Это были лучшее время для меня, мне росшему без отца, всегда не хватало отеческого внимания. А Морал казалось, относится ко мне теплее, чем к другим, уделял внимания больше, баловал сладостями, которые привозил с собой. Именно он научил меня рыбачить, охоте, разделывать тушки так, чтобы не повредить шкуры, которые позже можно продать.

Он часто заходил к нам в гости, то молока парного попросить, то помочь где по хозяйству сам напроситься. Я очень хотел, чтобы мама обратила на него свое внимание, иметь такого отца, честь и гордость для любого мальчишки. Но мама, смотрела лишь с грустью на любые проявления внимания.

Позже, я случайно подслушал разговор, местных кумушек, вечно перемывающих всем кости. И узнал, что Морал, еще будучи молодым, сватался к моей матери, дело к свадьбе шло. Да занесло в нашу деревню, каким-то ветром дракона проездом.

Понравилась ему мама, а то, что она внимание на него не обратила, да будущей свадьбе радовалась, азарт в нем вызвало. Ухаживал он за ней, как деревенский парень позволить себе не мог. Цветами заваливал, нарядами яркими, драгоценностями одаривал не жалея. Говорили, даже на своем звере катал, что считается не мыслимым для дракона.

Сердце матери дрогнуло, смог завоевать ее любовь, увел из под венца практически. Любовь бешенная, глаза застила, к свадьбе дело шло, уже с драконом. Да практически, перед венчанием, дракон истинную встретил. Маму откупными осыпал, да назад в деревню отправил.

Страдала мама сильно, от горя ничего не замечала. В ноги дракону падала, просила оставить хоть прислугой в доме, хоть со стороны на дракона смотреть, за его счастьем, любит безумно, что, не видя его, жить не хочет.

Но дракон, был не умолим, сказал, что на первый раз он ее прощает, но если она своим появлением еще раз потревожит его дом и истинную, которая в нем живет, то отправит мою маму в тюрьму. Вернулась мама в деревню, да жить уже не могла и не хотела. Бабушка ее с ложечки кормила, думали так и высохнет от любви, потому что с кровати даже не вставала.

Но вызванный лекарь, при осмотре матери выявил беременность. И загорелось в матери огонек жизни, пусть любимого она никогда не увидит, но будет растить его ребенка и хоть так его частичка рядом будет.

Радует, что пойти к дракону и признаться в беременности не рискнула. Понимала, что ребенка заберут, а ее снова выкинут. Повезло мне, что дракон, чувствует ребенка, только от истинной, который в будущем драконом будет.

А Морал, после того, как мама его бросила, ушел в солдаты, говорят, смерть свою в битве искал, но выжил и стал капитаном. По возвращению в отпуска, сначала маму стороной обходил, простить предательства не мог. Но с годами сердце его оттаяло, да только от маминого сердца ничего уже не осталось, растоптал его дракон.

Дослушав исповедь рыжего парня до конца, я взяла его руку и сжала в знак поддержки. Парни похлопали его по плечу, выражая сочувствие. Дальше мы шли, молча, каждый из нас окунулся в боль Дойла, каждый из нас понимал его, потому что мы все столкнулись с драконами и их вседозволенностью.

47

Так в думах, дошли до сына кузнеца, вверили своих лошадей и уже пешком пошли за провизией.

Деревушка оказалась небольшой, можно сказать все друг на дружке. Быстро вышли к дому старосты, по обе стороны которого, стояли различные лавки, и амуниция, оружие, настойки, непортящиеся продукты.

За провизию у нас отвечал Маркус, который быстро собрал мешок с продуктами.

— Хватит надолго, голодными не останемся. Тем более, насколько я знаю, вместе с формой и стандартными мечами, каждой четверке выдается запас провианта на неделю, — закидывая мешок на плечо, пояснил блондин.

— Ну, теперь на летнюю кухню, а то так кушать хочется, что сил нет, — горестно прошептал кот, театрально повиснув на моих руках.

— И помыться, — в тон коту сказала я, — так, чтобы полная лохань горячей воды.

— Что за выдра, в теле женщины мне досталась, мытья и мыться, сначала на кухню! — недовольно спрыгнув с моих рук, пробурчал Барс. — три дня назад, только мылись, и ладно бы одна, так она еще и меня заставляет!

— От тебя несет, как от лошади, не скажешь, что кот, — засмеялся Гвен, специально поддевая кота.

Не выдержав такого наговора, оскорбленный Барсик, прыгнул на брюнета, изловчившись в полете повернуться так, чтобы зубами вонзиться, аккурат в пятую точку парня.

Дойл и Маркус смеялись в голос, глядя на клубок из рук, ног и лап, больше в поднявшейся пыли разглядеть было не возможно. Кот словно позабыв человеческую речь, только угрожающе мявкал, а Гвен видимо отплевывая шерсть, сквозь смех умудрялся еще ругательно подзадоривать кота.