Измена. Право на ошибку

Она что-то задумала.

Дня три-четыре мы переписываемся так, словно мы только знакомимся друг с другом: капелька флирта, новые темы для разговоров, прошлого не касаемся.

Через два дня потихоньку добираемся до опасной темы, и я всем нутром чувствую: вот, это оно…

Именно сейчас.

Я вскользь написал так, будто недоволен строгой муштрой отца, и Лера мгновенно это считывает, начинает меня всячески поддерживать, потихоньку накаляя обстановку.

Обвиняет моего отца, якобы он все не так понял.

Не в курсе камер, что ли? Отец, наверное, ей об этом ничего и не говорил.

Так что она не знает, что мне известно все.

Не просто с чьих-то слов, я все видел своими глазами!

Отрезвляющее зрелище.

А потом я получаю от нее провокационное сообщение:

«Отец так несправедливо обошелся с тобой! Неужели ты не хочешь отомстить своему папаше-недоумку? У меня есть вариант... Хочешь узнать подробности?»

Я сжимаю телефон.

Так и знал, что шалава объявилась не просто так, нет!

Какого-то черта она целый месяц скрывалась, но теперь всплыла и не пропадает.

Отомстить задумала! За то, что отец выкинул ее из города, полного возможностей: считай, полного мужчин с туго набитым кошельком.

Ошивается теперь в провинции, а там улов не такой крупный…

Она решила пойти ва-банк и сыграть на моих прошлых чувствах к ней. Я охотно ей подыграл и вывел гадину на чистую воду.

Иду в кабинет.

Кладу аппарат перед отцом.

— Что это?

— Лера написала мне. Там много всего, читай в самом конце. Она не просто так объявилась, она хочет отомстить. Тебе. Через меня. Думает, что я — как типичный мажорик, держу на тебя зло за то, что ты лишил меня денег.

Отец задумался, глядя на меня:

— А ты затаил зло? Я ведь не стал замазывать твой прокол ни деньгами, ни связями. Вот, работаешь ты на меня, как обычный менеджер, набираешься ума и опыта. Но ведь не все так поступают. Ты зол на меня?

Я выдерживаю его прямой, тяжелый взгляд, сказав в ответ:

— Врать не стану, я злился. В самом начале. Безумно злился. Мне казалось, чего проще, просто дай денег, чтобы я закрыл все свои косяки. Большинство состоятельных отцов именно так бы и поступило. Большинство их сыновей восприняло бы это, как данность. То же самое могло бы произойти и со мной, тогда… я бы снова ошибся и снова прогорел. Это бы ничему меня не научило, но сейчас я смотрю на все это с другой стороны и понимаю, где я сам ошибся, и как можно было этого избежать. Зла нет, есть только досада. На самого себя. Что не разглядел алчную стерву и позволил ей навредить нашей семье.

Отец кивает, а потом качает головой:

— Не вини себя за это. Подлые люди существуют, так уж заведено. Главное, что мы все остались вместе, что не держим зла друг на друга.

— Говори, что с этим делать.

Он усмехается в ответ:

— Я говорил по-хорошему с этой девицей, она не поняла, снова попыталась спровоцировать ситуацию, в которой я выглядел похотливым козлом, падким на молодых девчонок. Я произвел внушение силой, это снова не помогло, ведь не прошло и полгода, как она снова выползла, гадина, и пытается испортить нам жизнь. Значит, настало время решительных мер.

Мы обсуждаем план, и в этот момент я, как никогда ранее, чувствую единение с отцом, смотрю на мир его глазами и понимаю, что у него можно многому поучиться.

***

Спустя три дня

Я сижу в кафе, постукивая пальцами по столу. Через стекло вижу, как подъезжает машина Леры, на которой мы катались в прошлом году. Лера выходит. Все та же: длинные ноги, дорогие туфли, пухлые губы и глаза, подведенные так, будто она собирается на свидание.

Она заходит в кафе, сразу видит меня и направляется походкой от бедра.

В каждом ее движении желание показать: мол, смотри, какую красоту ты потерял! Пожалеешь!

Лера садится за столик, я дарю ей букет цветов в симпатичной корзинке, не спешу начинать разговор с острой темы: позволяю ей выбрать еду, она выбирает самые дорогие позиции из меню, будто проверяет, готов ли я потратиться.

Готов, еще как готов, потому что должен раскрутить ее на откровения.

Отужинав, мы выходим погулять, плавно перевожу тему на отца, благо он подыгрывает мне: звонит для того, чтобы наорать на меня! Он делает это напоказ, а я демонстрирую, как испортилось мое настроение.

Лера считывает это, как сигнал, и возмущается напоказ:

— Послушай, так дальше продолжаться не может. Ты — сын ему, а не раб! Неужели ты не хочешь ему отомстить.

— Хочу, но как? Ты говорила, у тебя есть идея.

— Есть, — загадочно улыбается она.

Она раскрывает сумочку и показывает мне маленький пакетик с белым порошком.

— За такое загребут, даже если сам не употреблял. Если подкинуть твоему папочке наркотики и сдать его ментам, он не отмоется. Никогда!

— Это сработает? — сомневаюсь. — А не маловато ли?

— Если ты готов вложиться, то я попрошу, достанут больше. Так, чтобы это было наверняка.

— Достань.

— Встретимся в это же время, — говорит она. — Хватит ли у тебя решимости.

— Хватит. Этот тиран меня задрал!

Лера кивает, глаза блестят — она уже празднует победу.

На следующий день все идет по плану. Точнее, по нашему с отцом плану. Лера приходит, сует мне в руку пакетик, он более увесистый, и...

Все происходит мгновенно.

— Полиция! Руки за голову!

Будто из ниоткуда, появляются полицейские, хватают ее. Лера орет, вырывается, но все бесполезно. Ее держат крепко.

— Это не мое! Это он! Это его наркотики!

Гадина тычет пальцем в меня.

— Ты так и не поняла? Все разговоры записывались. Вся наша переписка тоже!

Лера бледнеет.

— Ты... — она смотрит на меня с ненавистью. — Подлец! У тебя был шанс поквитаться с гнилой семьей, а ты… Ты так и будешь всю жизнь у них на побегушках! Ты просто ничтожество! Червяк…

— Зато ты, красотка, скоро будешь посещать салон красоты только в своих мечтах.

Леру арестовали: она попалась в свою же ловушку Прав был отец: он дал ей возможность жить мирно, вдалеке от города, полного соблазнов, но она никак не могла пережить свое поражение и сама вызвалась на то, чтобы ее поставили на место.

Когда ее уводят в наручниках, я чувствую глобальное облегчение. Отец говорил, что я не виноват в развале семьи, но у меня все равно на душе будто кошки скребли, и только сейчас я по-настоящему вздохнул с облегчением.