Измена. Право на семью

Соня потягивается и сучит ножками, обращая внимание бабушки на себя.

— Я так понимаю, мама и папа твои помирились? — наклоняется с улыбкой к Соне, которая агукает и крепко хватает маму за локон волос.

— Мам, давай свадьбу.

— Нет, — шепчет она и аккуратно разжимает пальчики Сони.

— Мам, я буду твоей подружкой на свадьбе, будем бегать по салонам…

— Нет.

— Ну, мам! — капризно повышаю голос. — Это нечестно. И ничего ты не старая! Что за глупости.

Мама сурово смотрит на меня, как никогда прежде. Замолкаю, потому что чую пятой точкой, сейчас я получу дозу воспитательной речи, почему мне не стоит быть капризулей.

— Во-первых, у меня уже была одна свадьба. Красивая такая и с белым платьем, — поправляет ворот платье и улыбается. — В итоге я осталась ни с чем.

— Мам…

— Во-вторых, у самого Юры сколько было свадеб? — глаза мамы вспыхивают жгучей ревностью. — Три! Три свадьбы, Вика. И тоже с платьями, тортами и кучей гостей. С теми же самыми людьми. И они придут на четвертую с поздравлениями, пожеланиями, открытками и подарками. Понимаешь, к чему я клоню?

— Ну…

— Вот если бы у него не было с другими бабами свадеб, то я бы подумала, а так… — она зло хмурится и шипит, — никакой свадьбы. Раньше надо было ему думать, а то устроил забег по женам.

— Может, счастья искал? — тихо отвечаю я и понимаю, что мне нечем оправдать дядю.

— Его проблемы, — зловредно отзывается мама и подхватывает Соню на руки. — И это мое условие. Не нравится, пусть забирает кольцо и катится к бывшим.

— Ты ревнуешь?

— Три раза женился! — мама одной рукой придерживает у груди Соню, а другую вскидывает в мою сторону с тремя растопыренными пальцами. — Три раза, Вика. И ко мне теперь с платьями подкатывает. Да щас! С таким же настроем потом еще разведется.

— Это вряд ли.

— А я вот не буду рисковать, чтобы обнажды не быть еще одной разведенкой, которой его партнеры желали вечного семейного счастья, — мама надменно фыркает и покачивает Соню, которая упрямо тянется к ее волосам. — Такого позора мне не надо.

— Значит, по-тихому распишитесь и лишите меня удовольствия зачитать вам ехидный тост, да?

— Да.

— Это нечестно.

— Как есть.

Обиженно молчу, и через минуту хватаю телефон.

— С Юрой вопрос нашего брака должна решать я, — строго говорит мама.

— А я не ему звоню.

Прикладываю телефон к уху, и когда на мой звонок удивленным голосом отвечает Валерий, я рявкаю:

— У мамы и дяди не будет свадьбы!

— Да как так-то? — он недовольно повышает голос. — Серьезно?

— Вот так, да! — хлопаю ладонью по подлокотнику кресла.

— То есть весь этот цирк с больницей и кольцом был просто так? — я слышу в голосе Валерия вибрацию гнева. — Да он охамел.

— Он как раз за свадьбу, это моя мама против, — понижаю голос до шепота, когда мамуля поджимает губы. — И у меня совершенно нет никаких рычагов давления на нее.

— А в чем причина?

— Все сложно с причинами, — недовольно вздыхаю я. — Как обычно.

— Это возмутительно, что ты на меня жалуешься Валерию, — мама возвращает Соню на подушки и вытягивает из ее пальчиков вырванные волосы.

— А кому мне еще жаловаться на вас двоих? — вскидываю бровь. — Одна из обязанностей мужа слушать жалобы жены.

— Согласен, — тихо и бархатно отвечает Валерий. — Мне вернуться и утешить тебя?

Я замолкаю, к лицу приливает смущение, и мама заинтересованно изгибает бровь, заметив мою резкую перемену настроения.

— Передай трубочку маме, — голос Валерия становится деловым и серьезным. — Я переговорю с ней.

Протягиваю маме телефон с милой улыбкой:

— Валерий хочет с тобой поговорить.

— Ты меня подставляешь, — в панике шепчет она. — Вика.

— А как ты хотела? — невинно хлопаю глазками. — В семье всегда так.

— Вот блин, — зло выхватывает телефон, встает и шагает из гостиной в столовую. — Да, Валер, слушаю. Нет, не будет. Это моя принципиальная позиция.

Пересаживаюсь с кресла на диван к Соне и наклоняюсь к ней с ехидным шепотом:

— Привыкли только нас тут гонять и учить жизни. Мы их тоже поучим и погоняем.

Соня резко вскидывает руки, хватает меня со смехом за волосы и тянет на себя. Я одновременно умиляюсь и сдерживаю слезы от боли. Вот и еще новая забава проснулась у нашей Сонечки.

Глава 58. Дуры, но свои

— Можно узнать, как ты Нину переубедил? — Юра поправляет галстук-бабочку под воротником у зеркала, а затем бутоньерку из белой розочки в петличке.

Такой довольный, будто его мечты по захвату всего мира претворились в жизнь. Он, конечно, полон энергии и предвкушения, а я хочу сдохнуть. Я зверски устал за этот месяц со всей этой беготней с подготовкой к его свадьбе. Нина выслушала меня тогда и заявила: раз вам так нужна наша свадьба, то вы ею и займитесь, мои хорошие.

— Просто поговорил, — отвечаю я, растекаясь по креслу в желании вздремнуть хотя бы пять минут.

— Устал? — Юра косит на меня взгляд через отражение и скалится в улыбке. — И я прекрасно знаю, каково это.

— Да ты что?

— Я с вашей свадьбой тоже чуть кукухой не поехал, а у твоего отца глаз дергался, — разворачивается ко мне. — У нас с ним такие бои за выбор тарелочек был, что я думал, кто-то кого-то обязательно убьет.

— Да обычные тарелки у нас были.

— Да вот ничерта, — Юра застегивает пиджак, — потому что в этой битве выиграл я.

— Ну и какие тарелочки там были? — вскидываю бровь.

Я-то их помню, потому что пялился на эти золотые завитки по краю, пока нас с Викой осыпали пожеланиями и тостами.

— А это не имеет значения, — Юра приглаживает лацканы пиджака.

— Просто признайся, что вы с моим отцом от скуки схлестнулись на теме тарелок, и ты его вынудил согласиться со своим мнением.

— Как и он меня с выбором бокалов. Он мне такую лекцию тогда прочитал про качество стекла, хрусталя… — Юра закатывает глаза. — Три часа меня мариновал.

— Вот я и говорю, скучно вам было, — отмахиваюсь и зеваю, прикрыв рут кулаком.

— Зато мы на этой теме многое поняли.

— Что, например?