Измена. Предателей не прощают

Я налегаю на весла и с сожалением замечаю капли дождя на воде.

– Возможно, мы все-таки намокнем! – кричу я, перекрывая шум.

– Не страшно! Люблю грозу в начале мая!
– отзывается Марина и в этот момент нас накрывает мощными потоками дождя.

Ее футболка моментально становится мокрой и прилипает к телу, подчеркивая все его изгибы. Она отбрасывает с лица непослушные пряди медных волос, запрокидывает голову назад и начинает радостно смеяться.

Неистовая, дикая, уже непохожая на скромную застенчивую учительницу, она словно растворяется в окружающей ее буре.

Прекрасная, невозможная. У меня уже нет сил любоваться ей в стороне. Я опускаю весла и притягиваю ее к себе. Она идет ко мне в объятья не сопротивляясь. Секунду смотрю в ее широко раскрытые глаза, провожу пальцем по губам, которые словно лепестки цветка открываются от моего прикосновения и уже не сдерживая себя впиваюсь в нее поцелуем. Она отвечает мне. Осторожно и немного робко. Мои пальцы погружаются в ее мокрые от дождя волосы. Марина расслабляется под моим натиском, и я чувствую, как ее ладонь скользит по моей мокрой от дождя груди.

Мы сидим на дне лодки, вокруг нас хлещет дождь, поливая своими струями, но внутри меня бушует еще больший ураган.

– Кажется дождь не прекращается. Давай доберемся до шалаша, - предлагаю, с сожалением отстраняясь от нее.

Она согласно кивает.

Волны вокруг нас становятся сильнее, но я справляюсь с ними, направляя лодку к нужному берегу.

– Вон там, у сосны, мы причалим, - кричу ей, - и надо подняться наверх по склону.

– Хорошо! – отзывается Марина.

Глухой удар снизу крушит мои планы. Пытаюсь сдвинуть лодку, но безрезультатно.

– Мы сели на мель, - объясняю ей, - но тут совсем близко! Ты сказала, что хорошо плаваешь, да?

Глаза Марины раскрываются от ужаса:

– Нет! Не говорила! Я вообще плавать не умею!

Глава 31. Алексей

Я выталкиваю Марину первой на берег и следом выбираюсь из воды. Вообще она молодец, не паниковала, не кричала, просто крепко держалась за меня и позволяла спокойно плыть. Лодка находится совсем рядом, мы пробыли в воде немного, но я все равно восхищаюсь ее выдержке.

– Как ты? – спрашиваю ее, - сильно испугалась?

– Сначала да. Потом нет. Я доверяю тебе! С тобой спокойно!

Окончание ее фразы почти пропадает под звуками раскатистого грома. Спокойно? Кажется, последние дни можно охарактеризовать как угодно, но только не спокойными.

– Мне нравится твое чувство юмора! Пошли в шалаш, там согреемся, чтобы не заболеть. Можешь идти?

Она согласно кивает. Веду Марину за собой по мокрому склону. Мы скользим по глине, но упорно забираемся вверх на поляну, окруженную соснами. В центре стоит небольшой бревенчатый домик.

– Это шалаш? – удивляется Марина

– Заходи!
– открываю деревянную дверь.

Наш лесной домик не большой: две широкие лавки по сторонам под окнами, напротив входной двери - печь с дровницей. По бокам от лавок шкафы с утварью и разными снастями.

– Мы сделали этот домик со Степаном. Такая берлога вдали от всех, – пока рассказываю, быстро кладу дрова в печь. Хорошо, что они не совсем отсырели. – Сейчас тут будет тепло. Раздевайся!

– Что? – восклицает Марина.

Иду к шкафу и начинаю рыться в нем.

– Твои джинсы и футболка насквозь промокли, сейчас повесим все сушиться. Вот тут есть какая-то одежда. Держи сухую кофту. Она старая, но теплая и завернись в одеяло, – подаю ей вещи, – я отвернусь, если хочешь.

– Хочу! – говорит она, но в ее глазах пляшут лукавые огоньки.

Мы расходимся к разным лавкам, я стаскиваю с себя мокрую одежду. Повязываю вокруг бедер шерстяной плед, который тоже нашел в шкафу.

– Ты готова?

– Угу!

Марина стоит, перебирая мокрыми ногами, завернутая в одеяло.

– Иди сюда поближе к огню. Сейчас чай сделаем, и все будет отлично!

Она опускается на пол возле печки и протягивает к ней руки.

– Да у тебя тут целая вилла, все под рукой.

– Иногда мне нравится уйти сюда на пару дней, пожить в тишине, порыбачить. Ты согрелась? Давай сюда ноги, - сажусь рядом.

Она покорно кладет свои ноги мне на бедро, и я начинаю тереть ее ледяные пальчики, чтобы разогнать кровь.

– Знаешь, - тихо говорит Марина, - ты уже дважды за два дня меня спас.

В комнате повисает пауза. И мне кажется слова нам больше не нужны.

Мои пальцы застывают возле ее стоп. Как она прекрасна в отблесках огня. Я провожу ладонью по ее тонкой щиколотке и ощущаю, как дрожь бежит по ее телу. Но уже не от холода. Больше не хочу согреть ее, хочу разжечь.

Ладонь продолжает скользить по стройным ногам. Ее колени сдаются под моим натиском и раскрываются, чтобы пропустить пальцы дальше. Я ласкаю внутреннюю поверхность бедер, чувствую, как нарастает дрожь в ее теле. Мои пальцы встречают плотную полоску ее трусиков, и останавливаются, ощущая пульсирующий жар под тканью.

Перебрасываю свободной рукой ее ноги через свое бедро, и мы оказываемся еще ближе друг к другу: Марина, укутанная в одеяло выше ног, и я укрытый ниже талии. Хотя никакой плед уже не скрывает моего желания.

Вижу, как ее рука медленно, в нерешительности начинает движение на встречу ко мне. Касается моего крепкого плеча, проводит по каменной груди, гладит колючий подбородок. Марина словно изучает меня. Когда ее пальцы встречаются с моими губами, я впиваюсь поцелуем в ее ладонь.

– Маринка, какая ты красивая!
– слышу свой глухой голос.

Наши губы соприкасаются, и я уже не могу остановиться. Хочу целовать каждый сантиметр ее тела, любить каждую ее клеточку. Моя ладонь, замершая на секунду, продолжает скользить по ее животику и застывает вновь, но уже под полоской ткани, разделяющей нас. Марина выгибается мне на встречу, я легко приподнимаю ее бедра и освобождаю ее от всех преград снизу между нами.

Мои пальцы уверенно, но осторожно изучают ее. Ловлю каждое изменение в ее глазах, каждый вздох служит для меня ориентиром. И вот наконец ее тело начинает накрывать волнами, она откидывается назад, чтобы рухнуть, настигнутая своим наслаждением, но я крепко держу ее левой рукой между лопаток, в то время как правая дарит ей удовольствие. Я вбираю в себя каждый ее тихий стон, который музыкой звучит для меня сейчас.