Измена. Простить нельзя забыть

Врач уходит, а я лежу, пытаясь переварить полученную информацию. Да, ну, нет. Бред чистой воды.

Долблю руками по ногам, но ничего не чувствую. Мои ноги, как-будто не мои. Как нечто чужеродное, приклееное к моему телу.

Этого не может быть. Не может.

— Ваш телефон, — в палату заглядывает медсестра.

Пролистываю пропущенные. Их много. Несколько от Марины, но в основном от Димы и из клиники, в которой лежит мать.

Набираю Диму, но не успеваю дождаться ответа, как появляется следователь с папкой.

Представляется, а потом задаёт вопросы, на которые я ответа не знаю.

Всё мои мысли сейчас о Марине и о моей возможной инвалидности.

Если я не встану на ноги, я её отпущу.

Марина слишком добрая и она всё ещё меня любит, она останется со мной, только портить ей жизнь, я не собираюсь.

Она молодая, красивая… У неё вся жизнь впереди..

— Мы задержали напавших на вас. Они уже дали признательные показания и сдали заказчика.

— Кто? — рычу я, сжимая простынь руками.

— Ангелина Романова. Вам о чем нибудь это имя говорит?

— Сука.

Я убью её. Придушу собственными руками. Сотру в порошок, вместе с Порошиным.

— Это моя бывшая любовница.

— Знатно вы ей насолили значит.

Насолил.

Не думал, что Лина решится на такое, но видимо у неё совсем крышняк сорвало.

— Её задержали?

Вдруг, Лина ещё на свободе? Она запросто может навредить Марине, пока я тут беспомощный валяюсь.

— Задержали. И признательные показания она дала. Подельника своего сдала.

— Порошин?

— Он самый.

Облегченно выдыхаю. Значит у Марины всё хорошо.

Прощаюсь со следователем и закрываю глаза.

Боль в голове не проходит. Хочется спать, но вместо этого я прокручиваю в голове слова врача.

— Очухался? Усмехается Дима, входя в палату.

— Не надоело валяться?

— Не остро. Не до твоих шуток.

— Да, ладно, Покровский. Что за упаднический тон, дружище? И не из таких передряг выбирались. Операцию сделают, будешь бегать лучше, чем раньше.

Некрасов подходит ближе и с силой пожимает мою руку

— Рад, что ты снова с нами. Напугал ты нас, Саня. Врачи никаких шансов не давали. Я чуть собственными руками эту суку не придушил.

— Оставь это для меня. Как только выберусь отсюда, первым делом навещу Лину в СИЗО.

— Поверь мне, ей итак устроили охеренный прием. Лина во всём созналась. И в организации покушения на тебя, и в махинациях на пару с Порошиным. Прикинь, он её кинуть решил. За границу сбежать. Успели в аэропорту в Минске задержать.

— Значит с Марины сняли всё обвинения?

— Ага. Бельский лично перед ней извинился и просил вернуться на работу.

Хоть одна хорошая новость.

Главное у Марины всё хорошо, а я… Я как нибудь справлюсь.

Некрасов прав: и не из таких передряг выбирались.

— Хорошо. Ты видел её? Она знает, где я?

— Не знает. В тот день, когда тебя избили, Лина прислала Марине фото: ты с ней в кровати.

Марина перенервничала и у неё открылось кровотечение.

— Что? — приподнимаюсь на локтях и хватаю Диму за руку.

— Какого хрена? Я не был с Линой. Марина что была..? — не могу произнести это слова.

— Не была. Она и сейчас беременна. На сохранении лежит.

Беременна. Моя бывшая жена беременна. Этот ребёнок… Мой? Мы ведь не предохранялись с ней. А, что, если это ребёнок Порошина? Что, если их отношения зашли так далеко, что Марина решила родить от него?

— Мы с Светой решили не сообщать Марине, что тебя избили. Ей волноваться нельзя, а с новостью, что ты с Линой она уже, Как-то смирилась.

— Правильно. Не надо говорить, — поджав губы, киваю.

Зная Марину, она точно с ума сойдёт от беспокойства и из больницы сбежит. Мне её жертвы не нужны.

Марина мечтала о ребёнке и даже если это ребёнок Порошина- он должен родиться.

Глава 37

— Привет. Ну, как ты тут? — Ксюша опускается на стул рядом с кроватью и берёт меня за руку.

Она, пожалуй, единственная, кто постоянно навещает меня в больнице, не считая, конечно, Костика.

Как у меня дела?

Меня второй раз обманул один и тот же мужчина, которого я люблю. Он предал, ушёл, бросил, но сделал мне самый ценный подарок… Так, что я… Счастлива.

Кладу руку на живот и мечтательно улыбаюсь.

Дочка. Вчера на УЗИ я узнала, что у меня будет девочка. Пусть позади только первый триместр, пусть меня мучает токсикоз и отёки, врачи не дают никаких прогнозов. Пусть мне приходится, практически, жить в больнице, я всё равно счастлива и верю, что всё будет хорошо.

Я обязательно выношу и рожу этого ребёнка.

Всё мои беды, невзгоды и разочарования перекрываются одним простым осознанием- я стану мамой.

— Нормально. Завтра результаты анализов придут. Если всё хорошо, домой отпустят.

В этот раз в больнице мне пришлось провести семь дней и, если честно, очень хотелось домой.

После всего произошедшего, мы ни разу с Сашей не виделись, но он помог мне с Порошиным. Уж не знаю почему, но Порошин сам во всём сознался. И его, и Лину судили, а я проходила по делу свидетелем.

Ещё Саша оплатил мою ипотеку и открыл счёт на моё имя.

Раньше я бы отказалась из-за гордости, но сейчас, у меня будет ребёнок и мне о нём надо думать, а не о ущемленной гордости.

Деньги от бывшего мужа я приняла и вполне себе прекрасно на них жила. Покупала для дочери вещи, сдавала платные анализы. В конце концов это же и Сашин ребёнок.

— Ты мне обязательно позвони или Косте. Мы тебя заберём, — Ксюша вздохнула

— А, я тебе тут вкусностей принесла. Может с собой завтра заберешь?

— Ксюша, ну, зачем, — улыбаюсь я.

— У меня итак тумбочка завалена.

— Это для моей крестницы. Ей хорошо питаться нужно.

Ещё некоторое время болтаем с Ксюшей. Когда она уходит, я сначала принимаю душ, а потом зависаю за прочтением книги.

На следующий день, на обходе меня ждёт неприятный сюрприз.

— Ну, как вы себя чувствуете, милочка? — спрашивает мой лечащий врач.