Измена. Развод. Смерть

Следователь кивает головой, и патологоанатом открывает мне тело. От чего я прихожу в ужас, потому как все тело Стаса истыкано ножом. Раны небольшие, как будто кто-то наносил ему раны в бешенстве. А его достоинство отрезано.

— Василиса Александровна, все как вы предсказали, если вы не предоставите нам алиби, то вы первая подозреваемая.

Мы переглядываемся с Рашидом, только теперь я понимаю, как попала, почти построила себе ловушку.

Но на этом неприятности мои не заканчиваются. Потому что мне суют под нос постановление на проведение обыска.

Дежавю. Мы едим в поселок. У соседей уже не вызывает шок наличие возле моего коттеджа машин полиции. Любопытные соседушки выстроились вдоль изгороди, внимательно присматриваясь к тому, что происходит в моем доме. А в доме перерывают все верх дном. Ищут, ищут орудие убийства. И находят, но не в доме, а под террасой в корзине с инструментами. Нож завернут в грязную тряпку, ручка вытерта.

— Где моего мужа убили? — спрашиваю следователя.

— На том же месте, где была убита девушка, недалеко от причала, — следователь смотрит на меня внимательно.

— Там сыро и растет много мха и папоротников, на обуви убийцы должны остаться следы, папоротник скидывают споры, так что на одежде и обуви они могли остаться.

— Вы рассуждаете здраво, почти как детектив, — хмыкает следователь.

— Тот человек, что убил моего мужа, хотел подставить меня, значит, я кровно заинтересована в том, чтобы вы его нашли, — внимательно смотрю в глаза следователю.

К нам подбегает запыхавшийся молоденький полицейский.

— Тут такое дело, у соседей камера стоит на углу дома, возможно, наш убийца попал в поле зрения камеры, но они запись не дают, — разводит руками молодой парень.

— Хорошо, пошли, разберемся, — кивает следователь.

— А еще, — вдруг говорю я ему в след, — про мостки и лодку знали только очень близкие люди, ищите убийцу в моем окружении.

Это я говорю следователю уже в спину, они спешат к дому соседей. Он только оглядывается и кивает головой.

Обыск сворачивают. Я вижу, как дотошно осматривают мою обувь и даже берут смывы. Давно не ходила в сторону мостика, поэтому не беспокоюсь. У убийцы должны быть еще следы крови на обуви, так истыкать Стасика ножом и не выпачкаться невозможно.

Наконец все уезжаю, во дворе становится тихо. Бросив на меня последний взгляд, разбредаются самые любопытные соседи. А я стою у порога и не знаю, что у меня на душе. Пусто как-то и одиноко.

Иду на кухню, наливаю себе чай и сажусь в кресло. Все как вчера. Вот только Стаса после нашего разговора кто-то убил.

Мне не понятны собственные чувства. Еще вчера я его ненавидела за его слова, поступки, а сегодня мне его жалко.

Воспоминания опять всплывают у меня в голове, как картинки старой киноленты. Двадцать лет пролетело как один день. Пять лет мы любили друг друга, жили душа в душу, весело и задорно.

Все у нас было хорошо. Потом обследования, почти два года мы ездили по врачам, пытаясь найти причину, почему я не смогла забеременеть. И заключение от них. Не утешительный вердикт для нас обоих.

Тогда у него что-то щелкнула в голове, а я не заметила.

И все сейчас происходит только из-за того, что тогда у него в голове переклинило. Он мне ничего не сказал. А я? Почему я не почувствовала, что он вмиг стал другим. Жила с ним по накатанной дорожке.

Почему не интересовалась, что он пережил, когда ему озвучили его диагноз?

Так ли я его любила? Может сама себе придумала чувства к нему. Или они были, но потом куда-то исчезли. Да что такое с нами произошло, что мы вдруг стали чужими друг другу и прожили так еще десять лет.

От этих мыслей становится страшно. Десять лет улетело в пустую.

Для меня это годы, а для него — остаток жизни. Он так боялся остаться один, а в итоге просто ушёл в могилу.

Меня передергивает, как от холода. Недаром вчера у меня были нехорошие предчувствия.

Тишину разрывает телефонный звонок. На экране высветилось имя, и я радостно хватаю трубку.

— Богдан?

— Оле, кто это? — звучит женский голос с акцентом.

Я пугаюсь и скидываю звонок.

Мне становится дурно. Но том конце трубку взяла женщина. Женщина! Мать твою!

У него была другая, а я, как дура, раскатала уже губы!

Уже хотела запулить телефоном в стену, как снова раздается звонок.

— Василиса, добрый вечер, — его голос режет мне душу, у него есть другая. — Я задержусь на несколько дней, возникли трудности, как буду вылетать — сообщу.

— Не торопись…

И сбрасываю звонок.

Дура ты, Васька! Он улетел к другой бабе, а тебе навешал лапши на уши, ты и размякла, поимели тебя. Ладно, хоть не забеременею. По срокам было еще рано.

На душе гадко.

И тут слышу шум гравия на подъездной дорожке. Наверное, приехала Вера.

И действительно Вера идет быстрым шагом к дверям, а сзади два ее сына устроили матч в волейбол прямо на подъездной дорожке. Она кричит на них. Те шумно оправдываются, кидают мяч в последний раз и покорно идут за матерью.

Они семья. А что есть у меня? Вот умру, как Стасик, и даже похоронить меня не кому? Господи, мне же еще хоронить Стаса!

Верка заходит в двери и ее взгляд меняется.

— Васька, боже мой, что случилось, на тебе лица нет.

— Вер, Стаса вчера убили возле нашего дома, зарезали ножом.

Верка как стояла, так и села, промазав мимо пуфика, хорошо мальчишки поймали вовремя.

— Это не шутка?

— Нет, Вера, на этот раз точно, — киваю я головой, как та китайская игрушка, что ездит на заднем стекле авто и все время трясёт головой.

— Это ужасно, — на лице Веры растерянность, она хоть и костерила моего мужа за измены, но тоже не ожидала столь быстрой его кончины. Тем более при таких трагических обстоятельствах. — Мальчики идите, поиграйте на улице.

Вера встает и обнимает меня. Мальчишки же, получив разрешение, тут же убегают на улицу. А я кричу им вслед: Только на озеро не ходите.

— Почему? — тут же прилетает вопрос.

— Возле причала Стаса убили, там, наверное, все лентой полиция обнесла, — киваю я в ответ.